больше любви, чем в самом пламенном поцелуе.
– Панна Божена... дорогая панна, что с вами происходит? – пытаясь ненавязчиво заглянуть ей в лицо, осторожно осведомился он. – Похоже, вы больны. Вам нужно прилечь. Пойдёмте, панна, я дам вам успокоительные капли.
– Нет-нет, вы не понимаете... я... они же... Вы должны сами это увидеть. – наконец выговорила она и, решительно взявшись за его руку, направилась обратно в гостиную.
Но когда девушка, преодолев себя, отворила двери, чтобы явить его взору вакханалию порока, их поджидала там сцена самого идиллического спокойствия. Мужчины играли в карты и чинно распивали вино, а их дамы невинно сплетничали о знакомых и обсуждали модные наряды.
– О, пан доктор, как мило, что вы решили к нам присоединиться. – саркастично фыркнул Станислав, бросив на них ревнивый взгляд из-под полога густых ресниц. – Как там погода? Ночь, похоже, будет звёздной. Как раз для романтического променада. И как вижу, вы уже даже успели найти себе спутницу. А у вас, мой друг, хороший вкус.
От его слов пан Жемайтис покраснел, как сельский мальчишка, пойманный на воровстве, и поспешно выпустив её руку из своей. И почему бы ему было не ответить на эту колкость какой-нибудь соответствующей сему фразой, чтобы сбить спесь с высокомерного юнца. Но не слишком ли многого Божена ожидает от человека, чьё по-старомодному рыцарское благородство не позволит ему хамить даже самому последнему ничтожеству. Тем более, что в глазах высшего света притязания её жениха вполне оправданы, и этого не отменит даже тот факт, что он вампир. Нетвёрдой походкой подойдя к столу, панна Левандовская взяла оттуда бутылку коньяка и, прижав её к груди, отправилась восвояси.
– Божена, что это значит? – разъярился её отец. – Вернись немедленно!
Впрочем, ни он, ни кто-либо из присутствующих, включая её жениха, не попытался остановить девушку. Уже в коридоре её нагнал пан Тадеуш и вновь попытался уговорить барышню прилечь и принять лекарство. Но та лишь покачала головой с отстранённой улыбкой и покинула особняк. Она не посмеет втягивать его во всю эту грязную историю. К тому же, какой прок от врача в охоте на вампира? Заманить монстра сможет только девственница. А значит, у Божены не осталось выбора.
Девушка вернулась в летний домик с пилой, топором и початой по дороге бутылкой коньяка.
– Лиля, мы сделаем это сами! – торжественно объявила она с порога своей растерянной подруге. – Мы убьём его. Да, мы убьём вампира.
Смеркалось, и Божена повела озябшими плечами, кутаясь в бабушкину шаль и напряжённо всматриваясь в разливающийся между деревьями мрак. Кшиштоф уже наверняка передал ему послание. В награду за свою услугу мальчик нахально потребовал поцелуй. Ничего, уже завтра все они исцелятся, и тьма, сгустившаяся над поместьем, рассеется навсегда. А вот и его шаги – мягкие и осторожные, как и положено голодному хищнику. Резко обернувшись, девушка увидела перед собой немного запыхавшегося от быстрого шага Станислава.
– Я получил вашу записку, панна. – вымолвил он, подняв на неё вопросительный взор. – Так о чём вы хотели со мной поговорить? И зачем вам стоило назначать мне свидание столь далеко от дома? Я, право, едва не заблудился по дороге. Надеюсь, я не ради того проделал весь этот путь, чтобы вновь выслушивать ваши требования разорвать нашу помолвку...
На этом юноша осёкся, потому что шаль соскользнула с плеч его невесты, и он только теперь заметил, что на ней сейчас надета лишь одна ночная сорочка. В вечернем полумраке тонкое кружево излучало лёгкое мерцание и не скрывало плавных контуров просвечивающего сквозь него тела.
