Проект "ХРОНО" За гранью реальности

пограничниками.
Кожевников развернул кресло, вытянул ноги, сложив руки домиком, смотрел в открытую балконную дверь на голубое летнее небо.
Два дня назад в чертовом лесном углу, где и не живет-то никто, на самой границе с бульбашами, с Дубровенским районом Витебской области, утром во время грозы с ливнем ПВОшники засекли вдруг чужака. Взяться ему было абсолютно неоткуда. Первая линия ПВО никого не засекала, сигнал был необычный, не свойственный НАТОвским самолетам, да и летел странно. Странно по всем параметрам. И по скорости, и по потолку полета, по траектории. На метеорит какой-то не похоже, по траектории судя, явно управляемый объект. И потом, где-то посреди лесов и болот, сигнал пропал. И вот, еби их мать, не мог он в Белоруссии где-то, в Витебской области, грохнуться, всего-то километров пять- шесть до них. Нет, судя по всему, завалился у нас. Но потом уж совсем интересные вещи... Николай Иванович вновь взял один из листов. Рапорт сотрудника оперативно-технического управления и справки. Часа через три что-то там взорвалось. И не просто взорвалось. По данным со спутника, вспышка была вполне соответствующая термоядерному взрыву средней мощности, посильнее, чем американцы Хиросиму и Нагасаки облагодетельствовали, килотонн 25–30. Но, если все было так, Кожевников бы не из Москвы об этом узнал. Такие вещи не скроешь, не спрячешь, давно бы уже все на ушах ходили, а то и до войны не далеко. Весь юго-запад Смоленской области и восток Белоруссии был бы зоной ЧП, неведомо, куда бы погнал ветер облако радиоактивных осадков. Взрыв был необычный. Наземный. Огромная температура в эпицентре, согласно справке, спектр характерен для 10.000.000 градусов, но... ни характерного гриба от ядерного взрыва, ни ударной волны, ни радиоактивного заражения, ни электромагнитного импульса. Ничего, только выжженный круг, диаметром пятьдесят метров. Уже через три часа на место взрыва был послан вертолет с командой РХБЗ, но все приборы на борту не показали каких-либо существенных отклонений от нормы, только выжженный круг в лесу на краю болот. Посадка на месте изначально была запрещена, вертолет улетел, а теперь, это была уже его, Кожевникова, головная боль.
Николай Иванович спецом был настоящим, на должности оказался не потому что лапу рядом с Политбюро имел, а на своем горбу тащил с молодых лет безопасность Советского государства. Поэтому сразу сообразил, что полученная в работу информация — только верхушка айсберга. Если это янки летели или их европейские союзнички из НАТО, и они распылились на атомы, это — одно. Будут делать морду кирпичом, мол знать ничего не знаем. Уже их такую реакцию проходили. Но ведь ладно, если летели, летели, упали и взорвались! Сразу. Ан нет, с момента потери засечки на ПВОшных радарах и взрывом, генерал еще раз взглянул в рапорт, да, прошло почти три часа. Похоже на операцию внедрения с последующим уничтожением летательного аппарата. Это уже проблема, большая проблема! Кого искать?! Где искать?! Шпионы? Диверсанты? Сколько их? Что является объектом? Вот ведь суки, эти американцы, не живется им мирно, все стараются СССР обставить… За два прошедших со взрыва дня, они могут уже в Москве быть… А если не они? То-то в оперативно- технического управлении и управлении «Т» взбеленились. Да и сам Кожевников понимал, нет у вероятного противника таких технологий. Хм… взрыв с параметрами ядерного, но без поражающих факторов ОМП. Странно… А если не НАТО? То, кто?! У американцев на орбите тоже спутники, она с территории нашей страны глаз не спускают… Значит тоже взрыв засекли, не могли не засечь! Значит в ЦРУ сейчас тоже репу чешут, что это у русских за испытание нового оружия? Да еще в Европейской части СССР, не в Семипалатинске, не на Новой Земле и не в Казахстане! Вывод очевиден. Вся НАТОвская агентура, какая ни есть, будет брошена теперь к нему генерал-майору Кожевникову, в Смоленск. Будут рыть землю своим поганым рылом, как кабан в поисках желудей! Расконсервируют, наверное, даже самых секретных, мхом поросших, со времен оккупации агентов… Вот ведь, блядская напасть! Головная боль!
