Кира.
-Ничего особенного. Просто надо слегка отдохнуть, – спокойно ответила Марина Ивановна.
-Болит? – спросила девочка.
-Ничего. Надо немного полежать, и все пройдет. Таблетку я уже приняла.
Она лежала на спине с закрытыми глазами довольно долго. И молчала. Казалось, что она спит. Но Кира отлично знала, что это не так, поскольку веки лежащей слегка подергивались и лицо время от времени кривилось от боли.
Кира сидела рядом на коврике тихо, как мышка, мучительно ожидая момента, когда же, наконец, обезболивающая таблетка подействует.
Солнце уже закатилось.
«Может быть, эти таблетки уже не действуют? – думала Кира. – Сколько еще можно ждать? А вдруг ей станет еще хуже, что я тогда буду делать? Может быть, надо бежать на дорогу: вдруг какая-нибудь машина появится? Шансов мало, но все-таки. Или лучше не трогаться с места вообще до утра? Когда-нибудь эта боль все-таки пройдет?»
Марина Ивановна открыла глаза.
-Легче?
-Легче, – прошептала Марина Ивановна и улыбнулась. – Нам еще ого-го-го какой путь предстоит пройти. Собери, пожалуйста, орудия труда! Надо идти.
«Ни черта не легче, – мысленно возразила Кира. – Нехорошо, моя дорогая, так неумело врать». Но тут же поднялась и пошла складывать мольберт.
Шли медленно, осторожно обходя бугорки и ямки. Наконец, вышли к дороге.
-Может быть, вам еще нужно немного полежать? – спросила Кира.
-Нет, надо идти. Уже поздно, да и расслабляться нельзя. Я уже как-то вошла в ритм. Ты извини меня, пожалуйста, за то, что я втравила тебя в эту авантюру с пленэром.
-Ну, вот еще чего: извиняться! Это просто замечательно, что я с вами пошла. Вам вообще пока нельзя одной пускаться в какую-нибудь дорогу.
Вдруг они услышали за спиной рокот мотора. Поднимая столб пыли, по грунтовке в сторону села мчался грузовик. Кира выскочила на дорогу и принялась отчаянно махать рукой. Грузовик остановился. Шофер выглянул из кабины:
-Ты что, ненормальная? – крикнул. – Я же наехать мог!
Но тут он узнал девочку:
-Ты, что ль, Кирюха? Вы что тут делаете в такое время?
Кира тоже узнала Жорку Колесникова, тракториста из 2-й бригады, того самого, который свадьбу недавно отгулял. «А чего это он на грузовике мотается в такое время?» – подумала.
-Подвези нас до дома, Жор! – попросила. – Марине Ивановне плохо стало.
-Да не вопрос! – Жорка спрыгнул на землю и помог Марине Ивановне забраться в кабину.
Добравшись до кровати, Марина Ивановна свалилась на неё не раздеваясь. Кира помогла ей снять ветровку и подложила под голову подушку.
-Все! Спасибо! Теперь дуй домой! – устало выдохнула Марина Ивановна.
-Успею еще! – буркнула Кира и пошла на кухню искать для учительницы что-нибудь съедобное. Принесла творог со сметаной, придвинула к кровати табуретку и поставила на неё поднос с тарелкой и чашечкой горячего чая.
-Зря, – сказала Марина Ивановна. – Неужели ты думаешь, что я сейчас это буду есть?
-А что будете?
-Ничего.
-Может, мне сегодня у вас остаться, или позвать Зою?
-Я вижу, что ты вздумала стать мне родной матерью.
-Это плохо?
-Да.
-Почему?
-Потому, что ты все больше привязываешься ко мне и меня привязываешь к себе.
-И что же в этом плохого?
-То, что это создает напряжение в наших отношениях. Привязанность способна сокращать дистанцию. А я, между прочим, твоя классная руководительница, а ты моя ученица. Мы обязаны соблюдать определенную дистанцию.
Ладно, будем соблюдать дистанцию, когда придем в школу. А сейчас я вижу перед собой утратившего силы больного человека, который очень одинок и сильно нуждается в поддержке. На моем месте вы тоже так же поступили бы. Но если вы хотите, то я не стану вам надоедать. До свидания!
