Проект "ХРОНО" За гранью реальности

ухабах напрочь отбивали всю концентрацию. А потом, они встретили Лопатина старшего, возвращающегося из села. Вид у Василия был довольный, ну совсем как у кота, обильно отведавшего хозяйской сметаны. Но как только он рассмотрел пассажиров Гороховского мотоцикла, довольство на лице сменилось изумлением. Он взял правее на обочину, и мотоцикл тоже. Сергей заглушил машину и поздоровался с пасечником.
— Куда это вы собрались? — изумленно спросил Андреич.
— Мы, папа, решили в село съездить, в кино. Что Юре у тебя сидеть, как медведю в берлоге? Заночуем у Сережки с Леной, а ты завтра за нами приедешь! Дома по хозяйству я все сделала, скотину покормила… — ответила Маша, отметив про себя испуганную реакцию отца.
Еще через полчаса дорога стала ровнее, замелькали поля, показались дома. Обершарфюрер из-за широкой спины Горохова тянул шею, рассматривая, как живут люди. Как он понял, в «раю рабочих и крестьян» похвастаться особым комфортом не получалось. Срубы из почерневшего бревна, покосившиеся кое-где, вросшие в землю по самые окна перемежались с глинобитными стенами и крышами, покрытой соломой. Но иные дома были поновее из еще не потемневших бревен с крышей из каких-то волнистых листов. Плетни и заборы из некрашеного штакетника с торчащими там и сям на заборах котелками и какими-то банками. Серо и невзрачно. Не шло в сравнение не только с немецкими сельскими домами, но и с русскими деревнями в его мире. Хотя там и был сейчас всего то 1956 год, а не 1979, как тут. Людей на улицах было мало, да и поднятая мотоциклом пыль не давала рассмотреть сельчан.
Наконец, мотоцикл остановился у деревянного забора. Горохов кивнул на дом:
— Мой дом. Лена сейчас у себя в клубе, ступайте к ней. Маша знает куда идти. Потом приходите перекусить, кино, вечером только. Если только опять Гришка- киношник не запил.
Маша кивнула и потянула Юрия, ошалело крутящего головой по сторонам, вниз по улице. Из-за заборов кое-где выглядывали на них какие-то старухи, шли навстречу ребятишки, и девушка пару раз поздоровалась с прохожими. Кудашев, молча рассматривал заборы, дома, лица, стараясь не очень откровенно пялиться. Не успел прийти в себя, как они оказались у добротного большого бревенчатого дома с крыльцом на который вели широкие ступени. Над крыльцом висел щит. «Черневский сельский клуб» — гласила надпись. Над ней — намалеванные перекрещенными серп и молот.
— Ну пошли, что встал столбом! — потянула остановившегося гостя Маша. Ей страсть как не терпелось показать Кудашева своей лучшей подруге. Они вошли в полутемный коридор, миновали пару закрытых дверей. Лопатина толкнула следующую выкрашенную в зеленый цвет дверь с облупленной табличкой «Заведующий клубом».
Дверь распахнулась, и молодые люди вошли в средних размеров комнату, стены которой украшали афиши. Кудашев подумал, что, наверное, во всех мирах они одинаковые. И без разницы на каком написаны языке. Справа стоял старенький стол со стопками бумаг и книг на нем, а напротив входа, у книжного шкафа, спиной к ним стояла молодая женщина в светлом платье. Успел заметить, что стройная, с русой косой почти до пояса. Услышав открывшуюся дверь, незнакомка оглянулась и радостно всплеснула руками:
— Машка!
И вот уже две девушки обнимаются, пытаясь одновременно что-то говорить. Юрий, скромно оставшийся у двери, сразу сказал себе, что у покойного Николая Лопатина и у Сереги губа явно не дура. Молодая женщина, на пару лет старше Маши, была красива той русской красотой, которая уже несколько лет была в моде в Германии. Той самой, из которой родом был наш герой, да и тут, не сомневался он, такие красавицы привлекали ни один мужской взгляд.
