Проект "ХРОНО" За гранью реальности

Хельденплац, Зейсс-Инкварт провозгласил Гитлера «протектором короны», а сам Фюрер заявил: «Я объявляю немецкому народу о выполнении самой важной миссии в моей жизни». Потом, почти через месяц в Германии и Австрии состоялся плебисцит об аншлюсе. И народы подтвердили свой выбор! По официальным данным, в Германии за аншлюс проголосовало 99,08 % жителей, в Австрии — 99,75 %. И вот… тут, их разделили опять.
Все остальное в мире было уже следствием. Перед мысленным взглядом Юрия мелькали страницы атласа. Коммунистический Китай, марионеточная Япония с американскими военными базами. Еврейское государство на Ближнем Востоке… Насколько Кудашев, по своему миру, знал, отношение арабов к евреям, — там теперь весело. Если в ХIX и начале ХХ века, Балканы были пороховой бочкой Европы, то тут, Ближний Восток — пороховая бочка всего мира. Мира с ядерным оружием.
В простых учебниках, написанных для школьников Совдепии, не написано было чего-то страшного. Там просто ничего не написано… Только про победу над «Фашистской Германией» 9 мая 1945 года и все. Но информация была донельзя скудной. Много глупых, звонких фраз о американском империализме, который после победы во Второй мировой войне, стал дежурной пугалкой. Страны Третьего мира, борющиеся за социалистический путь развития, против американской гегемонии… Но он умел получать информацию. Их подготовка была сродни обучению разведчиков. Остальное ему сказали карты. И он знал, знал, что такое большевизм, как он поступает с побежденными! Две стороны одной монеты. Жидовская плутократия США и жидовство под красными кремлевскими звездами.
Не один раз обершарфюрер, с того момента как пришел в себя в разбитом корабле чувствовал отчаяние. Когда сидел над трупом Ролле, когда нажимал на кнопку самоликвидации корабля, когда пришел в себя в незнакомом доме и понял, что попал в место, из которого нет выхода, он совершенно одинок. Но никогда еще отчаяние и тоска не были столь сильны, не рвали сердце, как сейчас. Юрий вспомнил, как отец рассказывал, что в Первую Гражданскую и в годы рассеяния священники не осуждали тех из Белых воинов, кто совершал смертный грех самоубийства, оказавшись в безвыходной ситуации. Их даже хоронили на освященной земле. На какой-то миг он поддался слабости и подумал, что, возможно, это не самый плохой выход. Но потом, стряхнул липкую паутину страха и слабости! Он новый человек! Он уже не прежний, он давно уже верит в иную судьбу и иных богов! Чем хуже он того неизвестного берсерка на Стэмфордском мосту?
Произошло это событие в 1066 году: неизвестный берсерк, защищал узкую переправу через реку, дабы сдержать армию англичан и дать время своему конунгу Харальду Суровому перегруппироваться. Около получаса утомленный и израненный викинг, подобно яростному медведю, отбивал атаку за атакой, славя бога Одина. Неистовый, он убил ни много ни мало сорок англичан своим топором, сдерживая всю англосаксонскую армию, пока его не закололи пикой с лодки из-под моста. Храбрый воин погиб, с ним закончилась и эпоха викингов. Армия Харальда Сурового не успела дождаться подкрепления и перегруппироваться. Харальд пал в гуще сражения от стрелы, попавшей ему в горло, а его войско было практически уничтожено. Но память об этой битве у Стэмфордского моста запечатлена в Англосаксонской хронике.
