Проект "ХРОНО" За гранью реальности

Все да не все. Маша вдруг почувствовала, что между отцом и этой женщиной что-то произошло. И разговор их, такой обычный разговор продавца и покупателя в сельском магазине, был какой-то двусмысленный что ли. То, как смотрели они друг на друга, как строили фразы, улыбались друг другу, было странным. Глаза Наташи вдруг сказали Маше много того, что не могли сказать слова. Так смотрят на желанного мужчину и не просто на желанного, а на того, от которого добились взаимности. А когда отец, отдавая ей мятую трешку из кармана, вдруг взял ее руку в свою, у девушки уже не оставалось сомнений.
— Ну папка! Ну дает! Ну не ждала, не думала… — завертелось в голове. А по уму, что такого, уже почти три года бобылем живет. И меня рядом нет, а так хоть не один. Вот еще новость, так новость!
Наконец и в магазине все дела были завершены. Маша, прощаясь с продавцом, пристально посмотрела Наташе в глаза. Та потупилась, и тоже залилась румянцем. Девушка вышла первой, забралась в телегу, привалившись на душистое свежее сено. Отец вышел чуть погодя, обернулся и помахал рукой. Наталья стояла на крыльце лабаза и долго смотрела им вслед.
Василий, бросив на сено сумку с покупками, резво вскочил на облучок, и улыбаясь тряхнул вожжами: «Нооо родимый!» — пустил кобылу резвым шагом. Маша улыбнулась, глядя на отца. Он прямо помолодел, ну чисто лет десять скинул. Конь цокал кованными копытами по сухой земле, бодро тащил воз по улице. Недалеко от старой полуразрушенной церкви, которая успела побывать за последние пятьдесят лет и складом, и птичником, а теперь просто густо заросла кустами, они поравнялись с седым, как лунь стариком. Он, опираясь на клюку, согнув спину, довольно скоро шел в том же направлении что и они.
— Тпру! — отец неожиданно натянул вожжи, останавливая повозку, — я сейчас дочка, минутку.
Маша узнала их сельского старожила, деда Архипа Головкина. Совсем не изменился с тех пор, как они с подругами в школе спорили, сколько ему лет сто или больше.
Старик, услышав стук тележных колес, сошел с дороги и с обочины, подняв заскорузлую руку козырьком, рассматривал проезжающего. Андреич, подойдя к деду, чинно поклонился старику в пояс, мазнув рукой по уличной пыли. Маша изумленно открыла рот, как-то не вязалось это поведение отца, с тем, к чему она привыкла. Дед Архип, глядя на отца снизу-вверх, резким громким голосом ответил ему:
— Все так, Васятка! Добро! Добро! — и положил ему руку на плечо.
Минут через пять, как минули последние Черневские дома, и уже ехали полем, Маша не выдержала:
— Пап, ты мне ничего рассказать не хочешь? А?
— Да о чем, доченька? Жив, здоров, живу помаленьку, тебя вот, радость моя дождался! — бросил Андреич с облучка, не поворачиваясь к дочери.
— Ага! Вы с Натальей в магазине целое представление устроили, да у меня глаза тоже есть! Ну-ка рассказывай!
— Ну… тут такое дело… — отец был в затруднении, рассказывать дочери, что у него появилась женщина, было ужасно неловко.
Маша перебралась на козлы и обняла его.
— Папа, ты знай, я ни в чем тебя не виню и не упрекаю. Мама умерла более трех лет назад… а жизнь! Она продолжается! И знаешь, я даже рада за тебя. Ну сколько можно одному как медведь на пасеке жить! — она погладила его по спине и чмокнула в свежевыбритую щеку.
— Да, доченька… Вижу, ты действительно выросла, — прошептал Лопатин и тоже обнял дочь — я и сам не знаю, как вышло, ходил мимо, здоровался, а потом как закрутилось…
— Она мне всегда нравилась, у Натальи жизнь тоже не мед была. А ничего что ты ее лет на пятнадцать старше? Что наши, черневские скажут?
Василий усмехнулся дочери и тоже поцеловал ее в щеку:
— Знаешь, Машутка, с недавних пор мне нет дела до того что там про меня скажут.