В 16.00 Кожевников уже сидел в кабинете за столом, застеленном картой области, с Генштабовскими картами 1:500 и полковником погранцом, начальником разведки.
— Повтори задачу, Борис!
Коренастый, крепкий пограничник устало потер лоб:
— Николай Иванович, задача поставлена странная, я не совсем понимаю цели.
— А ты делай то, что приказано, понимать я буду. Доклад мне сразу, как группа вернутся, это вчера еще нужно было сделать… Сейчас, на ночь глядя, смысла нет выдвигаться, там лес и болото, в трясине сгинете. Выход на рассвете. Возглавишь группу сам, или уже жирком зарос? Жду повторения боевой задачи, полковник!
Пограничник угрюмо насупился:
— Подготавливаю группу из восьми наиболее подготовленных бойцов, включаю в группу двоих спецов из химвойск. На рассвете высаживаемся с вертолета за пять километров от цели. Затем вывожу группу в указанный район 56-17, — он ткнул пальцем в одну из карт, — задачей группы является проведение РХБ разведки, проведения дозиметрического и химического контроля, оценка РХБ обстановки после применения вероятным противником ОМП, а также возможных разрушений (аварий) радиационно, химически, биологически опасных объектов. Так же приказано соблюдать максимальную степень секретности, исключить обнаружение группы местными жителями, вплоть до ликвидации случайных свидетелей. Полковник помолчал, потом мотнул головой и срывающимся голосом страстно продолжил:
— Товарищ генерал-майор, Николай Иванович, но там же наши советские люди, как же так — ликвидация случайных свидетелей? Мы же на своей земле!
— Ну, ты еще истерику мне тут устрой! Ты офицер, коммунист, это задание тебе Партия доверила, или ты в ней сомневаешься? Думаешь, я это все выдумал? — перебил его Кожевников, — а вот чтобы не было этих случайных свидетелей, ты уж, Борис Андреевич, постарайся, чтобы о твоем рейде ни одна душа не прознала, тогда и ликвидировать никого не придется!
Генерал встал из-за стола, подошел к балконной двери. Разведчик молча ждал. Кожевников развернулся и продолжил:
— Если на местности есть следы какого-либо заражения, превышающие нормы, приказываю обследовать и обозначить на карте его границы, связаться со мной и осуществлять охрану зоны заражения до прибытия сил оцепления. Тут уже будет не до секретности. Может эвакуация местных потребоваться.
Николай Иванович прекрасно понимал, почему пограничник так приуныл. Знал он его не первый день, знал, как хорошего спеца в своем деле и далеко не дурачка. Полковник чувствовал, что его и его людей разыгрывают в темную, а этого никто из людей их профессии не любил
«Эх, Боря, Боря, не могу я тебе всего рассказать, ты уж извини» …
И продолжил все тем же непререкаемым тоном:
— Может быть и так, что никакого заражения нет. Вот именно на этот случай ты и твои люди мне нужны. Тебе предстоит обследовать территорию, самым тщательным образом осмотреть все, чтобы исключить операцию внедрения со стороны вероятного противника. Ищи все, что тебе покажется странным, обследуй каждую корягу, осмотри каждый куст! Каждое дерево! Найдешь медвежью берлогу, залезь туда и загляни медведю в задницу! Но чтобы была уверенность, что там нет, и не было чужаков! И повторяю, секретность операции на высшем уровне! Если окажется, что там замешаны местные, преследование и задержание запрещаю! Будет кому этим заняться без вас! В этом случае придерживайтесь режима радиомолчания, доклад лично мне по прибытию. Огонь на поражение открывать исключительно для самообороны и только при явном нападении. Все понял?
