Выходов у производителей в данном случае несколько, например, в промышленности используется цифровизация и роботизация, позволяющие вынести живого человека, требующего зарплату и социальных гарантий, за пределы производственных процессов, что далеко не всегда удаётся – это, во-первых. А вот, во-вторых, именно для мотивации оставшихся тружеников некто Ангела Меркель и пригласила сотни тысяч известных своей беспардонностью беженцев из Азии и Африки; мы же не думаем, что барышня была столь глупа, что организовала миграционный кризис на границах ЕС случайно… Конечно, нет! Это та самая штука, называемая у них струёй свежей крови, способная оживить экономику, ведь эти парни и девушки хорошо помнят голод, тесноту и неустроенность бунгало, расположенных не в открыточных видах саванн, а в глухих деревнях и аулах с антисанитарией и беспросветной нищетой. А ещё они ничего не понимают в правах трудящихся, но, главное, они будут долго бояться потерять даже копеечную зарплату, не станут претендовать на отпуска и больничные, не пойдут на протесты в отношении работодателей, что к прочему является и молчаливым назиданием для коренного населения, которое гласит, что и вам, дорогие наши соотечественники, стоит прийти в разум (вернуться в стойло!), а то найдётся альтернатива, и она таки находится! Германия однажды проходила похожий путь, на рубеже 60-х и 70-х годов, когда конкуренцию наглым, растолстевшим бюргерам на рынке труда составили толпы поджарых, обездоленных мигрантов из Турции, не ассимилировавшихся к нашим дням, разумеется, однако уже незаинтересованных в двенадцатичасовом рабочем дне без оформлений на стройках или в качестве уборщиков помоек – эти ниши и им подобные для тех самых дебютантов со свежей, играющей, премиальной для собственников орудий производства кровью. Безусловно, будут и есть издержки в очередном великом, но относительно контролируемом переселении – какая-то часть из новичков уйдёт в криминал, кто-то в качестве вечных нахлебников будет выживать на всяческие пособия. Однако большинство, повинуясь природе человека, стремясь обрести понятную трудовую рутину, последуют по традиционному пути, чтобы на основе него создать семью, которая требует естественной стабильности, что работодателю и необходимо – это и есть дорога скопления ресурса уже для новейшего населения благостного сада цивилизованной Европы.
Иное – третье – направление было избрано Францией, в недрах которой, видимо, родилась идея о задействовании, кроме того, и внутреннего резерва через ужесточение условий труда титульного населения путём отмены или сокращения завоёванных прав. При очевидном крахе социалистической системы европейского типа подобное хоть и с видимыми издержками творится уже много лет и неуклонно – резьба на гайках со скрипом, но поддаётся. Дело в том, что у пятой республики, в отличие от Германии, подпитка свежей кровью из внешних источников существовала всегда, в силу наличия значительных колониальных владений, получивших в большинстве своём независимость, однако не порвавших с метрополией, что в первую очередь относится к Алжиру, откуда поток страждущих не иссякал никогда. Но тут механизм, сработавший у немцев в истории с турками, как-то забуксовал или превысил допустимые пределы настолько, что местами окраины, особенно южных городов, превратились в другую Францию, где культура, обычаи и даже язык совсем не соответствуют их географическому месту расположения. И всё бы ничего, но анклавы эти, став чуждыми, во многом обратились в иждивенческий режим для государственной системы социальных гарантий и коммунального хозяйства, ничего не производя годами. Более же активная часть перешла в состояние параллельной экономики, где есть и своё производство, и свои поставщики, и даже своя налоговая система, работающая помимо французского казначейства, в интересах охранительных систем негосударственного, прежде всего криминального свойства, именуемых в просторечии бандами, коррумпирующими, как минимум, чиновников местного уровня.
Таким образом, мы видим у горизонтальных государств три базовых направления, пригодных для продолжения существующего положения вещей, где два последних так или иначе основаны на старом добром страхе, который в чрезмерных дозах парализует, а вот в умеренном виде способствует развитию экономики. Можно, конечно, заняться морализаторством и заклеймить мир эксплуататоров самыми яркими и без стеснения ярыми эпитетами, что вызовет лишь кривую усмешку, ведь мы помним, что неважен цвет кошки, главное, чтобы она мышей ловила всего лишь за миску корма и периодическое поглаживание. В другом незадача, а именно в том, что, припоминая диалектику, мы поймём дальнейшую судьбу беднейших стран, ныне являющихся резервациями пресловутой свежей крови для развитых государств, где рано или поздно, но они получат, заработают уровень жизни, исключающий необходимость бегства. И тому множество примеров, начиная с той же Турции, чьи граждане уже не рвутся толпами в благость ЕС, и, заканчивая Россией, где миграция населения после безнадёги 90-х приобрела обратное направление и – о чудо! – занимает второе место после США, за чьим паспортом, кстати, в очередь выстраиваются отнюдь не арабские шейхи и даже не благополучные бюргеры и сэры с месье из цветущего сада антикварной Европы.