— Хм… это что же так? — удивилась дочь.
— Ну, вот так, — осекся отец, поняв, что чуть было не наболтал лишнего.
— Пап, а что за балет ты перед старым Архипом Головкиным сейчас устроил? Я за тобой раньше такого не замечала.
«Эх, доченька, доченька. Знала бы ты, что я за последние дни пережил, что узнал, что увидел. Но верно люди говорят, меньше знаешь, крепче спишь», — думал Василий.
— Дед Архип, персона у нас особенная, я мальцом бесштанным еще бегал, а он уже стариком был. Почитай на селе у нас самым старым. Он хоть и стар, да ум у него остер, как у молодого. Мы с ним потолковали не так давно. Много он мне умного сказал и толкового. Благодарен я ему по гроб теперича! — ответил ей Лопатин и немного погодя добавил — Да, о Наталье, тоже он мне сказал. Мол, дурак, какая баба по тебе сохнет!
— Ха, ха, ха! — звонко и задорно рассмеялась дочь, — ну вот чего я не могла и подумать, так это про то, что дедушка Архип в сводники подался!
За разговором въехали они в лес, комфорта поубавилось, телегу потряхивало на корнях. Дальше уже пошли сосны и ели, которые не стремились к дорожным колеям, их корни на дороге не значились, ехать стало поприятнее.
Неожиданно позади, из Машиной сумки послышался приглушенный писк.
— Ой, папка! Я же забыла совсем! Смотри, кого я тебе везу! — девушка протянула назад руку и схватила сумку.
За утренними хлопотами и волнениями, она совсем забыла про найденного накануне котенка. Вечером ему перепал приличный кусок мясца и он, слопав его, стал похожим на мохнатый шарик с лапками. Потом куда-то забился спать. Утром, еще лежа в кровати, Маша вспомнила про найденыша и подумала, что если он останется у Гороховых, то и здорово, не пропадет. У подруги была кошка и кот, Лена была такой же страстной кошатницей, как и она сама. Еще один мышелов в хозяйстве был не лишний. Не выгонит, это уж точно! Но выйдя из комнаты, где спала, на стуле в зале она увидела рядом со своей сумкой, котенка, старательно умывавшегося лапкой. Завидев ее, он оставил утренние процедуры и требовательно запищал во весь алый рот, как бы говоря, что хороший, обильный ужин — это, конечно, отлично, но и завтрак пропускать нельзя.
Они с подругой налили ему блюдечко парного молока, а потом, когда оно почти опустело, Лена положила туда еще ложку сметаны. Они еще удивлялись, на него глядя, и куда в такого малыша столько еды влезает. Когда Маша пошла во двор, малыш-котик, лежавший у ее ног, вдруг вскочил и неуклюже засеменил за ней, пронзительно пища. Пришлось брать с собой.
— Я вчера по дороге, на остановке, прямо на Троицком перекрестке, котенка нашла! Ты что, пап?
Лопатин, увидев котенка, чуть не упал с козел, непроизвольно подавшись в сторону от дочери и ее сумки.
«Ну на этот счет можешь не беспокоится, уверен, что эта беда тебе не грозит», — вспомнил он сразу вчерашние слова Кудашева.
— Это случаем не часов в десять, поутру утром было? — каким-то сдавленным, сиплым голосом спросил отец.
— Да, ровно в десять утра, так автобус подошел, я еще на часы глянула, он как раз на пятнадцать минут опоздал, должен был в 09.45 быть, а подъехал в 10.00. А что такое-то? Ты откуда знаешь? И что ты так распереживался, подумаешь, котенок. Ты как его увидел, чуть с телеги кубарем не слетел! Будто я из сумки змею достала! Будет Лаврентию нашему помощник по хозяйству! — удивилась дочь.
— Тут такое дело, Маша… — Андреич, замялся, — наш-то кот вчера, это… помер утром.
— Да ты что! — у дочки на глазах сразу появились слезы, — вот беда-то, а я по нему тоже соскучилась, а тут такое… Сколько ему было? Мне вроде шесть было, когда я его у Старых камней нашла…
Котенок, цепляясь маленькими, но острыми коготками выбрался из сумки. Перебрался сначала на ноги Маше, а потом уверенно переполз на покрытые серым сукном милицейской формы, колени Василия. Так уверенно и смело, как к старому знакомцу. Лопатин осторожно поднес к кошачьей головке руку, и котенок ткнулся ему головой в ладонь.
