уважительно, причем, чаще по именам, нежели по фамилиям. Но всегда говорила «Иван», «Алексей», «Наталья», а не «Ваня, «Алеша», «Наташа». На уроках и во время внеурочных мероприятий никогда ни на кого не повышала голоса, тем более, не оскорбляла и не унижала, в то время как её предшественница позволяла себе это часто и густо. Марина Ивановна, которую ребята за глаза называли просто «Мариной», вообще говорила всегда негромко, спокойно и уверенно. Казалось, что у неё нет никаких чувств и эмоций. Она с одинаковым выражением лица ставила ученику как пятерку, так и двойку. Впрочем, пятерки выставляла редко. Чтобы получить высший балл у «Марины», надо было очень хорошо постараться. И поэтому к концу 3 четверти выяснилось, что в итоге за четверть в 7-м классе по русскому языку нет ни одной пятерки. Трое отличников получили четверки, а один, Иван Коноплев, - даже тройку. И хотя в 6-м и 5-м классах картина вышла, примерно, такая же, с небольшим перевесом в лучшую сторону, в стенах школы назревал жуткий скандал.
Тревогу относительно показателей успеваемости в 6-м и 7-м классах первой забила завуч Валентина Романовна. Её можно было понять, так как ей предстояло отчитываться в районо. Она, естественно, доложила обо всем директору. Но тот успокоил коллегу тем, что третья четверть – это не конец года, и раньше времени не стоит поднимать бурю в стакане. А заниженные оценки могут хорошо подстегнуть тех ребят, которые привыкли к легким победам.
-Тем более, Валентина Романовна, никаких занижений в оценках нет. Я сам смотрел тетради контрольных работ. Грамотность в 6-м и 7-м ниже среднего.
-Чему же она их тогда учила? – воскликнула завуч.
-А чему она их могла научить за неполных 3 месяца, если они два предыдущих года, говоря простым языком, бездельничали.
Завуча поддержали классные руководители 5-го и 6-го классов.
-Она издевается над нашими детьми, – возмущались они, призывая в свидетели небеса и коллег, которые так же были недовольны методами молодой учительницы.
Сами семиклассники волновались демонстративно. Не все, конечно, а только бывшие отличники и новоиспеченные двоечники в количестве трех человек. Изображали жертв произвола. Одни плакали, другие ругались. Одна только Кира отнеслась к своей четверке спокойно, хотя тоже с 1-го класса была круглой отличницей. Её мама была в школе председателем родительского комитета.
-Скажи своей матери, чтобы она пошла к директору, – принялись уговаривать старосту мальчишки. – Она же может повлиять.
-Не будет она влиять, – сказала Кира. – Мама сама мне сказала, что я не тяну на пятерку. И раньше об этом всегда говорила.
В дни весенних каникул правление колхоза приняло решение привлечь учеников средних классов к посадке деревьев в колхозной Аллее Славы. Это было почетное дело. Классные руководители 5,6 и 7 классов должны были обеспечить стопроцентную явку учащихся к месту сбора в школьном дворе и раздать своим подопечным орудия труда. Стопроцентная явка была полностью обеспечена в 5-м и 6-м классах. От седьмого класса на место сбора пришли только трое: Кира, Оля и Светка Самойлова, Олина подружка.
Марина Ивановна ничего не сказала на этот счет, а только выдала девочкам три лопаты, четвертую взяла для себя. И пошли работать.
В первый день 4-й четверти семиклассники на уроке русского языка устроили форменный дебош. После традиционного словарного диктанта в начале урока, когда все листочки были собраны и аккуратно уложены на учительском столе, в классе началась тихая стрельба из трубочек и резиночек. Бумажные пульки тихо и беспорядочно летали по классу, словно ракеты, стоило только учительнице повернуть голову к доске или опустить взгляд в журнал или в свою тетрадь. Однако Марина Ивановна невозмутимо продолжала урок. Через несколько минут пол в классе был густо усеян белыми бумажными горошинами. Это был уже беспредел. Марина Ивановна задала классу списывать упражнение из учебника и вышла из класса.
