*
Но не всё в силах даже специалистов от бога. Больной умер, не приходя в сознание.
Расстроенная досадной неудачей бригада интенсивной терапии нервно перекуривала своё бессилие, проявившееся в очередной раз. Врач-реаниматолог, опираясь на подоконник окна, за которым он подавленно наблюдал сумерки, проговорил никому, хотя и вслух:
– Сказывали как-то, в кулуарах медицинского симпозиума, когда обсуждали его научные достижения, будто не просто умница, а самый настоящий гений! И что совсем уж необычно, все признавали его очень хорошим человеком! Вот только хорошим людям в жизни не везёт! А гении, так те вообще сгорают как порох, вот и этот, кажется, едва ли до сорока дотянул! Очень жаль, ребята! Красивым был человеком, жил красиво и правильно! А мы опять бессильны…
*
Когда увезли любимого шефа, Бритни немедленно забрала тетрадь из его кабинета, а уже дома догадалась, что именно он просил в нее дописать.
Бритни пролистала тетрадь, чтобы убедиться в ее безобидном содержании. Всё было на русском, но ничего настораживающего ее внимание женщина не обнаружила. Видимо, никаких секретов в тетради и не было, но почему же шеф опасался, чтобы тетрадь не попала в чужие руки? Впрочем, итак понятно! Это же личный дневник.
Последняя мысль успокоила Бритни, и она подробно описала, что и как случилось в тот тяжелый для шефа и для нее день.
А на следующий день, когда весь кампус узнал, передавая новость один от другого, а Бритни узнала об этом в первую очередь, что спасти профессора Гвоздёва не удалось, она горько заплакала.
До боли в сердце было жаль этого человека, всегда ко всем доброжелательного и справедливого. Все сотрудники его проекта удивлялись манере шефа ставить задачу так, будто он не приказывал, а просил сделать важное для него одолжение. Но при этом не заискивал, не унижался, не мельтешил. Он хорошо знал сам, и его подчиненные без лишних слов понимали, что задание важное, что его надо сделать поскорее и как можно лучше.
Все, чувствуя уважение к себе шефа, исполняли его просьбы едва ли не с радостью. С ним было приятно и интересно делать любую работу! Он ни над кем не возвышался, не раздувал щёки от своей важности, ко всем имел свой подход, никогда не проходил мимо, если замечал тень житейских неприятностей на лице сотрудников. Всегда подключался, если помощь была в его силах.
В приёмную, где работала Бритни, торопливо влетел Итан:
– Крошка, подготовь-ка мне основные сведения о биографии шефа. Надо для прессы подготовить расширенный некролог. Укажи основные достижения, награды, но о самом проекте, сама знаешь, надо розового туману напустить. Мол, важнейшие работы по спасению и реабилитации людей с тяжелыми травматическим повреждениями головного мозга, или нечто подобное. Сама сообрази что-нибудь покрасивее и позначительнее! Так мы с тобой скоро похоронным агентством сделаемся… Я уже сомневаюсь иногда, в университет ли я попал или…
– Мистер Итан! Мне кажется, сегодня шутки не уместны! Извините! У меня постоянно перед глазами лицо шефа, а вы…
– Это не шутки, дорогая наша Бритни! Это попытка как-то сохранить готовые лопнуть нервы! Всё! Имей в виду, я уехал в мэрию, буду часа через два.
Вечером Бритни, уединившись от семьи, открыла тетрадь. Она с болью перечитала написанное и пережитое вчера. Вытерла часто влажнеющие глаза, и как он всё предвидел, и поставила точку, о которой ее просил шеф:
– Tuesday, April 9, 2013. Сегодня в 7.20 PM в военном госпитале Сан-Франциско после внезапного тяжелого инсульта, а чуть позже и тяжелого инфаркта миокарда скончался мистер Александр Гвоздёв, видный учёный, доктор физико-математических наук, полный профессор, руководитель важного для США гуманитарного государственного проекта. Университет ПСМ, Санта-Клара, штат Калифорния.
Для всех сотрудников и знакомых эта смерть стала неожиданным ударом. Мы все потрясены! Мы все скорбим!
*
В понедельник и сразу после смерти профессора обладатель телефонного номера со многими нулями позвонил миссис Гвоздёвой, чтобы исполнить просьбу ее покойного мужа, несмотря на драматичность момента.
Когда у Светланы сработал телефон, она обратила внимание на незнакомый номер с нулями и решила, что это очередное соболезнование. Она устало приняла звонок и услышала в трубке, что и ожидала:
– Здравствуйте миссис! Примите мои искренние соболезнования; мне очень жаль!
– Спасибо, – ответила Светлана. – Я разве знаю вас?
– Пожалуй, что нет! – ответил приятный незнакомый голос. – Но я вас знаю хорошо, хотя и заочно, а вы хорошо знаете доктора Кеннеди. Я ему начальник. Думаю, моё имя теперь значения не имеет, но я должен выполнить обещание, данное вашему мужу.
– Я слушаю вас! – сухо произнесла Светлана.
– Накануне мы с ним договорились, что сегодня я вам сообщу, где и как вы сможете встретиться с мистером Фёдором. Ваш покойный супруг уговорил меня не только не препятствовать вашей встрече, но даже способствовать ей. Его заботило лишь то, чтобы вы были счастливы. Кроме того, он надеялся, что вы, наконец, испытаете счастье материнства. Я сейчас в точности повторил последние слова вашего мужа, которые мне пришлось услышать.
– Меня мистер Фёдор не инте… – голос ее сорвался. Несколько секунд спустя Светлана произнесла, всхлипывая. – Видеть его не хочу! Это было досадное недоразумение. К тому же, как мне стало известно, он вашими усилиями находится в могиле! Или для меня вы его оживили?
