стать, лук с гнутыми рогами и крепкой тетивой, да кольчугу мужскую, на неё в пору самую. Не долго думая, сбросила с себя платье, да натянула на себя одежду, жаль зеркала не было, посмотреть. Мечом она обращалась не очень-то умело, хотя папенька обучил тому, что сам знал, а вот лук для девушки, что поварешка для умелой хозяйки, со ста шагов белке в глаз била. Нарядившись, она было собралась выйти из шатра, притворившись воином, но не тут-то было, видимо увлекшись, не услышала, как в шатре появился воин. Он суровым взглядом посмотрел на неё.
–– Что ты тут делаешь, красна девица? – спросил он.- Как от пут освободилась?
Испугалась она конечно, слов нет, но деться некуда, раз застал он её за побегом, то и выкручиваться придется. Притвориться испуганной девицей уже не получится. А вот поговорить наравне, не как пленница бессловесная, а как добровольный человек попытаться можно.
–– Да вот решила приодеться к приходу похитителей, что же вы со мной как со скотиной бессловесной обращаетесь, связали, украли, а объяснить, кто куда, да зачем, ума не хватило? Сказали бы куда, да к кому везете, по нраву бы пришелся, глядишь и добровольно пошла бы. Я что дура что ли от благ отказываться?
Воин, от неё таких слов видимо услышать не ожидал. Правду её Микулушка говорил: «Лучшая защита – это нападение». Пусть теперь покипят мозги его под шлемом железным, может, надумает чего, ей полезное. Ну прям таки стихами заговорила.
–– Ты это, девонька - красавица, я что-то не понял, добровольно к Кощею идти хотела? – с удивлением спросил воин.-А что же это Зелин сказал, что пленил тебя, да жениха твоего убил?
От слов этих сердце её птицей раненой дернулось, да плакать захотелось, аж глаза защипало. Но пришлось взять себя в руки, чтобы воин не увидел, что натворили слова его.
–– Так проще себя героем выставить, чем сказать, что не объяснил ни чего, трофеем меня вздумал назвать! А что до жениха, так не жених он мне вовсе, так увалень деревенский, не за такого я замуж хотела. Просто нравился мне телок этот ухаживаниями неуклюжими.
Видимо её слова произвели на незнакомца впечатление, от удивления он сдвинул шлем на затылок.
–– Убегать не будешь?
–– Нет, конечно, я же не дура от счастья своего бежать, ты бы привел кого, кушать хочется, не грызть же мне, кольчуги, платьями заедая. Да и рассказал бы мне про жениха прекрасного, к которому везете, жуть как интересно.
Воин, снова почесав затылок, хмыкнул в густую бороду, строго поглядел на девушку:
–– Бежать не вздумай, поймаю, в сундук посажу, будешь всю дорогу в нем сидеть.
Алёна, конечно, не сильно испугалась, но мороз по лопаткам пробежал, решила не искать на свою голову лишних приключений и села ожидать дальнейшей участи.
Через некоторое время воин вернулся в сопровождении двух человек, один из них нес поднос с едой, вторым был Зелин. От его взгляда девушке стало как-то не по себе. Неудивительно, уж слишком много плохого он сделал.
–– Ну, здравствуй птичка певчая, тут мне передали, что уж больно красиво ты поешь, неужели позабыла уже богатыря своего?- спросил Зелин.
–- Да мы встретились с ним всего пару раз. Поговорил бы, объяснил, а там бы и согласилась я, невинного человека ни за что погубил, душегубец!
–– Ох, и говорливая девка нам попалась, нет бы молчать в тряпочку, и ждать своей участи, так она еще и в платье мужское обрядилась, оружие в руки взяла, твое дело еду готовить, да в постели ублажать. Неужто еще и обращаться с ним умеешь?- с усмешкой произнес Зелин.
–– Если умею, то что? Побью тебя, дашь свободно по лагерю твоему ходить, да наравне со всеми общаться? Или побоишься девки сопливой?
–– Смелая, как я посмотрю, ну что братцы, принимать вызов от бабы говорливой или связать заново и кляп в рот засунуть?- спросил Зелин у своих товарищей.
–– Пусть попробует, ты, что её боишься?- произнёс воин.
–– Ты Влад, думай что говоришь, чтобы я бабы боялся!
–– Говори, птичка, на чем бороться будем! – грозно произнес Зелин.
Тут она со страху чуть в обморок не упала, а вдруг шутит, а вдруг не справится и посрамит науку папеньки. Аж коленки затряслись, на чем сражаться, на мечах - тяжеловат для её руки меч, а вот кинжал метнуть или из лука пострелять, попытаться можно.
–– Ты, дорогой, время мне дай, с утра маковой росинки во рту не было, ноги от веревок ноют, садись, откушай со мной, приказ дай пусть мишени готовят. А ты, расскажи о женихе моем, интересно очень.