-Что теперь будет? – испугались девочки. – Побежала жаловаться к директору.
А мальчишки, наоборот, возликовали: наконец-то, они вывели из себя эту неприступную крепость!
Но минуты через две учительница вернулась в класс вместе с техслужащей Мефодьевной, которая принесла с собой веник с совком и ведро.
-Вот, Мария Мефодьевна, пожалуйста, будьте добры, сметите все это безобразие! Тут мои детки слегка пошалили, а ждать, пока они выполнят самостоятельную работу и примутся за уборку, у меня нет ни времени, ни желания.
-Господи! Это что же творится на белом свете! Что же это за игры такие бессовестные? – принялась причитать пожилая женщина, согнувшись в три погибели с веником, выметая бумажные пульки из-под столов. В классе стояла гробовая тишина. Никто из ребят не смел головы поднять от стыда.
Об этом происшествии в тот же день узнала вся школа. Мефодьевна поделилась впечатлением кое с кем. Потом целую неделю над семиклассниками потешались все кому не лень, а само происшествие назвали «стрелецким бунтом». Некоторые родители долго потом, встречая ребенка из школы, не то шутя, не то серьезно спрашивали: «Ну, и какую дичь ты сегодня у Марины Ивановны настрелял?»
*
Как и ожидалось, итоги учебного года у семиклассников оказались неутешительными. В отличники не вышел никто, даже Кира Водопьянова, хотя она очень старалась и очень хотела получить по русскому пятерку. А Коноплеву учительница в году поставила все-таки четверку, хотя он и в четвертой четверти получил трояк: выручили отличные оценки за первые две четверти. Двоек в году не было, а Егора Вилкова Марина Ивановна оставила неаттестованным, а это все равно, что двойка. Неаттестация вообще в школах не практиковалась. Нигде и никогда. Хоть жиденькую, но тройку беспросветному двоечнику учителя обычно ставили, чтоб не усложнять себе жизнь.
Завуч уже даже и не возмущалась. Что толку? Рощину не переубедишь. Теперь школу будут склонять по всем падежам во всем районе.
Директор вызвал Марину Ивановну к себе.
-Представляете, наша школа единственная во всем районе с двойкой, – мрачно сказал учительнице.
-Я не поставила двойку, я просто его не аттестовала. Он и его родители должны знать, что положительную оценку он не заслуживает.
-Ну, может быть, как-нибудь еще можно натянуть?
-Можно, если он серьезно позанимается летом.
-Но вы сами прекрасно знаете, что сам он заниматься не будет. Родителям его занятия до лампочки. Им что «два», что «три» – все равно. Они ему еще в первом классе сказали, что всякое учение ни к чему. Писать, считать научился – и слава богу. В колхозе люди и без грамоты нашей нужны.
-Тогда я буду с ним заниматься летом.
-Летом у вас отпуск. Чем я буду оплачивать вашу работу во время отпуска?
-Я буду заниматься с ним без оплаты. Вот съезжу на две недели к родственникам, приеду и стану заниматься.
-Ой, да бросьте вы! Ладно, идите! Пустой это разговор. А только вы все село против себя настроили. Нехорошо это.
Так и остался на лето Егор Вилков неаттестованным. И потому стал он с приятелями придумывать план мести учительнице. Однако ничего существенного не придумывалось. Подложить кнопки на стуле? Пройденный вариант. Марина Ивановна не сидит у стола во время урока. Да и уроки-то все закончились. Каникулы. Можно было бы на улице вечером в темноте напугать. Да учительница по вечерам на улицу не выходит. Ни на танцы, ни в кино, ни в гости к кому-нибудь. Чем она дома вечерами занимается? Никто не знает.