Кира махнула рукой на прощание и вышла из комнаты.
*
Утром Надежда Григорьевна с удивлением обнаружила, что Кира не слишком уж торопится к Марине Ивановне в гости.
-Что это ты дома сидишь, дочка? Разве тебе сейчас не нужно идти к Марине Ивановне?
-Мы с Мариной Ивановной поссорились, – угрюмо выдавила Кира.
-Что ты такое говоришь? Как это понимать: поссорились?
-Так вышло.
-Ну-ка, давай, Кирюша, выкладывай, что там между вами произошло?
Кира заплакала, а потом выложила матери все, что произошло накануне.
-Да-а, дела! Что-то, смотрю, вы обе напутали. И она нагородила турусы на колесах, и ты как-то некрасиво хлопнула дверью.
-Вовсе не хлопала. Очень даже аккуратно закрыла.
-Нет, это выражение такое, когда грубо уходят, оставив последнее слово за собой.
-И что же мне теперь делать?
-Я думаю, что тебе следует сейчас же пойти к ней и помириться.
-Не пойду!
-Почему?
-Я боюсь, что она меня прогонит. Она же сказала, что надо держать дистанцию.
-Про дистанцию она правильно сказала. Послушай, дочка, ты говорила, что у Марины Ивановны тьма пластинок, но нет проигрывателя.
-Проигрыватель есть, но он школьный и находится в классе.
-Ты знаешь, мы с отцом решили на днях купить радиолу. Вчера в магазин две привезли, и я попросила одну для меня оставить. Так что наш проигрыватель теперь нам, вроде как, не нужен. Давай мы сейчас возьмем и подарим его Марине Ивановне. Все не так ей одиноко будет. Беги, умой свою мордочку, чтоб не заявиться зареванной, а я надену что-нибудь поприличнее.
-Это что, и ты со мной пойдешь?
-А почему бы не пойти? Вместе и понесем.
Марина Ивановна ждала в это утро Киру. Она даже Егора Вилкова, который в 10 пришел на занятие, отправила домой, сославшись на плохое самочувствие. Выглядела Марина Ивановна и впрямь хуже некуда. Всю ночь её мучила боль в спине, да еще температура ни с того ни с сего поднялась. «Надо было все-таки попросить Киру позвать Веру Матвеевну или Зою, – думала она. - Таблетки что-то плохо помогают. А так сделали бы укол – и нет проблем». К тому же, мучило сознание, что зря девчонку обидела. Она со всей душой, а ей какую-то ерунду насчет дистанций. Действительно, разве сама иначе поступила бы? Теперь вот ни за что обидела девчушку. Учительница называется!
Когда Кира вместе с Надеждой Григорьевной показались в дверях с проигрывателем в руках, Марина Ивановна засветилась от радости. И потому забыла отказаться от такого подарка, когда узнала, зачем они принесли этот самый проигрыватель. Она поднялась с табуретки, которую часом ранее освободила от подноса, оставленного Кирой вечером и, подойдя к девочке, молча обняла её. Потом отстранилась и посмотрела ей в глаза:
-Прости, Кирюшка, я виновата перед тобой и очень благодарна тебе за все!
-Вот это уже совершенно правильно! – сказала Надежда Григорьевна, а Кира опять заплакала. Уже в третий раз в это утро.
Марина Ивановна взяла со стола бумажную салфетку и принялась молча вытирать Кире слезы. Надежда Григорьевна выложила на стол из своей заветной корзинки пирожки и клубничное варенье:
-А вот мы сейчас по случаю доброго согласия вместе и почаевничаем!
Потом вдруг спохватилась, Кире говорит:
-Кирюша! Что-то я запамятовала, выключила ли я печку, или нет? Компот я варить поставила. Сбегай-ка домой, да глянь, что там с этим компотом?
Когда дверь за девочкой закрылась, Надежда Григорьевна придвинулась к Марине Ивановне:
-Марина Ивановна! Можно, я между собой наедине буду обращаться на «ты»? По-простому?
Марина Ивановна согласно кивнула головой.
