Может Корней и вспомнил такой факт, что его мазали дерьмом в машине, но командовал здесь пожилой мужик. Наверное, совсем крутой мафиози, раз бугаи его слушаются. Этот крутой приказал качку по имени Добрыня вытащить Мелкого из-под шконки и тащить его наружу. Корней только хмуро смотрел на Жорика. Мочалкин не сопротивлялся. Решил обгадиться, но повременил с этим мероприятием, посчитав, что ещё не самый край наступил.
Надо было, наверное, всё-таки радикально обгадиться прямо в своей камере или в коридоре – запоздало подумал Жорик, когда он и трое его сопровождающих бандюков вошли в светлое помещение, облицованное белым кафелем, как в операционной. Вот, значит, где людям почки вырезают! Но, не это потрясло Жорика и троих бандюков до переворота их представлений о мироустройстве в целом.
Мочалкин вынужденно запечатлел в своей памяти несусветную картину, обнаруженную в этом ужасном помещении. Эта картина могла здорово шокировать впечатлительных людей. Художник Босх или Сальвадор Дали оценили бы антураж обстановки, хотя истинное искусство расцветает в одном мгновении. Вот это мгновение и потрясло присутствующих, когда они прониклись смыслом происходящего. Будто летающую корову увидели: с такими лицами застыли все четверо. Эта картина похлеще «Фауста» Гёте.
Так я ещё никогда в своей жизни не охреневал – подумал Жорик, разглядывая своего коллегу Ефимку и обстановку, творящуюся вокруг него. В этом помещении, наверняка созданном для вырезания почек у людей, всё, что можно, находилось в перевёрнутом состоянии и разбросано, как от взрыва гранаты. На полу, стенах и даже на потолке виднелись капли ещё свежей крови. Жорик умудрился наступить на лужицу крови, что только усилило впечатление от происходящего. Ноги Мочалкина окончательно ослабели, а во рту словно та самая вредная собачка нагадила. Впечатлительный бандюк, которого звали Добрыня тут же обрыгался. Остальные держались.
На полу блестели зловещие инструменты, раскиданные, как попало, а пахло, как на скотобойне. Посередине комнаты, на куче окровавленной плоти, слегка напоминающей тело человека, спокойно восседал Ефимка. Плоть уже не шевелилась и не орала – отмучилась болезная. Ефимка с ног до головы замазюкался кровью, но самое главное, кровь лилась с его пасти на бороду и грудь. Во рту Ефим держал кусок окровавленного мяса, но выплюнул этот кусок, когда заметил, что на него смотрят четыре человека, в том числе присутствует и его умный друг Жорик. Не бросил умный друг Ефимку в беде, а пришёл выручать его от плохих людей, которые дрались дубинами и угрожали Ефиму всякими горбатыми словами. И кормить не обещали. В душе у Макаревича потеплело, а глаза зажглись огнём понимания от радости, что он видит своего лучшего друга.
- Жорик, а когда мы начнём делать тортик? - выплюнул людоед кусок плоти изо рта и облизнулся. – Денюшки надо заработать на поесть, а то Ефимка голодный. Жрать хочу. Три шалавы сейчас бы съел.
Окровавленная физиономия Ефима радостно скалилась. Жорик онемел и не знал, что ему сказать своему другу в присутствии посторонних: излишняя откровенность приносит только дополнительные неприятности. Это надо же, как я рисковал, что находился рядом с этим людоедом. Я его, каюсь, мало кормил, экономил, наряжал из куля в рогожку, а вдруг бы его перекосило когда-нибудь от голода, и тут я рядом с ним на расстоянии вытянутой руки, такой вкусный и молодой. И остались бы от меня только косточки, над которыми людоед тоже бы поглумился. Конечно, все мы твари Создателя, но некоторые, не буду на них пальцем показывать - просто твари окончательные. Интересно, у Макаревичиной мамки, кроме Ефимки, ещё выкидыши случались?
Вместо Жорика своё слово сказал пожилой мужчина. Но, говорил он несколько подрагивающим голосом. Видать даже этого мафиози картина проняла до икоты.
- Наш человек, красавчик, берём его с собой, у нас и покормим, - с этими словами мужчина нагнулся и подобрал с пола монструозно выглядевший режущий предмет, с помощью которого перерезал верёвки на руках Ефимки. Посмотрел на Жорика: «Этого тоже берём с собой». Путы на руках Жорика мужчина перерезал страхолюдной железякой.
- Выбираемся господа на свежий воздух, - распорядился пожилой и продолжил отдавать приказания. – Верещагин – в темпе пробежитесь по зданию. Найдите наши документы, оружие и смартфоны.
Корней, держа автомат в боевом положении, усвистал выполнять распоряжение начальника, а четыре человека выбрались из подвала в фойе здания.
Голос! Жорик вдруг вспомнил, где он слышал голос этого пожилого мужика. Всё точно – это тот мужик, который избил нас, когда мы немножко в темноте поймали девку. По темноте, Жорик не запомнил лицо человека, который наказал их, а вот голос его хорошо запомнил. Так вот почему на нас теперь охотятся бандюки! Надо делать ноги и бежать из Москвы куда-нибудь в глушь, например, в Саратов. Надо натравить на них Ефимку, а самому под шумок смыться. Но как это практически осуществить, ведь Жорик внезапно почувствовал иррациональный страх перед Ефимкой. Сама мысль о том, чтобы над Ефимкой издеваться уже вызвала панику. Жуткий коктейль из страха и отчаяния накрыл Жорика с новой силой. Язык не поворачивается что-то сказать Ефимке в приказном порядке. Да и Ефимкой его не хочется называть: теперь он Ефим Яковлевич. А то вдруг переклинит его … и привет – от Жорика только косточки обглоданные останутся. У хищников мозг маленький, а аппетит выше крыши. Что-то я совсем потерялся в этом нескончаемом лабиринте неприятностей.