Ещё сложнее с мобилизацией внутренних резервов, основанных на ужесточении трудового законодательства в пользу работодателей, так как это, прежде всего государства с всеобщей выборной системой, которая априори не предполагает хоть сколько-нибудь значимую приемлемость курса и зависит, сильно зависит от настроения электората. Следовательно, ситуация с достаточной степенью вероятности откатится в исходное, приемлемое для населения положение, либо же придётся переходить к управлению, гласящему от лица верховной власти, что государство – это я (L'état c’est moi)! А это, как мы понимаем, ликвидация всех прелестей договорных отношений плоских устройств с неким обращением в пирамидальную область, где важны традиции и опыт, при отсутствии коих неминуемы перегибы, вплоть до фашизации с применением простых, но почти всегда кровавых решений, что подтверждается упрямством президента Франции Макрона, предпочитающего переговорам феноменальную жестокость полиции, несопоставимую с методами наших, воистину, травоядных блюстителей порядка.
Остаётся уже почти вездесущая цифровизация и процессы, на ней основанные, что может существенно помочь работодателю, избавив его от приличного числа тружеников, что, разумеется, сделает его продукцию или услугу безумно конкурентоспособными, ведь умным машинам с компьютерами и миска корма не нужна, не говоря уже о добрых словах! Однако при значительном масштабировании данной модели, что заманчиво и осуществимо до некоторой степени, обязательно возникнет ситуация, при которой некому будет продавать произведённый товар, ведь населению за работу никто не заплатит в силу отсутствия оной у населения: «вкалывают роботы, а не человек…». Конечно, первые господа снимут полагающуюся энергичности пенку, а страны Азии и Африки всё ещё радуют нас своей завидной плодовитостью, что составляет всё же существенную конкуренцию заводам-автоматам! Однако в перспективе и тут процессы избыточного воспроизводства неминуемо пойдут на убыль, примером чему является Китай, где отмена всяческих барьеров для рождаемости как-то не очень сказалась на её росте, кстати, прежде всего в городах, где благосостояние у граждан выше и им, определённо, есть чем заняться, кроме безудержного размножения.
То если наша цивилизация, в конце концов, придёт к развитию, когда и народонаселение перестанет увеличиваться, и жизни каждой особи уже не будут угрожать ни голод, ни холод, ни прочие неурядицы, ради купирования которых следует скапливать персональные ресурсы, трудясь, превозмогая всякие физические возможности либо же на их грани? Да-да, всё именно так и произойдёт, разумеется не при нашем и не при следующем поколениях, но это случится, ведь ещё живы те бабушки и дедушки, которые помнят убогость мордовских или уральских колхозов, где в 30-х годах прошлого века ежедневное мясо на столах считалось признаком зажиточности, а пасхальные яйца детвора готова была съедать с кожурой – увы, в столь простом деле у них опыта не было! А прошло-то меньше ста лет, и какая разница! Разумеется, ни о каком коммунизме речь не идёт, как не идёт речь и о мифической эре милосердия, однако мы достигнем исчерпания мотивации страхом, на чём в истории были основаны все экономические модели, выигравшие в глобальной конкуренции. Нет, ну есть сему процессу альтернатива, которая мало кому понравится, а именно периодическая организация разорительных войн, дабы оживить у населения воспоминания о жутких бескормицах и холодах без возможности укутаться в нечто мягкое и пушистое – предлагается данную возможность в данном исследовании пока не рассматривать.
[justify] Значит ли это, что человечество неминуемо погрузится во всемирную рецессию, при которой не будет и намёка на развитие? Отнюдь, и уже текущая действительность даёт нам необходимый опыт… Возьмём для примера некоего Джорджа Сороса, но без политической оценки результатов его деятельности как в роли инвестора, так и в качестве общественного деятеля, которым он таки является. А вот зачем ему это нужно? Ну, зарабатывал бы дедуля себе очередные нули в многозначных цифрах личных счетов, так нет же он тратит нажитое непосильным трудом на цветные революции и прочие дивные вещи, буквально засевая ими планету, причем, не имея и, видимо, не желая никаких гарантий на возврат вложений, а это вполне серьёзные средства – одному Фонду Открытого общества пожертвовано более