— Так точно, товарищ генерал-майор! Разрешите приступать?
— Иди, полковник, приступай! И… удачи тебе!
В 18.00 Кожевников собрал замов. Те встревожено перешептывались, известие о нарочном из Москвы и визите начальника разведки местного погрануправления уже обошла Управление. Не представляя еще в чем дело, они, будучи людьми системы, уже понимали, что их машина заработала в ином режиме, набирая обороты и скрипя всеми шестернями.
— Товарищи офицеры, с сегодняшнего дня я ввожу повышенный уровень боеготовности по всей области!
Кожевников кивнул заму по службе:
— Петр Петрович, для личного состава с 18.00 двенадцатичасовой день, возможен перевод на казарменное положение. Подготовьте приказ о откомандировании в распоряжение Управления на неопределенный срок оперативников из Вязьмы, Сычевки, Гагарина, Рославля, Сафонова, в количестве тридцати человек. С коллегами из Белоруссии я сам переговорю. С их стороны вся необходимая помощь будет.
Обратился к заму по оперативной работе:
— Ты, Николай Павлович, ориентируй агентурный аппарат на получение информации о всех подозрительных приезжих, особенно интересующихся западными районами области, в частности Руднянским. Усилить охрану режимных предприятий и почтовых ящиков! Дать шифровки по особым отделам воинских частей, предусмотреть внутренние контрразведывательные мероприятия, не исключены попытки вербовки.
— Ну а тебе, комиссар, — обратился он к замполиту, — активно ездить по ушам общественности и товарищам партийцам, с завтрашнего дня во всех газетах — объявления о учениях гражданской обороны, лекции организуй, о Свердловской апрельской эпидемии Сибирской язвы пусть упомянут, помнишь, была ШТ… нагони немного жути, но, смотри, не переборщи. Паника нам не нужна. Вопросы, товарищи офицеры?
Поднялся заместитель по оперативной работе.
— Николай Иванович, я даже и не знаю с чего начать. Что случилось-то? Мы уже, что?
Кожевников молча протянул ему пустой большой конверт из плотной коричневой бумаги, тот взял, мимолетно глянув на лицевую сторону, передал полковнику замполиту, тот, так же лишь взглянув, протянул конверт третьему заместителю.
Синий оттиск «Особой важности» и чуть ниже «Серия К» дали понять: чтобы ни случилось, начальник промолчит.
Глава 14. Все так не просто…
Домой Лопатин в тот день не вернулся. Да Кудашев не особо и ждал, было чем заняться. Пытался опять разобраться с маяком, безрезультатно. Он по сути не утратил работоспособности, но для активации нужен был огромный импульс, взять столько энергии было по сути негде. Нужно было обмозговать услышанное от Прокопыча. Выходило, что тысячи лет назад, на месте болота была излучина полноводной реки, омывавшая приличный остров на котором стоял город, или не город, но поселение сильной расы, иной цивилизации, от которой и следа не осталось. Хотя, нет, предки старика были из тех, кто хранил память о прошлом, а то, что он в умертвлении своем оказался между мирами, дало родовой памяти проснуться и знания предков пришли из глубины веков. Юрий поверил ему сразу. Зачем неупокоенному врать? Да и собственные ощущения во время последнего посещения места аварии тому были подтверждением. К тому же, вспомнил он вдруг, выходя из вневременья в этот мир, перед аварией, засек и воспользовался как пеленгом необычно сильной аномалией на пересечении лей-линий как раз в этом лесном районе. А уж то, что рассказывал Прокопыч, точно требовало наведаться на место города, посмотреть, что там осталось. Да и может действительно удастся то, о чем