Проект "ХРОНО" За гранью реальности

дикой ненавистью.
Только последние пару десятков лет перестали попадаться листы без фото и явно несимметричные фото с обрезанными краями. Вот совсем молодой худощавый парень, в котором без труда узнавался хозяин дома, уже после службы. Вот грустное фото. Лопатин у гроба, хоронит, как понял Кудашев, мать. Вот он с молодой, красивой девушкой, потом несколько фото с их свадьбы. Потом много фото с детьми, погодками, мальчиков и девочкой. Листая альбом, Юрий видел, как дети растут, как превращаются во взрослых.
Вот Николай Лопатин — школьник в галстуке, вот — в группе одноклассников, уже постарше. Много было его фото с другим парнем и часто с ними рядом девочка. Парни взрослели, девчонка на фото становилась привлекательной девушкой. Кудашев положил руку на страницу альбома, замер на секунду и откуда-то изнутри пришло понимание, уверенность, что эти парень и девушка с фото, живы и где-то неподалеку. Самого же Николая Лопатина среди живых не было, используя свои новые способности, он, чувствовал это явственно, но и холодом, как от изображения его матери, не веяло. Вот значит, как. Дочь Лопатиных, которой любовался Кудашев на большом фото в зале, также на страницах альбома, росла и расцветала из малюсенькой пигалицы с пухлыми щечками до красивой девушки, с толстой русой косой через плечо.
Последними были два фото, одно большое, во всю страничку, Лопатин старший в нелепо сидящим костюме с супругой, рядом в парадной морской форме Николай и сестра в милом платьице в горошек, лет уже 17–18, с косой уложенной по-взрослому в пучок на затылке. Кудашев отметил, что обязательно нужно узнать у брата или отца, как зовут сестренку. Вторым было ее же фото, но уже совсем взрослой девушки, лет 22–23, в светлой блузке, с печальными глазами, но столь же обаятельными ямочками на щеках, обрамленными длинными, дивными, ниже плеч вьющимися волосами. Оба фото не были вклеены в альбом, а просто лежали между страниц. Юрий взял фото девушки и прочитал на обороте: «Милому папочке! Люблю, целую! Твоя Машенька. Смоленск, 23 октября 1978 года». Он вновь перевернул фото и пристально посмотрел в лицо, в груди разлилось тепло. «Машенька», повторил Кудашев в слух, как бы смакуя имя на вкус, как добрый глоток хорошего вина.
Из интересующих его книг нашел Кудашев только учебник «История СССР» 1952 года, под редакцией какого-то профессора А. М. Панкратовой. Лучше бы не читал. Несколько раз бегло просматривая его, он в раздражении откладывал книгу. Но потом, собирая волю в кулак, все же продолжал читать этот сочащийся коммунистической пропагандой панегирик товарищу Сталину и КПСС. Тем не менее, основные вехи местной истории он узнал. Двадцатый век в Лопатинском мире был не менее кровав, чем и в родном мире. До тридцатых годов, все было так же, знакомо. А чем дальше, тем больше дикого и странного узнавал. В этом мире так же была Великая война, прозванная в марксистской книжке «Первой империалистической», основные события совпадали с привычными и известными Кудашеву, потом в 1917 году революции и гражданская война. И, конечно, судя по этой тошнотворной книжке, победили в гражданской войне большевики потому как — Партия большевиков «организатор победы» и — Большевистская партия, Ленин и Сталин создали кадры военных комиссаров, которые политически воспитывали бойцов Красной Армии, цементировали ряды красноармейцев и командиров и насаждали среди них дух дисциплины, революционного мужества и боевой отваги. Иного вывода от учебника, изданного в большевистском государстве, и не стоило и ожидать. У Юрия, страшно разболелась голова, сама терминология вызывала дрожь и ощущение нереального.
Дальше, как и следовало ожидать, были описаны бесконечные происки внешних и внутренних врагов, империалистов, белогвардейцев, белополяков, белофиннов, троцкистов. В сентябре 1939 года началась Вторая мировая война. Кудашев так и не понял, с какого момента все пошло не так как в знакомом ему мире. Не мудрено — с таким-то источником. Но уже к концу тридцатых, все было иначе. В учебнике худо, бедно рассказывалось о событиях в России или, вернее в СССР, но, что происходило в остальном мире, не ясно было абсолютно. Невнятно было написано о заключении пакта о ненападении между Германией, в которой оказывается, у власти были фашисты Гитлер с Риббентропом и СССР. Похоже, в этом мире фашизм возник в Германии, а не в Италии. Потом Сталин и СССР, благодаря «мудрой внешней политики Советского правительства», оттяпали восточные районы у «панской» Польши. Бессарабию — у Румынии, где она страдала «под гнетом румынских бояр» и Карелию у «белофиннов», само собой, по причине «провокации финляндской военщины». Такая же участь ждала Литву, Латвию и Эстонию. Правительство Сталина потребовало изменения состава правительств этих государств и свободного пропуска в них частей Красной Армии для «защиты безопасности границ СССР». Литовский, Латышский, и Эстонские народы с огромной радостью встретили Советскую Армию. То, что с национальной государственностью в этих странах было покончено и то, что вместе с Красной Армией пришли евреи из НКВД, развязавшие красный террор, в учебнике не упоминалось. С удивлением прочитал Юрий, про то, что Германия, оккупировавшая всю Европу к 1941 году, установила в завоеванных странах рабство и крепостное право, немцы занимались людоедством, связанным почему-то с расовой теорией, а также «покрыли Европу виселицами». Читая эту дурь, он просто отказывался верить написанному.