Идея мести пришла неожиданно сама собой. В школу привезли венские стулья для учительской и учителям в классы. Перед школьным крыльцом стоял грузовик с мебелью. Трудовик Василий Игнатович организовал мальчишек из 7 класса на разгрузку. У них как раз недельная трудовая практика проходит. Ну, вот таскают ребята стулья в школу, тут выходит директор Сергей Петрович и говорит Игнатычу:
-Надо пару стульев Марине Ивановне выделить. А то у неё всего одна табуретка. Нехорошо, знаете ли. Придет кто в гости, а сесть негде. Отправьте кого-нибудь из ребят на квартиру к ней отнести стулья.
Тут у Егора и стукнуло в голове.
-А давайте, мы с Власовым отнесем!
Трудовик указал на стулья, и ребята понесли. Пошли через стадион мимо школьных мастерских. Егор говорит:
-Постой пока тут, я в столярку загляну. – И побежал. Выходит с ножовкой
-А это еще зачем? – спрашивает Власов.
-Дурак ты, Жека! Мы сейчас ножки у стульев подпилим немного. Марина сядет на стул и шмякнется. Вот ржачка будет!
-Так мы же все равно не увидим, как она шмякнется.
-Ничего! Пусть знает, как двойки лепить.
-Узнают, достанется нам.
-А мы сами заходить к ней не будем. Отправим какого-нибудь шпендика со двора.
Нашли пятиклассника Валерку. Тот и поволок оба стула в квартиру к Марине Ивановне. Она собиралась в это время в дорогу, торопилась в вечернему автобусу. Увидела стулья и говорит Валерке:
-Поставь в коридоре у стенки.
Отработали семиклассники практику, пошли по домам. Егор с Женькой и Иваном догнали девчонок: Ольгу и Киру.
Егор не удержался и похвастал:
-А мы с Жекой Марине стулья с сюрпризом отнесли.
-С каким сюрпризом?
-А таким, что плюхнется она на стул и вверх тормашками загремит. Умора!
-Ты что, Вилка, серьезно это?! – остановилась Кира.
-Ага! Я не люблю прощать обиды.
-А ты подумал, что может быть серьезная травма?
-Ну и что? Она, может быть, мне еще не такую душевную травму нанесла.
-Надо срочно предупредить её! – воскликнула Кира. – Побежали, Оля!
Вилков схватил Киру за рукав:
-Никуда вы не побежите! Ябедничать вздумали?
-Отвали, дурак! – вырвалась Кира и побежала к дому Марины Ивановны.
Мальчишки пошли дальше, а Оля осталась стоять на месте.
*
Дверь в квартире Марины Ивановны так и осталась приоткрытой после того, как Валерка доставил стулья. Кира постучала в дверь. Тишина. Осторожно прошла в коридор. У стены стоял чемодан и один стул. Кухня была пустой. Кира заглянула в комнату и обомлела... Прямо посреди комнаты стоял письменный стол, а возле него на полу лежала Марина Ивановна в какой-то странно неестественной позе. У самой головы её валялся стул. В руке, согнутой под животом, Марина Ивановна сжимала цоколь разбитой лампочки. Из-под руки медленно сочилась кровь. И никаких признаков жизни.
-А-а-а! – в страхе закричала Кира и выскочила из комнаты, потом из квартиры. Подбежала к соседней двери и стала тарабанить в соседскую квартиру:
Надежда Федоровна! Надежда Федоровна, помогите!
Со двора на шум прибежали соседи.
-Что такое?!
-Там... там... Марина Ивановна!
Через минуту квартира Марины Ивановны была набита соседями. Кто-то вызвал местную врачиху Веру Матвеевну. Она прибыла уже минут через пять вместе с медсестрой Зоей. Немного спустя пришел директор школы, который тут же выдворил всю публику из квартиры, оставив только Киру и соседку Надежду Федоровну, чтобы учинить им допрос.
Вера Матвеевна первым делом объявила всем, что Марина Ивановна жива, но находится без сознания. И пока она приводила учительницу в чувство, Сергей Петрович расспрашивал Киру о том, каким образом девочка оказалась в квартире и какую картину она обнаружила по прибытии сюда. Кира в своих показаниях не стала говорить об истинной причине её визита к учительнице.
В чувство
