Но в серую осеннюю серость чувствуется их железная хватка за горло. [/b]
И сквозь залитое каплями осеннего дождя окно как на ладони вся беспомощность безвольной массы, запрограммированной на то, чтобы как можно быстрее добраться из дома до салона автомобиля или маршрутного такси, а оттуда до рабочего кресла в тепле и сухости за зарплату в тридцать тысяч в месяц, которой однозначно не хватает, чтобы прокормить семью. Спешат люди снаружи, суетятся, крутятся белкой в колесе. И даже собственный труд в эти мгновенья кажется бесплатным, и разница лишь в том, что сегодня есть возможность передохнуть между вчерашним и завтрашним трудовым днем, залитым холодным дождем перед предстоящей, кажущейся суровой и беспощадной зимой. Кажется, что элементарно не хватит денег на то, чтобы ее пережить, несмотря на постоянный заработок, на постоянную прибыль. Кажется, что всегда найдется что-то такое, не зависящее от собственных сил и желания, что лишит лишней заработанной копейки, а то еще хуже - здоровья.
Все плохо, и даже погода подтверждает атмосферу уныния, проникая в сухость и тепло спасительных от ненастья снаружи стен.
Да, это нытье. Это откровенное нытье, часть которого тебя не касается. И в том смысл серого дождя, прекращающегося всего на чуть-чуть, чтобы неизбежно начаться снова. Но почему не касается? А вдруг беспилотник в твой дом врежется? Вдруг злобный враг внезапно оккупирует твои улицы, войдет в твой двор, в твой дом? Вдруг этот враг действительно злобный и страшный, желающий отнять и твою землю, и твою жизнь, и твое недоверие телевизору лишено здравого смысла, и правы те, кто одобряет удар на опережение?
Но что изменится после победы над врагом? Что изменится для тебя лично? Однозначно ничего, однозначно ничего в лучшую для тебя сторону. Миллионов ты не получишь, каких-то послаблений тебе не светит, наоборот, будешь платить все больше и больше, будешь исполнять все новые поборы, придуманные собравшимися у кормушки лицами, законность существования и деятельность которых под большим вопросом. Это знаешь ты. И только ты. Другим, вот тем, кто спешит из дома на работу ради куска хлеба с маслом, тупо наплевать. Им просто некогда об этом думать, некогда об этом знать. Бесполезно что-то доказывать, никому это не нужно. Даже если за тобой правда.
Ужасы болезней, которым подвержено убогое тело, задуманное неизвестно кем, неизвестно почему. Собственные недуги, приводящие сознание в бешенство, прямо, таки, до психа. Почему так устроено? Зачем?
Поневоле вспоминаются мысли Сенеки: нас как будто гонят из этого мира, мол, мы здесь не свои. И подавляющее большинство практически не задумывается об этом, занятое своими проблемами. Забитое кредитами, налогами, штрафами; нагруженное семейными обязанностями, требующими постоянного исполнения и внимания – подобно оно неподвижному монолиту, однажды занявшему свое место в этом ничтожном мире. Внутри этой глыбы четкие правила и расчеты, позволяющие ее неподвижность, до омерзения кажущиеся необходимыми и важными, без которых просто невозможно быть. Осенняя серая сырость за окном будто позволяет увидеть эту невероятную глыбу во всех подробностях. Позволяет увидеть и ужаснуться. Вот вроде ты чувствуешь себя вне ужасного монолита, осознание которого в нудные минуты ненастья за окном пугает все естество одним лишь своим существованием, и в то же самое время принадлежность к нему сильна до предела.
И не имеет значения, какими инфекциями полон он. Самыми противными человеческому естеству, и кажущимися вечными: пьянство, потребительство, содомия, педофилия, гомосексуализм, педерастия, наркомания, каннибализм, садизм. И неустанное стремление к доминированию над остальными при помощи как лжи, лести, лизоблюдства, так и при помощи физической силы. И именно так и устроено это бытие: или ты, или тебя. И понимание предела своих собственных сил, понимание того, на что способно собственное сознание в экстремальных условиях, понимание последствий их намного хуже восприятия себя как неотъемлемой части страшной глыбы со всеми ее недостатками. Ведь недостатков в ней куда больше достоинств.
И именно на недостатки указывает осенняя серая сырость, залившая окно холодными каплями дождя.
А за дождем неизбежно приходит снег. И снова серая пелена, кажущаяся бесконечной, сыплющая и сыплющая мелкими снежными точками. И конечно же ветер, секущий ими прямо по лицу, и бьют они намного больнее дождевых капель. И ни один здравомыслящий человек не захочет выйти на улицу, чтобы испытать холодную вьюгу на себе лишний раз. Только по принуждению, подтверждая свой статус ничтожного раба. И это совсем необязательно требование какого-нибудь начальника. Например, покурить, например, в туалет, находящийся на улице. И как-то незаметно привыкается.
Но в отличие от тягомотины серого дождя, серый снег настойчиво предлагает сон. Это сверкающее на снегу солнце и мороз, как у Пушкина, день чудесный, зовут насладиться утренней свежестью после ночной жары внутри отапливаемого помещения (если, конечно, зима не пришла, как всегда, неожиданно, и коммунальщики подготовились, что звучит крайне фантастично). И оказавшись на улице, поневоле щуришь глаза от яркого света, просто не в силах раскрыть их полностью. Зато какой насыщенный после звездной ночи чистотой воздух! С утра что-то около тридцати градусов ниже ноля, что за последние несколько лет общего потепления редкость. Хрустит снег под ногами при каждом шаге, скрипит, и этот звук приятно щекочет в ушах, мерзнет мох под носом, слипаются волосянки в носу. И это хоть и доставляет некоторое неудобство, зато бодрит каждую частицу тела. И вновь люди спешат вырваться из теплого домашнего гнездышка, чтобы набиться как можно плотнее в салон маршрутного такси и согреть воздух дыханием, а там и до теплого рабочего места рукой подать. И кажется будто на миг просыпаешься после длительного душного кошмара, и на пороге надежда и сбывающиеся мечты, заставляющие легче и свободнее дышать.