– Так ты решилась, милая моя! – с каким-то совершенно невозможным для чудовища, невинным восторгом прошептал молодой человек и начал лихорадочно расстёгивать пуговицы на своём сюртуке, не замечая, как в горячке отрывает половину из них.
Не успела девушка опомниться, как полунагой Станислав уже аккуратно увлекал её на траву и, обжигая своим дыханием, нашёптывал ей на ухо вызывающие трепет слова. И откуда только взялась эта очаровательная неловкость движений и едва ли не застенчивая мягкость прикосновений, будто перед ней сейчас и вправду без памяти влюблённый подросток, а не похотливый дьявол, сводящий с ума свои жертвы. Разве он не должен разорвать её сорочку, впиться клыками и вновь оскорблять свою наречённую всякими пошлостями, торжествуя победу над ней? Кого он теперь-то пытается обмануть? Но отчего-то вампир упорно не желал обнажать свою бесовскую сущность, и ласка его была нежнее прикосновения ангельских крыльев. Зажмурившись и закусив губу, Божена замерла в мучительном ожидании его клыков и жестокого надругательства, но вместо укусов она по-прежнему ощущала на своём теле лишь невыносимо чуткие поцелуи и осторожное скольжение чуть подрагивающих пальцев. Сносить это и дальше становилось попросту невозможно. Казалось, ещё немного и она провалится куда-то сквозь самоё себя и, совершенно забыв, зачем здесь находится, ответит ему взаимной ласковостью. Не того ли и добивается хитрый вурдалак – одурманить её до помешательства, чтобы она оказалась в его полной власти?
– Так ты собираешься меня кусать или нет? – не выдержав, судорожно воскликнула девушка.
– Кусать? – озадаченно переспросил он, изобразив вполне неподдельное изумление на своём лице, а потом заливисто, прямо-таки по-мальчишечьи рассмеялся. – Любимая, что с тобой? Ты уже передумала? Тебе страшно? Скажи, что не так.
Похоже, он и вправду над ней издевался. Божена лежала обнажённой в объятьях вампира, дожидаясь его насилия, а он ещё столь любезно интересуется, что не так. Но... какой же он красивый с этой трогательной полуулыбкой на устах и такими неисчерпаемо любящими глазами, в которых отражается только она одна. Рука её уже дрогнула в желании дотронуться до его гладкой, как шёлк щеки, до глянцево-чёрных волос, хаотично спадающих на высокий лоб... Однако её подруга, всё это время наблюдающая за ними из укрытия, не могла больше терпеть и решила спасти свою заступницу от неизбежного совращения. Едва не испортив всё своей преждевременной атакой, Лилиана накинулась на молодого человека и попыталась воткнуть остро наточенный кол ему между лопаток. Но девочка оказалась для этого слишком слабенькой, к тому же она не подрассчитала удар, так что ей удалось лишь содрать кожу с его спины. Надсадно взвыв от боли, Станислав отшвырнул от себя Лилю, но та с необычайной прыткостью миниатюрной тигрицы вновь бросилась на него и, подхватив с земли камень, со всей силы ударила его в висок.
– Божена, беги! – отчаянно прокричал юноша, пытаясь сцепить гибкие пальцы на шее хрупкого ребёнка, что наносил удар за ударом по его утончённому лицу.
«Беги». Почему бежать? Куда бежать?.. Сознание Божены путалось, от вида крови начинало мутить. Тени вокруг неё меж тем обострились, и жемчужная кожа Станислава серебрилась во свете восходящей луны. Нащупав под своей рукой оброненный подругой кол, Божена со всей силы ударила ему в грудь, а Лилиана мигом начала помогать ей, загоняя его камнем всё глубже и глубже. И этот полный изумления и ужаса взгляд так и не отпускал девушку, покуда её умирающий жених извивался под их ударами, суча по земле судорожно содрогающимися руками и ногами. А её прелестная подопечная, не теряя времени даром, уже тащила к телу припрятанные в траве пилу и топор. Нужно было действовать как можно скорее. Отгоняя от себя всякую мысль о том, что сейчас происходит, Божена взялась за инструменты и содрогнулась от брызг тёплой крови на своём лице.