Зелин смутился немного, оглянулся на парней своих.
–– Влад, скажи пусть мишени поставят, посмотрим, чего она стоит, баба болтливая, али нет,- распорядился Зелин и присел на мешок с вещами.
Влад рванул из шатра, только занавески колыхнулись. А парень, что еду принес, молчком поставил поднос на землю и так же молча, удалился.
На еду она набросилась, оголодавшим волчонком, так уж соблазнительно все выглядело. Краюха хлеба черного, да сала шматок огромный, а в кувшине вода, вином приправленная, в голову не била, а усталость снимала. Посмотрела она на врага, не ест ни чего, дай думает, угостить со стола хлебосольного, глядишь разговорчивее будет.
–– Кушай гость дорогой, не побрезгуй, а то мысли не хорошие в голову лезут, никак отравы или сон-травы подмешал, чтобы под ногами не мешалась, да препятствий не чинила.
Зелин глянул на неё, как ушатом воды студеной окатил, но хлеба с салом все-таки взял, да вина в стакан налил. Зыркает на неё из-под бровей, да знай, жует себе молча.
–– Что же ты, мил человек молчишь? Али говорить разучился? Или недостойна я речи обычной, только хулить меня можешь?- спросила она Зелина, а про себя подумала:- да чтобы ты подавился окаянный!
–– Ты бы ела, да молчала, разговорчивая. Все беды от вас - баб, волос долог, да ум короток! Что тебе рассказать о женихе будущем, спрашивай уж.
В голову её тут же полезли мысли пакостные, да слова неприличные, но решила уж говорить вежливо.
–– Ты расскажи мне каков он, мил ли лицом, строен ли телом, млад или стар. Боязно так к незнакомому в жены идти, а глядишь, расскажешь мне, да полюблю заочно, хоть страх пройдет за судьбу свою.
–– Кощей наш, всех царей царь, злата и серебра у него водится - не переводится. Кони сивогривые, да длинноногие по пастбищам бегают, слуг видимо-невидимо, да чертоги за неделю не обойдешь.
–– Лицом хоть смазлив ваш Кощей?- произнесла она с милой улыбкой.
–– Царь наш, Кощей роду древнего, да старого. А каков он ни кто не сказывал, без шлема ратного не видел его ни кто, голосом грозен, да силой колдовской наделен. Вот и все, что сказать могу, сама в скором времени увидишь.
Беседу их, больно уж интересную прервал Влад, вошел незаметно, да поклонился с уважением Зелину.
–– Готовы мишени, для стрел, да для кинжалов, мечи приготовлены, на чем сражаться изволите?
–– Так что, птичка певчая, на чем рать держать будешь, выбирай - произнес Зелин.
Ох, дурна её головушка, ох бедовая, да зачем же она во все это ввязалась. Подумала она про себя, а вслух молвила:
–– Меч для меня тяжел будет, а вот из лука пострелять, да кинжал метнуть, попробовать могу.
–– Ну, так решено, поднимайся красавица, решила раз со мной состязаться, посмотрим на тебя, но учти, проиграешь, всю дорогу молчать будешь, в сундуке везти будем.
Подумала она, вздохнула про себя, деться некуда. Поднялась, крошки с колен стряхнула, взяла лук с колчаном стрел, да кинжал за пояс заткнула и пошла к выходу. За пологом шатра простирался огромный лагерь, костры горели, мужики при оружии хмурые вокруг. Страшно аж жуть берет, смотрят косо, да плотоядно, «ой мамочки, куда же она попала?» Ну, раз уж сказала, биться будем, значит, слово свое держать придется, не очень-то ей хотелось всю дорогу в сундуке томиться, вдруг она дальней будет.
–– Долго лагерем любоваться будешь красавица?- ехидно спросил Зелин.
–– Нет, просто уж слишком часто вы мне все говорите о поездке в сундуке, вот хотела воздухом свежим вдоволь надышаться.
–– А может ты, просто время тянешь, вместо борьбы, сама же говорила, ни кто тебя за язык не тянул?
–– Да иду я, иду - проговорила она, а сама думала: все-то ты знаешь паразит в шлеме.
Недалеко от шатра стояло несколько мишеней, расстояние вроде бы не большое, но все равно ей было боязно, вдруг рука дрогнет. Все тот же Вадим подошел к ним, подал луки и несколько стрел каждому. Взяв в руки оружие, ей тут же стало легче, что сказать, хоть какая-то уверенность есть. Послушали, оружие в руки дали, а ведь могли запросто снова связать, да там где была оставить. Первый выстрел был за Зелином, вот это силища, так тетиву натянул, что лук в его руках жалобно затрещал, но не сломался, хотя она этого страсть как желала. Попал, чуть-чуть до центра не хватило, может ветер помешал, а может самонадеянность его, стоит вон как индюк надутый. Ну что же, теперь её очередь на стрельбище выходить. Шагнула она к черте на