Наконец взаимные приветствия и обнимашки у подруг закончились и Маша буквально подтащила за руку жену милиционера и хозяйку клуба к своему гостю.
–Вот! Знакомьтесь! Юра, это моя подруга, Лена Горохова! Лена, познакомься, Юрий Кудашев, нашего Коли сослуживец и друг! — выпалила она, не переводя дыхания. Обершарфюрер, в одежде не по размеру и в старых сапогах, был явно не в своей тарелке, но смог ответить вполне достойно.
— Здравствуйте, Лена! Я должен сказать, что по рассказам вашей подруги, у меня сложилось о вас мнение. Но оно и в малой степени не приблизилось к тому, какая вы на самом деле и не могло понять силу вашего обаяния, — он слегка поклонился, что вовсе не вязалось с его видом.
Лена не сводила с него глаз. Она решила для себя, что незнакомец весьма хорош собой, умен и явно воспитан. Следом тут же обратила внимание на поведение Маши и по мимолетным признакам, на которые обращает внимание только женщина, поняла, что между этим парнем и ее подругой явно проскочила искра. Да что там, ясно было, что любимая подруга по уши втрескалась! Гость явно не был старым пердуном, о котором они шутили в последнюю встречу, и нечастным инвалидом тоже не казался. Одним словом, Лена была рада за подругу.
— Мы о вас, Юра, тоже наслышаны! Рада видеть! Надеюсь, вам понравится у нас, конечно, глушь, но природа прекрасная, свежий воздух. А уж скучать у нас не будете, мы с Машей позаботимся! — Лена улыбнулась, добавив улыбкой себе еще больше обаяния.
— Что вы друг другу, как на великосветском приеме — выкаете! Юра, будь проще! И тебя, Ленка, не узнаю! — Маша явно наслаждалась происходящим.
— Я не против, Лена. — ответил улыбкой на улыбку Кудашев.
— А я тем более! Ну, какие планы? Кино только в семь вечера, пойдем к нам, перекусим? — Лена вопросительно посмотрела на гостей.
— Вы девушки идите, я что-то не хочу. Мне бы в библиотеку заглянуть, люблю, знаете с книгами повозиться. — Юрий кивнул на книжный шкаф.
— Да не проблема, сейчас летом, никто особо и не ходит ко мне. Все в поле, да на ферме. Ребятня на каникулах пропадает на речке, в лесу. Так что милости просим. Идем.
Они вышли из директорского кабинета, прошли чуть дальше по коридору и уперлись в почти такую же дверь с табличкой «Библиотека». Лена отперла ее ключом и впустила Кудашева внутрь.
— Проходи, посмотри, что нужно. У нас, конечно, не так много книг, как в районе. А уж со Смоленском и вовсе не сравнить, но и краснеть не за что. Вот вымпел нам переходящий дали, как лучшей сельской библиотеке. Она указала на бордовый треугольник, с надписью: «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» Мы с Машей вернемся через часик, тебя тут все равно никто не побеспокоит, а если кто и зайдет, скажи, что я попозже буду.
Юрий кивнул и жадно обвел глазами довольно большую комнату, заставленную книжными шкафами. Полной грудью вдыхал этот книжный запах, который не спутать ни с чем, напомнивший ему большую библиотеку в замке и домашнюю библиотеку в доме матери.
— Ну, мы пошли? — спросила его Маша и, чуть помедлив, вдруг чмокнула его в щеку и выскочила из библиотеки. В коридоре зазвенел ее смех.
Потирая щеку, Кудашев прошел к стеллажам. Часа два у него точно есть. Он осмотрел корешки книг. Как и в каждой библиотеке, она были расставлены по тематике. Он медленно шел вдоль шкафов. Вот Пушкин, Некрасов, Лермонтов, Толстой… Но очень много незнакомых авторов. Фурманов, Твардовский. еще какие-то. Потом пошли научные стеллажи. Конечно Вольтмана, Чемберлена, Гюнтера, Шаубергера и Гербигера тут не было, да и быть не могло. Сплошь все незнакомые фамилии на корешках книг разной толщины. Среди русских фамилий, что так же не мудрено, не было Ильина, Солоневича, Головина, сплошь незнакомцы. Потом много место занимали большие синие тома с «Полным собранием сочинений В. И. Ленина». Кудашев только ускорил шаг. Но хватит бродить. Он нашел раздел «История» и снял с полки несколько книг, выбирая по дате издания самые последние. Потом отыскал пару атласов с картами. Уселся за стол, на который падал свет от окна и затаив дыхание открыл первую книгу.