-Ну, вот, оно так будет легче понимать друг друга. Я давно к тебе присматриваюсь, Мариночка. Ты по всему видать, очень хорошая девушка. Душа у тебя светлая и чистая, и путь себе в жизни ты выбрала очень даже правильный. Мы с мужем много о тебе говорили и очень рады, что наша Кира к тебе притулилась. Она у нас девочка добрая и отзывчивая, потому и слишком ранимая. Ты вот ей сказала вчера насчет дистанций. Очень верное рассуждение. Я тоже считаю, что в отношениях между людьми непременно должны быть дистанции. А между учителем и учеником в обязательном порядке. Причем, особая дистанция, которая служит гарантом успешного учебного процесса. В соответствии с этой дистанцией учитель всегда должен быть на голову выше ученика, иначе он не сможет учеником управлять. А он обязан именно управлять, чтобы направлять в нужную сторону. Я верно рассуждаю, Марина?
-Абсолютно верно.
-Как будет учитель управлять учениками, это зависит от его профессионализма, интеллекта, от его души и от тех задач, которые стоят перед учителем. Ты кому служишь? Этим детям, которые смотрят тебе в глаза, или своей гордыне, своим амбициям? Что для тебя важнее: будущее твоих подопечных или собственное величие? Я думаю, что ты для себя давно уже выбрала нужное из этой дилеммы. И выбрала правильное направление. Отсюда твоя бескорыстность, самоотверженность, самоуважение и уважение к детям, как, впрочем, и ко все людям. Но ты, Марина, ошиблась в одном: в стремлении делать людям добро и развивать их ум и чувства, сама отстранилась от людей. Причем, на всякий случай, полностью. Влезла в свою скорлупу, и чтобы, не дай бог, кто-нибудь эту скорлупу не пробил и не посягнул на твою честь. Ты не просто установила дистанцию, ты поставила барьер даже в отношениях с теми, кто готов оказать бескорыстную помощь и поддержку. И потому людям трудно не только достучаться до тебя, но и понять. Но ведь в обучении очень важно, чтобы твои ученики хорошо понимали не только тот материал, который ты объясняешь, но и тебя тоже. В тебе люди видят только учительницу. И только некоторые как-то умудряются увидеть в тебе человека: соседку, пациентку, товарища, коллегу, приятную девушку и собеседницу. Когда у тебя будет семья, ты будешь матерью, женой, невесткой – кем-то еще. Тебе надо быть разной, и в то же время надо умудриться не потерять своего лица, чести и благородства. Учительница ты в школе, а Человек – всюду. И не бойся того, что люди будут к тебе прилипать, привязываться, может быть даже докучать в чем-то – это нормально. Здесь главное, не переступать границ. Но это ты, конечно, и сама прекрасно знаешь. И прости, пожалуйста, за мою пространную лекцию. Лекции, вообще-то, не мое ремесло.
-Однако, прочитали вы мне её отменно. Спасибо!
-Знаешь, Марина, мне понравилось, как ты встретила сегодня Кирюшку. Она ведь боялась к тебе идти.
-Почему?
-Думала, что ты её обругаешь, прогонишь.
-Как можно? Я действительно, не хотела её обидеть. И мне не только приятно, но очень важно общение с нею. По правде, педагогического опыта у меня вовсе нет. А Кира помогает его приобретать. А ваши слова мне ценны. Я и сама обо всех таких вещах не раз задумывалась. Но доходить до всяких тонкостей мне приходилось методом проб и ошибок. Подсказать некому было. Меня воспитывала бабушка, а она была женщина строгих правил и всегда твердила мне, что никому в жизни нельзя доверять, что нужно держаться подальше от людей, чтобы мне никто не смог навредить.
-Знаешь, Мариночка, а ты приходи к нам в гости! Мы с мужем будем очень рады тебе. А уж как Кира будет счастлива!
-Да ведь неловко как-то.
-Отчего же?
-В школе могут заподозрить, что я особо выделяю Киру, когда я буду ставить ей пятерки.
-Ерунда какая! Во-первых, я уверена в том, что ты не станешь незаслуженно завышать оценки, а, во-вторых, у нас все учителя спокойно приходят в гости к родителям своих учеников, и даже дружат с ними. Тут же каждый второй житель – чей-то ученик - сейчас, или был когда-то.
Зашла Кира и стала у двери:
-Ну, что? Все про меня обсудили?
Марина