— Вот оно значит, как… — пробормотал Андреич, и по щеке проползла слеза.
Маша никак не могла объяснить происходящее с отцом. Странным казалось ей и то, как вел себя этот малыш. Но как-то быстро они успокоились, стали вспоминать похождения старого кота, которых за долгий его век было порядочно. Так за воспоминаниями и за пересказом городских новостей, добрались они до заимки уже к четырем по полудню. Чем ближе подъезжали они, тем более волновались. Маша в ожидании встречи с родным домом и незнакомым гостем, о котором столько было говорено вчера вечером и сегодня. Отец же маялся от невозможности поведать дочери о всем происшедшим с ним за последние дни, еще мучал его страх за дочь, ибо силы вокруг замешаны были столь странные и страшные, что и не описать.
Уже подъезжая к забору, услышали они стук топора. Из девичьих дум, как утренний туман под солнцем, пропала инвалидная коляска с сидящим не ней перевязанным мужчиной. Она увидела коротко стриженного, темно-русого, хорошо сложенного, молодого мужчину с голым, мускулистым торсом, который ловко развалил колуном стоявшее на колоде полено. Услышав стук колес, повернулся к ним и приветливо взмахнул рукой.
«Кажется, каникулы будут совсем не скучными!» — пронеслось у нее в голове.
Глава 26. Надежда
На то утро, когда Лопатин собирался в село за дочерью, обершарфюрер СС «Зондербюро 13» отдела «Н», подразделения носившего формально очень мирное наименование Исследовательского отдела общего естествознания, Юрий Кудашев, решил встать на рассвете. Со вчерашнего дня, бурного на события, он просто не находил себе места. Услышан ли был его зов? Ответ он надеялся получить только на островке среди болот, с которого этот зов был послан.
Но оказалось, что хозяин дома встал еще раньше. Василий успел уже похлопотать по хозяйству, покормить кур, наведаться на пасеку. Теперь, невнятно напевая, брился у крыльца при лучах поднимающегося солнца.
— Что-то рано, ты, Юра, сегодня… — Лопатин, не отрывая глаз от зеркала, кивнул гостю.
— Доброе утро! Да и вы, Василий Андреевич, с первыми петухами встали, — ответил Кудашев и отправился умываться к колодцу.
Вместе позавтракали, и пасечник принялся запрягать. Был он весел, несмотря на все проблемы и возможные невзгоды. Видно было, что для пасечника приезд дочери долгожданное и радостное событие.
— Во сколько обратно думаете быть? — спросил Юрий.
— Да если никакой оказии не будет, то думаю к четырем, пяти часам вернемся, а что?
— Я в лес собрался, но думаю, к этому времени точно вернусь.
— Добро! Ну бывай, летун, до вечера, — и Андреич, хлестнув вожжами по боку лошади, тронулся в путь.
Кудашев прикинул, часа два с половиной до островка, столько же оттуда, ну и там… должен успеть с запасом. Сборы были не долги. Сапоги, брюки, рубашка. Помнил, что интерес к нему у местных не шуточный, поэтому автомат с подсумком тоже взял. Входя в лес с пасеки, привычно уже остановился, чтобы почувствовать окружающий мир, как он научился недавно. Удостоверился, что километра на два вокруг, людей нет, только живность. Со стороны болота тянуло уже знакомой силой. Ну добро, в путь. Лес, недавно проснувшийся, встретил его щебетанием птиц и обычными скрипами, шелестом листвы и невнятным шумом.
У болота, когда в осиннике уже хлюпала под сапогами вода и почва стала зыбкой, он понял, его ждут. Юрий ясно почувствовал присутствие своих новых, невидимых позавчерашних друзей. В голове возникли мыслеформы:
— Радость… Мы боялись, что ты не придешь… Хорошо…
Обершарфюрер только усмехнулся, ступая по болотистым кочкам, смотри, как ждут… Над