рассматривать в альбомах.
-А долго вы картину рисуете?
-Картины, Кира, художники не рисуют, а пишут.
-А почему говорят «рисование», а не «писание»?
-Ну, рисованием художники тоже занимаются, когда рисуют наброски, небольшие рисунки или эскизы. Вот, например, я в своем альбоме карандашом или угольком рисую всякую мелочь. Во-первых, это хорошая тренировка, а, во-вторых, иногда какие-то наброски использую в картинах. А картины по времени пишу по-разному. Какие-то быстро, какие-то долго. Вот эти все картины я писала здесь.
-То-то, я смотрю, больно узнаваемые места. Только у вас на картинах они такие замечательные. А почему вы не пошли в художницы, а стали учительницей?
-Художественное творчество – это мое хобби. И всегда это было просто увлечением. А мне хотелось стать настоящим профессионалом в профессии. Для женщин самые подходящие профессии – это профессия врача, воспитателя и учителя. Сама природа женщину к этим делам приготовила. Моя бабушка хотела, чтобы я пошла учиться на врача.
-А родители?
-Родители мои погибли в автокатастрофе, когда мне было три года. Я их очень плохо помню.
-Ну, и почему же вы не пошли учиться на врача? Вон, Вера Матвеевна врач. У нас в селе её все жители очень любят. А в школах иногда ученики не любят своих учителей.
-Как меня, например?
-Ой, что вы?– начала было Кира, но Марина Ивановна её перебила:
-Оставь, Кира! Я не слепая, и прекрасно вижу и чувствую к себе отношение людей. Львиная доля того, что взрослые в поселке, а ученики в школе относятся ко мне негативно, кроется во мне самой. Я сама себя поставила, как это тебе сказать, против всех. Не приняла некоторые установившиеся в селе годами традиции и нормы, отвергла привычный здесь стиль работы в школе. Отсюда и стойкое неприятие моих позиций и правил. Я понимаю, что моя жесткость и непримиримость – это вызов. А всякий вызов – это конфликт, который ведет к трем сценариям развития действия. Первый – это когда тот, кто бросает вызов, должен покориться противнику и признать свое поражение. Бунтарь принимает все условия жизни, плавно внедряется в устоявший веками режим и тихо плывет по течению. Этот путь самый распространенный, самый комфортный для всех, устойчивый и в итоге – самый регрессивный.
-А что это такое – регрессивный?
-Регресс – это процесс, противоположный прогрессу. Прогресс – развитие вперед, а регресс – развитие назад, то есть, застой, переходящий в нечто старое и отжившее. Так вот, второй сценарий, когда бросивший вызов духовно, морально или физически побеждает противника или полностью переворачивает жизнь окружающего общества. В этом случае общество добровольно или насильственно должно принять все предлагаемые нововведения бунтаря и следует за ним туда, куда он поведет. Не всегда, правда, бывает, что ведет он в нужную сторону. И первый, и второй пути, в общем-то, не очень привлекательные. Всегда сопровождаются сильными, часто кровопролитными столкновениями. Но есть еще третий сценарий, или путь, проще говоря. Это путь компромисса, когда стороны договариваются с помощью взаимных уступок и приходят к всеобщему соглашению и принятию каких-то новых норм, не отвергая каких-то старых традиций и обычаев. Я понятно тебе объясняю?
-Очень понятно! Так вы, значит, нарочно, притворяетесь быть железной и непримиримой, чтоб утвердить свою правоту?
-Ну-у, Кира, как ты лихо выразилась! Во-первых, я ничего не делаю «нарочно», а, во-вторых, я никогда и ни при каких обстоятельствах не притворялась и не собираюсь делать это впредь. Это не в моих правилах. Я так живу, так чувствую. Во всех своих взаимоотношениях и в быту я проявляю себя так, как это необходимо для моей профессиональной деятельности. Здесь у вас я, в первую очередь, учитель во всех смыслах. У каждой профессии есть свои обязанности, правила, нормы, предписания и кодекс чести. Вот, скажем, врач. Помимо того, что врач обязан прекрасно знать свое дело, он должен быть очень ответственным, трудолюбивым, терпеливым, выносливым, внимательным к людям, сострадательным, готовым к самопожертвованию, добрым, бескорыстным и человечным. Недаром все врачи в начале своей профессиональной деятельности дают клятву Гиппократа, в которой обязуются делать все возможное и невозможное во имя исцеления людей. Мне кажется, наша Вера Матвеевна как раз обладает всеми этими качествами, поэтому люди в селе её любят и уважают. Или, примеру, невозможно представить себе летчика, который боится высоты, а моряка, страдающего «морской» болезнью. К учителю тоже предъявляются особые требования. Учитель, как и врач, должен обладать такими же человеческими качествами, какие я уже перечислила. Но еще учитель не должен забывать, что он призван учить. Причем, не только тому учебному предмету, который преподает, а учить своим примером. А это значит, что он должен иметь безупречную репутацию, должен быть честным и принципиальным, особенно в вопросах чести и достоинства. Очень многие вещи учитель не имеет права делать и позволять себе такое, что позволяют другие. А поскольку мир полон всяких пороков, соблазнов и всяких непредвиденных неприятных ситуаций, то в целях сохранения репутации дешевле отгородиться от грешного мира и заняться погружением в свое учительское дело. Поэтому и приходится иногда лишать себя каких-то простых житейских радостей. Особенно это важно здесь, в деревне, где каждый человек на виду. В городе проще. Там нет таких связей, как здесь. И школа, и ученики могут и не знать, где, с кем и как живет учитель, так как учитель может работать в одном районе города, а жить – в другом. Но в любом случае, учитель обязан беречь свою честь и достоинство и думать о том, что он пример и в школе, и в классе, и везде, где ступает его нога.