Пока Мочалкин, озираясь по сторонам, думал, как ему дальше жить, вернулся Корней с большой кожаной сумкой. Отличная, надо сказать, кожаная вместительная сумочка – Жорик, как специалист по сумкам положительно оценил предмет: не сумочка, а чума.
Корней, открыв сумку, раздал своим коллегам документы, смартфоны и оружие. Сумку отбросил в сторону. Это что, она ему не нужна? Жорик бочком стал подбираться к сумке. Если предмет бесхозный, то почему бы и нет. Оно тут лежало да убежало…
Подал сигнал смартфон начальника. Судя по всему, абонент звонил такой, которому не откажешь, поэтому старший бандит принял вызов.
Жорик не слышал, что Кобальт говорил Елфимову, но если бы услышал, то понял бы следующее:
- По основному зданию не ходите, там везде установлены мины; в рядом стоящих ангарах находятся машины, там же есть канистры с бензином: разлейте бензин и спалите там всё к чёртовой матери. За воротами стоит такси с ключами в замке зажигания; поезжайте в Москву в малый Морозовский дворец; такси где-нибудь оставьте в укромном месте; у вас десять минут на устройство пожара и эвакуацию. Конец связи.
Потом Жорик видел, как бандиты резво забегали и быстро подожгли основное здание вместе с ангаром. Бандиты, управившись с диверсией, Жорика и Ефима Яковлевича отвели к машине, на которой и повезли их в замечательный город Москву. Рулил Корней, рядом с ним сидел бугор, а Жорика посадили на заднее сиденье между вонючим Макаревичем и хмурым Юзовским. Хоть желание заказывай, находясь между двумя неприятностями. Жорик думал, что эти два бодипозитивных бугая точно расплющат его тушку, пока они доедут до Москвы, но трофейную сумку из рук не выпускал. Очень напрягал Жорика жизнерадостный вид Ефимки, вернее Ефима Яковлевича. Как бандиты собираются перемещать Ефимку по Москве, ведь у того вся морда в кровище и вид несколько предосудительный? Словно прочитав мысли Жорика, старший порылся в «бардачке», нашёл там одноразовые салфетки и передал их Жорику с указанием вытереть морду Ефимке. Кое-как Мочалкин вытер физиономию людоеда, остерегаясь его зубов: а ну, как вцепится в Жорикову руку. В этом безумном мире это за здрасьте. С этого дурня станется, если припомнит все обиды на Жорика. Кто же знал, что этот Макаревич такой неадекват и у него такие странные гастрономические пристрастия? Эх, затягивают меня неприятности в свою пучину, как в бермудский треугольник.
Всё-таки, хорошо, когда ожидаешь неприятности, а вместо них вдруг появляются приятные неожиданности. Фаддей ещё сильнее прижался к «приятной неожиданности» в виде тёплого тела любимой Аврелии. Естественно, на Аврелии находилось одежды слегка больше, чем на Венере Милосской, да и Фаддей валялся в костюме Адама.
Аврелия с утра вызвонила фаворита и намекнула ему, чтобы он прибыл в её дворец к часикам четырём вечера, где его ждёт сюрприз. Короче, ему понравится. Люблю, целую и прочие ути-пути.
Вот как? Значит, папаша Аврелии перестал загружать девушку махинациями с имуществом Остерманов, и у неё, наконец, выдалось свободное время. Как Аврелия проводит свободное время с Фаддеем, парень уже знал. Его обязательно загонят на диван и обязательно покусятся на его моральный облик. Его начнут поощрять на эротические подвиги, но без самого обычного перепихона. Нельзя, понимаешь, нам ещё пару недель трахаться. Надо терпеть. Зато вместо трахалок поощряются всякие сексуальные идеи и фантазии.
- Кобальт, я когда-нибудь не выдержу и изнасилую её, - жаловался своему двойнику Фаддей. – Снесёт крышу, и овладею ею. Не крышей, а Аврелией. Что говоришь? Надо сначала расслабиться с мадам Симоной, чтобы сбросить напряжение. Я говорил тебе, что ты гений? Ты прямо мои мысли читаешь. Пожалуй, я последую твоему нечеловеческому совету: надеюсь, до четырёх часов мы с Симоной проясним некоторые моменты в сексе. Говоришь – успеем раз восемь прояснить? Ну, ты и оптимист. Чего тогда лежим? Поехали на метро к Симоне. Вот что любовь с моим организмом делает. Живу, как в том анекдоте, когда парень задумался и признался, что в первый раз он влюбился в 14, второй раз в 16, а третий раз в 18:45. Что тут сказать - любовь это болезнь, когда пациенту прописан постельный режим.
В целях конспирации Фаддей редко пользовался такси – предпочитал общественный транспорт, в том числе Московское метро, которое нравилось ему своим имперским размахом и мощью.
[justify] Мужчинам сложно