Летом 1941 года, в этом мире Германия напала на большевистский СССР. Война длилась до 1945 года, стоила большевикам больших жертв, но закончилась, в союзе с Англией и США, уничтожением Германского государства. Теперь Кудашеву стала ясна показавшаяся столь странной, два дня назад, реакция Лопатина на хронолет со свастикой и его, обершарфюрера форму. Германия была уничтожена, условия капитуляции были намного хуже Версальского мира. В том же году была разбита и Японская империя так же, как в привычном Юрию мире, бывшая союзницей Германского Рейха. Большевики отобрали у поверженной Японии Сахалин и Курильские острова.
Сталинский СССР, «освободив» Европу от фашистов, установил коммунистические режимы в Польше, Венгрии, Чехословакии, Югославии, Болгарии, Румынии оккупировав их Красной Армией. А вот с бывшими союзниками отношения как-то не заладились. В самом СССР Каких-либо изменений не произошло, по-прежнему насаждался марксизм. «Руководителем и организатором советского народа в его борьбе за коммунизм является великая партия Ленина- Сталина. Вооруженная знанием законов общественного развития, революционной теорией Маркса-Энгельса –Ленина-Сталина, партия успешно решает задачи «социалистического строительства». По привычке уже и, видимо, от скуки уничтожались внутренние враги, на этот раз «антипатриотическая группа безродных космополитов».
Заканчивался учебник 1951 годом. С тех пор прошло более двадцати лет, и что за это время произошло, только Боги ведали. Сталин, скорее всего, давно умер, но, судя по тому, что живет обычный русский мужик, Василий Лопатин, совсем не богато, если не сказать бедно, большевики по-прежнему у власти, как бы они себя сейчас не называли. Кудашев закрыв учебник и крепко задумался. Перспективы были далеко не радужные. Он застрял без всякой надежды на возвращение в настоящем сумасшедшем доме планетарного масштаба, причем, находился, в самой что ни на есть, палате буйно помешанных. После этого большевистского учебника вопросов меньше не стало. Основной, не дававший ему покоя, был — что и когда пошло не так в сравнении с привычной историей своего мира? Это нужно было выяснить, во что бы то ни стало. Очень хотелось знать! Но в его ситуации знание это ничего не меняло. Для Кудашева очевидным стало одно, тут он жить не сможет, а деваться некуда.
Спать Юрий ложился уже в утренних сумерках, долго не мог уснуть. Мысли были самые мрачные, одолевала тоска, но сон, крепкий, без сновидений, все же одолел и тоску, и невеселые мысли.
Поднялся, тем не менее, он часов в восемь утра, болела разбитая грудь, но раскисать обершарфюрер не привык. Медитация по тибетской методике, потом легкая разминка, все через боль. Мир раскрывался перед внутренним взором новыми красками, каждый предмет обретал свою ауру. Постепенно Кудашев учился видеть окружающее по-новому. Обошел дом. Во дворе заглянул в конюшню. Пустой коровник, давно не чищеный птичник. Остро чувствовалось отсутствие в хозяйстве женских рук. Совсем не богато жилось хозяину в этом «рае для рабочих и крестьян». День стоял, как и предыдущей, солнечный, жаркий. Несильный ветер время от времени налетал порывами и неторопливо подгонял по голубому небу бег легких облачков. Прошел на пасеку. Тут царил относительный порядок, видно было, что Лопатин знает и любит свое дело. Большая, вдающаяся, как язык, в лес проплешина-луговина, заставленная аккуратными рядами ульев. Пчелы, почуяв чужака, сначала сердито гудели, но потом присмирели и вновь занялись своими пчелиными делами. На пасеке, под навесом, стоял большой стол и лавки. Кудашев присел, закрыл глаза и некоторое время наслаждался теплом, свежим воздухом душистыми запахами леса и трав. Тишину нарушал только легкий, на грани восприятия, пчелиный гул.
Расслаблено откинувшийся на лавке обершарфюрер присутствие неупокоенного почувствовал сразу. Вдруг явственно стало холоднее, словно мимолетная тень прошла мимо закрытых век.
— Я уж думал, куда ты запропал, Коля, — мысленно произнес Кудашев, не открывая глаз, удивляясь который раз себе, будто всю жизнь имел дело с призраками.
Они так же, без слов, поговорили ни о чем. Лопатин младший поведал, что отец возвращается, но вряд ли будет раньше четырех по полудню. Юрий поблагодарил за совет на счет учебника по истории и посетовал на то, что бардак у них тут, по сравнению с его привычным миром, великий. Расспросил про эти места. Неупокоенный, явно радуясь собеседнику, рассказал, что знал. Про себя отметил Кудашев слова Николая о «месте силы» посреди болот, недалеко от места крушения их хронолета, куда неупокоенный почему-то показываться опасался. Летчик, зная про схождение в этих местах лей-линий, ставших ориентиром их прыжка, отметил, что надо будет разведать. Так в этом странном разговоре скоротали часа полтора.
Незаметно полетело время, в полдень Юрий, вернувшись в дом, перекусил оставшейся колбасой и хлебом, и стал ждать хозяина, листая снятую книгу с книжной полки «Хождение по мукам» А. Н. Толстого. У себя, ни писателя такого, ни книги Кудашев не помнил. Листая, зачитался. Первая часть о русской жизни перед Второй Отечественной, увлекла, неведомый автор был хорош, а сестры Булавины предстали как живые. И сам не заметил, что уже два по полудню.
Не торопясь, превозмогая боль в груди и слабость, набрал в сарае картошки, принес из ледника еще сала, достал там же из кадушки соленых огурцов и грибов. Почистил картошки, в курятнике взял полдюжины яиц, отварил вместе с картошкой, укутал кастрюлю в одеяло, чтобы не стыла. Опустил взятую в кухонном шкафу бутыль самогона в ведро с холодной колодезной водой. А минут через пять уже скорее почувствовал, чем услышал