– Если бы слова о том, что вы не хотите видеть мистера Фёдора, вы произнесли своему супругу хотя бы два дня назад, он был бы жив!
– Ну, знаете ли! Странные у вас соболезнования! Вы меня еще и обвиняете! Уж это совсем не ваше дело! – зло ответила Светлана.
– Как раз, это моё дело! – не стал миндальничать голос. – Из-за вашей безрассудной выходки мы потеряли сверхталантливого ученого. Теперь заменить его в деле, которым он руководил, будет очень сложно или даже невозможно! Своей легкомысленной интрижкой вы нанесли значительный урон государству, многим организациям и людям, которые его искренне любили вашего мужа. И себе нанесли урон, как я понимаю, тоже не малый!
– И всё-таки, это не ваше дело! – возразила Светлана со слезами в голосе.
– Ладно, миссис, не будет это далее обсуждать! Но перед светлой памятью вашего мужа я должен уточнить, можно ли мне считать, что я исполнил волю вашего мужа насчёт мистера Фёдора?
– Я же сказала – то было чудовищное недоразумение! Он мне не нужен! – ответила Светлана сквозь слёзы.
– Мне очень жаль!
– Да что вы опять?! Чего вам вдруг стало жаль?! А вы знаете, что муж меня не любил?! – закричала в трубку Светлана. – Вам бы лишь ваши проекты разрабатывать!
– Постарайтесь успокоиться, миссис. Обещаю, что мы никогда не вернёмся к этому разговору, но кое-что из него вы должны уяснить! Во-первых, как мне известно, ваш муж действительно вас не любил.
– Вы меня решили добить? – разозлилась Светлана.
– Нет! Я хочу сказать, что это слишком мелковато, чтобы выразить его чувства к вам, миссис! Да, что там!? Любая женщина на Земле посчитала бы за невероятную удачу, за самое желанное счастье, за великую честь, если бы к ней относились так, как он относился к вам! Он вас не просто любил – он вас боготворил! И тем несчастьем, которое мы все теперь переживаем, он доказал, что действительно жить без вас не смог! И пусть я считаю вас легкомысленной особой, но моё величайшее уважение к вашему мужу в полной мере распространяется и на его жену, то есть на вас, миссис! Иначе я считать не могу! Но мне кажется, будто вы так и не осознали, чего лишись!
– У вас всё? – почти закричала Светлана. – Долго вы еще будете меня терзать?! Нашли время!
– Есть еще одно обстоятельство, требующее вашего внимания, миссис. Потерпите, пожалуйста, ещё минуту. Так уж получилось, что не столь давно я имел неосторожность поспорить с вашим мужем. И только на днях выяснилось, что я в том споре с треском проиграл. Разумеется, я считаю делом чести свой долг отдать. Но поскольку я не успел отдать его лично профессору, то отдам его жене, то есть вам, миссис.
– Ничего об этом не знаю и знать не хочу! – отрезала Светлана.
– Миссис! Во-первых, я привык долги отдавать, значит, отдам и этот! А во-вторых, не надо отказываться от денег, которые принадлежат не вам, а вашему покойному супругу. Это он передаёт вам мой долг в наследство! В Bank of America на ваше имя сегодня открыт счёт. Но только потому, чтобы вы от неожиданности не испугались, я обязан вас предупредить, – на этом счёте вы обнаружите именно то, что там и должно быть. Ровно пять миллионов долларов.
– Сколько? – не поверила себе Светлана. – Что ещё за споры у вас? У моего мужа таких сумм никогда не было, и быть не могло! Что вам от меня нужно? Вы мошенник, да? Конечно, вы мошенник! Какие миллионы?! Я немедленно обращусь в полицию! Вы пожалели бы меня хоть в такой день! Оставьте меня в покое, ради бога, очень прошу вас! Я итак едва держусь!
– Миссис! Вы всё правильно расслышали! На вашем счёте лежать пять миллионов! И подумайте сами, каким бы глупым я был мошенником, если вам, а не себе положил на счёт такие деньги!?
– Я не знаю! Я ничего о вас не знаю! Я знаю только то, что мой муж не мог спорить на такие суммы! У него их просто не было! – на повышенных тонах сопротивлялась Светлана.
– В этом вы правы! Он – не мог! А я мог! Эта победа для нас обоих была крайне важна, но я был настолько уверен именно в своей победе, что просто задумал подмять под себя профессора своей непоколебимой уверенностью, вот и предложил ему в случае, если уж произойдёт самое невероятное, и я проиграю, эту сумму. Но я проиграл и теперь отдаю свой долг! Только и всего! Я от этого не обеднею, зато оставаться в долгу никак не могу! А вы, миссис, сможете распоряжаться этими деньгами по своему усмотрению прямо с сегодняшнего дня, поскольку они не будут включены в наследство, оставленное вашим мужем. Ведь вся сумма легла на ваш личный счет уже после его смерти. Юридически здесь всё безупречно! И еще один вопрос, миссис…
– Что еще вам нужно!
– В контракте вашего мужа есть пункт об отправке вас в Саратов в случае его смерти. Когда-то он считал это важным, заботясь о вашей судьбе. Сами-то вы как теперь считаете?
– Я подумаю!
*
[justify]В связи с необходимостью отправки тетради по указанному адресу Бритни долго мучили сомнения и различные трудности. Всё оказалось бы значительно проще, если бы профессор Гвоздёв указал любой другой адрес в целом белом свете, только не в далекой Российской Федерации. Там же русские! Они же вечные и