Или почему не поступить как Рязанский воевода, Евпатий Коловрат? Находившийся с посольством в Чернигове, где он узнал о осаде Рязани азиатами, Евпатий сразу вернулся домой, но не успел. Рязань пала. Но застал город уже разоренным, «…государей убитых и множество народу, полегшего: одни убиты и посечены, другие сожжены, а иные потоплены». Тут к нему присоединились уцелевшие «…коих Бог сохранил вне города», и с отрядом в тыщу семьсот человек Евпатий пустился в погоню за огромной армией монголов. Настигнув их в Суздальских землях, внезапной атакой полностью истребил их арьергард. «И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сек ими». Изумленный Батый послал против Евпатия богатыря Хостоврула, брата своей жены, «…а с ним сильные полки татарские». Хостоврул обещал Батыю привести Евпатия Коловрата живым, но погиб в поединке с ним. Несмотря на огромный численный перевес татар, в ходе ожесточенной битвы Евпатий Коловрат «…стал сечь силу татарскую, и многих тут знаменитых богатырей Батыевых побил…».
Есть предание, что посланец Батыя, отправленный на переговоры, спросил у Евпатия: «Чего вы хотите?». И получил ответ: «Только умереть!». Согласно некоторым преданиям, монголам удалось уничтожить отряд Евпатия только с помощью камнеметных орудий, предназначенных для разрушения укреплений.
Велика ли мудрость пустить себе пулю в лоб? Кому от этого станет лучше и легче? Этим людям, принявшим его, не смотря на всю его необычность, пугающую странность. Этому простому русскому мужику Лопатину? Или надежному и серьезному Сергею Горохову, в котором, не смотря на советскую форму, он чувствовал настоящего, русского воина? А как его смерть воспримет Маша Лопатина? Она же практически вчера объяснилась ему в любви, странной, стремительной, как отблеск молнии. Да и он сам все время думает о ней… Почему это все с ним случилось? Отчего с ним, а не с Ролле у которого осталась где-то далеко любящая жена, чудесные дочки и не родившийся еще сын? Нет, нет… он должен жить. Вопрос, как и с какой целью?! Чтобы прятаться все отпущенные ему богами годы на болотах и в лесах? Или корчить из себя местного… плюясь и ругаясь в душе, строить социалистический рай для рабочих и крестьян? Нет, это не для него. Это точно не для Юрия Кудашева. Но тогда что? В чем его миссия? Куда ведет его путь? Да и не смогу я изменить историю, чтобы ни делал, размышлял он, не поднимая головы с рук. Мне не вернуть миллионы убитых в эту войну русских и немцев, не спасти миллионы переселенных из Пруссии, Судет и Силезии…
В коридоре послышались шаги, смех и звонкие девичьи голоса. Как быстро пролетело время… Дверь распахнулась и в пыльный зал почти вбежали две подруги Лена Горохова и Маша Лопатина. Кудашев к этому времени уже бесцельно листал одну из книг.
— Что-то ты, Юра, бледный! — спросила подошедшая к столу Маша, — хотя не мудрено, душно тут! Хватит, пошли прогуляемся немного, воздухом подышим свежим, а там и в кино пора будет.
— Что-то голова разболелась, погода меняется. Дождь в ночь, наверное, будет, ты права, нужно пройтись. — ответил он, захлопывая и отодвигая учебник.
— Дождь, это хорошо! Давно пора, — вступила в разговор жена Сергея. Она взяла в руки «Историю СССР», окинула взглядом другие лежащие на столе книги. — я смотрю ты историей интересуешься?
— Да вот решил пока время есть освежить знания. Но это все учебники, а нет тут, Лена, посерьезней литературы?
— Скажешь тоже! Откуда это в сельской библиотеке? — по тону Лены, он понял, что за дело свое она действительно переживает, — у нас читателей то раз-два и обчелся, да и те приходят детективы почитать, Конан Дойля или еще что-то, но уж точно не труды по истории. Есть художественная литература, романы исторические, могу порекомендовать!
— Нет, спасибо, мне бы что-то документальное…— Юрий поднялся из-за стола, по старой, университетской привычке, сгреб книги и атласы и пошел расставлять на место, краем глаза заметив одобрительный взгляд библиотекаря.
— Ну, если что-то по истории серьезное, это тебе в район, а лучше в Смоленск, — сказала она.