Другое дело, когда метет. Когда кажется снег нескончаемым. Когда ветер задувает через щели в старых деревянных рамах, а пластиковые окна невозможно хотя бы не приоткрыть ради глотка свежего воздуха из-за разгоряченных батарей. Пластиковые окна необходимо открывать для проветривания помещения из-за их токсичности, от которой дохнут мухи и комары. Даже не знаешь, что лучше – деревянные щели, по привычке затыкаемые тряпками, замазываемые особым материалом, или просто залепливаемые монтажным скотчем, или глухой пластик, настолько плотный, что можно задохнуться.
Сыплется серый снег так, что всего за день парализовано любое движение автотранспорта. Невозможно даже выехать за пределы двора. Это тоже давно стало нормой – полная неспособность коммунальных служб справиться с заметенными снегом дорогами и тротуарами. Кое-кто из чиновников и вовсе задается во всеуслышание вопросом: а стоит ли так напрягаться, когда просто надо подождать пока потеплеет? И нет ничего кроме корысти в этих словах, хотя элементарно не хватает ни рабочих рук, ни техники, особенно той, которая на ходу. И протаптывают спешащие на работу люди тропы на заснеженных тротуарах, ругаются про себя и между собой, собравшись на остановке в ожидании общественного транспорта. А вот и маршрутка, к которой еще надо суметь подойти через снежный завал, оставленный снегоуборочной машиной, просто отбросившей снег с дороги в сторону и обнажив ледяной покров. Сколько людей вот так оказалось на земле чуть ли не под колесами маршрутного такси или троллейбуса на входе или выходе из салона?
А с другой стороны, чем больше снега, тем надежнее спрячет он грязь и мусор, собачьи экскременты, ямы и выбоины. Это же так здорово – зимой по дороге ровнее, чем летом. Это же так нормально, это же так и должно быть. Это же так культурно. Может быть, именно поэтому т.н. чиновники не торопятся финансировать уборку улиц от снега, чтобы гавно под ногами и колдоебины, о которые то и дело спотыкаешься или разбиваешь ходовую часть автомобиля, были как можно дольше с глаз долой? При этом, они прямо гордятся своими планами развития города и области на несколько лет вперед, разбрасывая бюджет по конторам, которые занимаются благоустройством целого региона. Впрочем, деньги-то федеральные, своих-то давно не хватает. Оттого и парализован город при первом же серьезном и насыщенном снегопаде.
Но это, кажется, мелочи по сравнению с прорванной канализацией, когда фонтан из фекалий достигает в высоту метров пятнадцать-двадцать. А параллельно с фонтаном прямо посреди улицы т.н. правители на камеры рассуждают о прорывах, могущих поднять экономику и развитие страны на новый уровень, поставив ее в один ряд со странами «третьего» мира, где УЖЕ уровень жизни выше, чем на твоей родной земле.
А если не фекалии, то кипяток, который нещадно заливает улицу, вырвавшись из давно изношенной трубы, на замену которой нет денег. И пусть люди без горячей воды останутся под вечер, пусть мерзнут, пусть пользуются дешевыми китайскими обогревателями, рискуя подпалить собственные жилища. Зима в очередной раз наступила внезапно, к чему привыкли и виновные, и пострадавшие, которые исправно несут оплату за коммуналку. И ладно бы, если речь шла о новостройках (немалая часть которых разваливается, между прочим, еще до момента сдачи в эксплуатацию). Нет, бедолаги живут в таких домах, которые нуждаются в капитальном ремонте от подвала до потолка. Бедолаги живут в домах, которые давно пора отправить под снос, живут с тараканами, с клопами, живут в ожидании неизвестно чего. Есть ли смысл удивляться прорванной трубе, подведенной к подобной халупе?
А вот кого-то буквально выкинули на мороз в результате махинаций с квартирой. И таких пострадавших с десяток человек, оставшихся с носом по вине одних и тех же мошенников. Все потому, что максимальное наказание для столь хитрожопых созданий – тюремный срок. Конечно, в местах не столь отдаленных, есть немалая доля вероятности для них быть наказанными куда более жестко со стороны правильных заключенных, ведь у кого-то из них в числе пострадавших от рук злодеев могли оказаться родные мать с отцом. Однако, тюремный срок, в данном случае - слишком мягкое наказание. Потому что подобные деяния стали обыденностью и совершаются не без покровительства тех, кто обладает какой-никакой, но властью.
[b]Не счесть оставшихся без собственной крыши над головой стариков, пьяниц, участников боевых действий, столкнувшихся с преступниками, отнявшими у них жилье. Да, бомжи и пьянь, заполонившие улицы, кучкующиеся у всяких более-менее приличных рюмочных и самых настоящих рыгаловок, где наливают в долг. Самое настоящее из множества прочих лиц (так и хочется сказать физиономия) лицо современного «интеллектуального» общества, самый цвет культуры и процветания государства. Собирающие милостыню в пешеходных переходах, в метро, посреди проезжей части на перекрестке, а