Глава 37. Новый мир, как он есть
Обершарфюрер Кудашев раскрыл атлас на карте Европы. Окинул цепким взглядом. Вдруг перехватило дыхание, будто чья-то ледяная рука сдавила горло. Он прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов, и чуть успокоившись, вновь, уже внимательно, не торопясь, изучил карту. Перелистал страницы, стал рассматривать карту мира, отмечая про себя разницу с привычными границами. Наконец, отодвинул в сторону атлас, взялся за учебник истории.
Технике быстрого чтения и тренировке памяти на специальном курсе «Аненербе» отводилось первое место. Объем информации, которые вкладывали в головы молодым солдатам и офицерам СС в Орденском замке, был огромным. Если в обычной манере читать, не то что в три года, а и в пять лет курс никто бы не одолел. Со стороны, будь, кто рядом в сельской библиотеке, могло показаться, что Юрий просто листает страницы одну за одной, внимательно их рассматривая. Но он успевал прочитать разворот за считанные секунды. Наполеон Бонапарт читал со скоростью две тысячи слов в минуту. Оноре де Бальзак, прочитывал книгу в двести страниц за полчаса. Но ученые «Аненербе» побили эти рекорды, более того, могли научить этому и других. Не прошло и пятнадцати минут, как отложив одну книгу, Кудашев взял уже другую. Через полчаса, он устало откинулся на спинку стула и потер виски. Посидел немного с закрытыми глазами, стараясь запомнить прочитанное. В голове гудело.
Юрий встал из-за стола, прошел к столику у шкафа, на котором стоял графин с водой и пара стаканов. Налил себе полный стакан. Руки потряхивало и, наливая, он выбил стеклянную звонкую дробь о стакан. Выпив, не отрываясь теплую и казавшуюся безвкусной воду, вернулся на стул и обессилено положил голову на руки лицом вниз. Вдруг навалилось отчаяние, осознание чуждости окружающего и неуместности своего тут нахождения. И усталость, страшная усталость. Не было сил, чтобы поднять голову и открыть глаза.
Германии нет… Вернее, их стало даже две. Но практически ее нет. Разделенная первоначально на зоны оккупации, теперь страна — это два марионеточных государства. В одном, на западе, оккупированном американцами и англичанами столица в Бонне, и попавшая под большевиков восточная часть со столицей в Берлине. В самом Берлином он так и не разобрался… Что-то написано про Западный Берлин и Восточный. Но кроме этого, Восточная Пруссия поделена между Польшей и СССР. Кенигсберга нет. На его месте, какой-то Калининград. А граница Польши теперь проходит по Одеру и Нейсе. Что стало с немцами, жившими в Восточной Пруссии и Силезии, так и непонятно. Судя по тому, что он знал о большевиках, их уничтожили… Не осталось немцев в Судетах и в Венгерской Трансильвании. Эльзас и Лотарингия в составе Франции. Юрий сдавил виски стараясь прийти в себя. Это же… это же никак не меньше десяти, а скорее всего пятнадцать миллионов человек: женщин, детей, стариков, — сгинули? И еще, они вновь разделили народ на немцев и австрийцев. На карте опять появилась Австрия. Юрий помнил, как в марте 1938 года ликовали люди на улицах, как дед выкатил бочки с пивом и угощал всех прохожих. Они снова вместе, немецкие братья объединились! В тот же день, 13 марта был опубликован закон «О воссоединении Австрии с Германской империей», согласно которому Австрия объявлялась «одной из земель Германской империи» и отныне стала называться «Остмарк». Выступая 15 марта в венском дворце Хофбург перед людьми, собравшимися на площади