– Нет-нет, подожди! – заплетающимся языком обратилась она к подруге, которая с немыслимым азартом взялась за дело. – Частей должно быть ровно тринадцать. Значит, вот так... Здесь, да. Размахнись сильнее. Давай лучше я...
Перерубить кости с одного удара никак не удавалось, запястья заныли от непривычной работы, проступающий на висках пот смешивался с кровью, оставляя узорчатые разводы на девичьих ланитах. Ломающиеся зубья затупившейся пилы застревали в плоти, не разрезая её, а зажёвывая до состояния изодранной вдрызг тряпицы. А затем отсчитывать тринадцать шагов, раскапывать землю по-звериному голыми руками и погружать туда, прямо в грязь, где в ожидании полночного пиршества копошились черви и жуки, эти влажные, выскальзывающие из рук кусочки.
Всё было кончено. Полная луна ярко освещала погрузившуюся в безмолвие лесную опушку. Лилиана стащила с себя перепачканное землёй и кровью платье, и девушки, упав друг другу в объятья, отчаянно рассмеялись сквозь рыдания. Силы окончательно покинули Божену, и она, сплетя руки и ноги с пригревшейся у её бока девочкой, погрузилась в беспросветный мрак забытья.
Резко пробудившись незадолго до рассвета, панна Левандовская растерянно оглянулась вокруг себя. Она по-прежнему была в лесу, ночной холод пронизывал до костей, чужая кровь запеклась на её обнажённом теле, а неподалёку в траве лежал топор с пилой и одежда Станислава. Всё это не было кошмарным сном. Они сделали это. Они убили вампира. Но где же её Лиля? Тревожно озираясь, Божена с облегчением увидела подругу. Та сидела на корточках спиной к ней, низко склонившись над чем-то в траве.
– Лиля, милая, что ты там делаешь? – ласково обратилась к ней девушка, а когда та обернулась, невольно отступила назад от ужаса.
Держа в руках какую-то палку, девочка откусывала от некого нанизанного на неё предмета и с сонливым удовольствием медленно пережёвывала своё лакомство. Зажав рот рукой, Божена помотала головой, чтобы отогнать от себя отвратительную догадку и, вновь попятившись, оступилась о небольшой земляной холмик, из которого торчала изящная, как обломок мраморной статуи, ступня Станислава. Хрупкое дитя меж тем, поднявшись на ноги, облизнуло окровавленные губы и неожиданно промолвило нежнейшим голоском, звучащим как хрустальный колокольчик:
– Сердца вампиров такие вкусные. Но на них очень трудно охотиться. Я постоянно терпела неудачу, пока не узнала, что их ловят на девственницу. Мне не удавалось его приманить, ведь он сразу почуял, кто я такая. А своей возлюбленной он не смог противиться. Так что это твоя заслуга. Я оставила тебе половину.
С этими словами она стащила с осинового кола своё угощение и протянула его Божене. Закрыв лицо и отвернувшись, ошеломлённая девушка согнулась над травой в мучительном приступе тошноты.
– Лиля, Лиля, умоляю!.. – вымученно прошептала она сквозь слёзы. – Что всё это значит?
Выпрямившись во весь рост – такая маленькая, но в этот миг будто бы задевающая макушкой звёзды – милая её сердцу гостья из ниоткуда улыбнулась и звучно изрекла:
– Меня зовут Мажанна. И мне пора возвратиться к своему народу. А в благодарность за твою ласку я заберу тебя с собой и сделаю своей принцессой. Идём, сестра.
– К твоему народу? – недоуменно переспросила Божена и заметила странное перемигивание мутных огоньков в траве – там перешёптывались чьи-то злобно хихикающие голоса, и они лишь потому до сих пор не напали на неё, что их королева сделала её своей избранницей.
Не находя в себе силы встать, панна Левандовская попыталась отползти подальше от медленно