*
Это неожиданное откровение Марины Ивановны потрясло Киру и заставило задуматься о многих вещах, которые казались ей простыми, обыденными и естественными, а теперь представлялись совсем в другом качестве. Ей стали понятны многие мотивы поведения учительницы. И то, что ранее казалось проявлением бесчувственности и гордости, на самом деле было следствием осторожности, самозащиты и скромности. Находясь среди людей, Марина Ивановна проявляла себя более даже, чем скромно. Кира вспомнила, как весной после посевной в колхозе была объявлена бесплатная раздача картофеля. Оставшийся после посева семенной картофель свезли на колхозную овощную базу и объявили, что все бюджетники и служащие колхоза могут получить по 5 кг картофеля на каждого члена семьи. У Киры мама работала секретарем поселкового совета, а отец – ветврачом в колхозе. Поэтому семье Киры полагалось 20 кг: родителям и Кире с братом. Весть о том, когда и где следует получить картофель, облетела село мгновенно. Получателей оказалось немало: учителя и работники школы, детсадовские, клубные и медицинские работники, члены сельского совета, работники колхозного правления и бухгалтерии и прочие госслужащие. Мать Киры вытащила из сарая тачку и вместе с Кирой заторопилась к базе. Возле школы встретили Марину Ивановну.
-А вы почему не идете за картошкой? – спросила Надежда Григорьевна, поздоровавшись.
-За какой картошкой?
-Да на базе всем выдают. Вам тоже положено. Разве не знаете?
Марина Ивановна не знала. Она вообще все новости всегда узнавала последней.
-Бегите скорее за ведром. Мы вас подождем, – сказала Надежда Григорьевна.
Возле базы уже стояла длинная очередь и характерное для всякой очереди оживление. Некоторые перекидывались легкой перебранкой, разбираясь, кто за кем стоит и кто внедрился без очереди. Мать Киры пристроилась к своим из сельсовета, которые заняли ей очередь. Увидев Марину Ивановну, учительница математики Лариса Семеновна позвала её присоединиться к учителям, первые из которых уже стояли у весов. Но Марина Ивановна решительно отказалась, мотивируя отказ тем, что не может ломиться впереди тех людей, которые пришли раньше. Так и стояла последней. Сельчане посчитали это дурью. «Надо же, гордячка какая!» – судачили потом в селе.
А в конце мая у Жорки Колесникова была свадьба. Он женился на своей бывшей однокласснице. Гуляло полсела, и всех учителей пригласили на свадьбу. Марину Ивановну, естественно, тоже. Но она не пошла. «Я никого там не знаю, – объяснила свой отказ в разговоре с Ларисой Семеновной, с которой поддерживала приятельские отношения. – К тому же, я никогда не была учительницей у жениха. Неловко». Сама Лариса Семеновна тоже никогда не учила Жорку, но на свадьбе веселилась от души.
Кира давно заметила, что Марина Ивановна всегда проявляла необыкновенную терпимость и сдержанность в отношениях даже тогда, когда другой человек на её месте непременно ругался бы, кричал, возмущался или принимался бы костерить весь мир. И Кире поначалу казалось, что просто учительница не хочет портить себе нервы или не портить отношения. Но события последних дней показали, что дело не в нервах и не в отношениях, а именно в терпении и терпимости. Когда Марине Ивановне стало немного легче, Вера Матвеевна стала вслух не очень лестно отзываться о враче приемного покоя за то, что тот отказался принимать Марину Ивановну в больницу, хотя она была в тяжелейшем состоянии. Марина Ивановна спокойно объяснила докторше, что врач поступил правильно. Первую необходимую помощь он оказал, обследование провел, причем, оперативно, а если в больнице нет нужного специалиста, да еще и нужного отделения, то специалисты другого профиля могли проводить ошибочный курс лечения. Это все равно, как если бы учитель русского языка взялся бы преподавать математику.
-Но мы ведь с Зоей тоже не травматологи, и исходя из ваших рассуждений, мы тоже можем лечить неправильно.
-Вера Матвеевна, вы все делаете правильно хотя бы потому, что вы врач общей практики. Ну, вот, у нас в школе учителя начальной школы, к примеру, преподают и русский язык, и математику, и чтение. Они учителя общей практики, которые дают детям общие начальные знания. Я думаю, что если бы у меня было что-то действительно серьезно со здоровьем, то тот врач непременно принял бы и обратился бы за помощью к коллегам. К тому же, не надо сбрасывать со счетов родные стены, которые, как известно, лечат. Здесь, дома, да еще в окружении таких замечательных людей, я чувствую себя гораздо лучше, чем если бы я находилась там среди совершенно посторонних лиц. Больница – это очень тяжелое место.
Вере Матвеевне пришлось согласиться с этими доводами.
Кире всегда удивительно было то, что всякие сложные или запутанные проблемы Марина Ивановна умела решить легко и просто, приводя понятные всем примеры и аргументы. «Наверное, всему этому в институте учат, – думала девочка. – Но если учат, то почему другие учителя всю эту науку не применяют на практике?»
Нельзя сказать, что в школе села Степного все учителя были плохие или чтобы они плохо обучали вверенных им учеников. Кире многие учителя нравились. Она искренне любила свою первую учительницу Клавдию Михайловну, которая поистине была детям второй матерью. Теперь Клавдия Михайловна на пенсии, но Кира все равно частенько забегает к ней проведать и рассказать о классе и о своих школьных успехах. Только