Маша откровенно скучала среди книг. В конце концов, у нее каникулы, и так за плечами почти пять лет института. Втроем вышли они в коридор и Лена закрыла дверь библиотеки. Они спустились с крыльца, прошли к воротам вдоль густых кустов жимолости и вышли на улицу.
До этого, пока шли к подруге, и дома, за трапезой, главной темой девичьего разговора был новый знакомый. Маша взахлеб делилась впечатлениями и сразу призналась Лене, что «пожалуй, я влюбилась». Между ними не было секретов уже давно. Горохова, признав, что парень классный, принялась расспрашивать подругу о их знакомстве, требуя мельчайших подробностей. Что и говорить, на селе было ужасно скучно, а тут развивающийся на глазах роман Маши и незнакомца, обещал впечатлительной, молодой женщине яркие переживания. Но свои подозрения о странностях своего гостя, Маша осмотрительно придержала при себе. Наоборот, выспросила у подруги что муж ей рассказал о Юре. Правда, так толком ничего и не узнала.
Сейчас же, девушки в компании Юрия неторопливо шли к центру села — решили заглянуть перед закрытием в сельповский магазин. Все также о чем-то весело болтали. Кудашев же, находившийся в плену своих тягостных мыслей и дум, только делал вид, что участвует в разговоре. Отвечал односложно. Оглядывался. Улица с приличной наезженной колеей, ничем не была замощена. Вызывала у Юрия опасения. Он прикинул, что на ней не смогли бы разъехаться две подводы, не говоря уже о машинах. Вдоль улицы тянулись заборы и палисадники, кое-где в тени больших кустов сирени виднелись скамейки. Из-за высоких, большей частью не крашенных заборов виднелись крыши, покрытые какой-то волнистой черепицей, жестью или вовсе соломой. То тут, то там слышалось из-за заборов кудахтанье. По улице у палисадников куры ходили совершенно свободно, то купаясь в уличной пыли то, разгребая лапами землю у заборов. Обе девушки то и дело здоровались с людьми, идущими или сидящими у заборов. Кудашев, провожаемый любопытными взглядами, слегка кивал всем, с интересом рассматривая аборигенов. Вечерело. Жара дневная спала, и, судя по прохладе и легкому ветерку, действительно к ночи стоило ждать дождя.
—…А Митька сказал, декану, что это случайно получилось! — рассказывала Маша какую-то историю из студенческой жизни — но не тут-то было, декан и говорит, мол, случайности никакой нет и в помине, а вот повестку в военкомат…
— Что? Что ты сказала?! — вдруг изменившимся дрожащим голосом спросил остановившийся как вкопанный Кудашев.
Девушки обернулись и уставились на него.
— Э-э-э… повестку Митьке из военкомата принесли, — озадаченно повторила Маша последнюю фразу.
— Нет, до этого, что ты сказала, про случайности! — Юрий взял девушку за руку, смотря ей в глаза.
Жена милиционера недоумевающее переводила взгляд с него на Лену, силясь понять, что происходит.
— Ну… Дмитрий Андреевич, декан наш, так ему и сказал, что это не случайность, а закономерность, что сессию он завалил… — начала было Маша, но Кудашев ее прервал, схватив за плечи и расцеловал в обе щеки.
— Спасибо, милая! Спасибо! — он был так взволнован, что казалось, сейчас куда-то бросится бежать.
Маша с Леной, не понимая столь резкой смены настроения от отрешенной меланхолии, до волнения с поцелуями, переглянулись, как бы говоря друг другу: «Контуженный, точно контуженный!»
Вот оно! Вот ответ! Как он сам не догадался! Ведь знал, знал, давно знал… Шестой герметический Закон: Закон Кармы. «Всякая причина имеет свое следствие; следствие в свою очередь становится причиной для следующего следствия. Случайность — не что иное, как названный так людьми Закон Кармы, причинно-следственной связи. Существует много уровней причинно-следственной связи, но обойти данный закон невозможно, ни на одном из