Свет двух миров

меня зовут Софья Ружинская, я из… я с кафедры изучения паранормальной активности.
–Никогда не слышала, – ответила женщина, но вздохнула с горечью: – хотите назвать меня сумасшедшей?
–Ни в коем случае! – запротестовала Софья. – Напротив, мы вам верим.
–Да?..– голос женщины озарился теплом. Гайе даже тоскливо стало. Неужели она так нуждается в чужой вере? Впрочем, почему-то эти мысли саму Гайю устыдили.
–Мы хотели бы встретиться, – осторожно подбиралась Софья под всеобщие нервы.
Женщина согласилась, спросила только:
–Вы будете одна?
Софья растерялась. Владимир Николаевич замотал головой и показал два пальца.
–Вдвоем. Нас будет двое.
Женщина продиктовала адрес, напоследок попросила:
–Не считайте меня сумасшедшей. Это действительно чудо.
–Мы верим, – пообещала Софья и звонок завершился.
–Так! – Владимир Николаевич ударил в ладоши, затем растёр их, будто бы замёрз, – Зельман на выезде. Альцер и Майя, подготовьте возможную технику. Павел… Павел?
–Что? – он высунулся из-за компьютера. – Мне ещё надо снимки Зельману обработать.
–Ну…как закончишь, поможешь им! – настроение у Владимира Николаевича было нетерпеливым, – я проеду в министерство. А вы, Софья и Гайя, поедете на Галактионовскую!
И Гайя, и Софья обомлели. Они в паре работали последний раз где-то…никогда. С Гайей. вообще было тяжеловато работать, а Софья ладила со всеми.
–А почему…– попыталась сопротивляться Софья, не питавшая восторга, но  её оборвали:
–Остальные заняты, а ты проштрафилась!
Неловкое молчание, недолгие сборы, опасливые взгляды друг на друга, недолгое, но значительное внушение и вот они вдвоём хватанули ледяной зимний воздух. Гайя понимала что должна как-то пошутить или утешить её, но не хотела. В конце концов, её никто никогда не утешал. Более того, только что её откровенно признали наказанием для Софы!
–Галактионовская это где?  – спросила Ружинская, ёжась от ветра. Гайя взглянула на неё, ответила:
–Где Пионерская, знаешь? Там начинается. Минут сорок отсюда, если на автобусе.
–Ужас, – вздохнула Ружинская и снова поёжилась.
Гайя взглянула на неё со смешком:
–Одеваться теплее надо! Сегодня ветер такой, а у тебя шарф тонкий. Лучше бы надела как в прошлый раз – он вязаный, тепло держит лучше. А это что? за красотой гонишься?
Софья покраснела, не ответила  и заторопилась к остановке.
7.
Голова ужасно болела, и, насколько я могла судить по характеру этой самой боли, избавиться от неё мне предстояло нескоро. Неудивительно, впрочем! Сама виновата: полезла на ночь глядя на поиски приключений. Нет бы поспать, как нормальному человеку, но нет! на подвиги потянуло, на разгадки. А по итогу что? едва-едва успела доползти до дома, подремать пару часов, вскочить в испуге от будильника, пропустить завтрак (его ж готовить надо!), кое-как собраться и проглотить таблетку аспирина.
И это ещё если не брать во внимание то, что я потеряла на квартире мёртвой женщины свой шарф, и непонятно чем это может ещё обернуться. Ах да, ещё я видела какую-то непонятную сущность, встретилась с призраком Карины и меня игнорирует Агнешка – она не вышла меня встречать ночью, и не появилась утром.
Достаточно для бед?
Одно радует, хоть немного, конечно, для радости, но хоть что-то: Владимир Николаевич, кажись, решил меня помиловать и не распинать за встречу с Филиппом. Конечно, с премией можно всё равно попрощаться, да и мне врать пришлось, но у меня болит голова и я жутко устала, а надо ещё как-то отработать…
Но нет, продолжаются беды. И чего меня отправили с Гайей? Почему не с кем угодно?! Понятно, что у нас Гайя – это местное наказание, но я уже сама себя достаточно наказала.
–Одеваться теплее надо! Сегодня ветер такой, а у тебя шарф тонкий. Лучше бы надела как в прошлый раз – он вязаный, тепло держит лучше. А это что? за красотой гонишься?  – проворчала Гайя, когда я неосторожно поёжилась под зимним ветром. Я промолчала и поторопилась к остановке. А толку спорить? И потом – я бы с радостью надела тот, вязаный, но есть одна маленькая проблема: он на квартире мёртвой женщины! И непонятно – найдёт ли полиция его, и если найдёт, то, что со мной будет? Как я буду  объясняться?
Филипп сказал не думать об этом. А как я могу не думать? Конечно, хотелось бы мне переложить всё на него, мол, его вина и точка, но только это неправда. Я сама дура. Кто меня тянул? Кто меня тащил?
Благо, транспорт сегодня не заставил себя ждать. В автобусе было едва ли теплее, во всяком случае, я не заметила особенного тепла, но тут не было ветра. И было одно свободное место.
–Садись, – предложила я Гайе.
Она удивлённо воззрилась на меня, забирая у кондуктора свой билет:
–Уверена? Выглядишь плохо, Ружинская. Может лучше тебе сесть?
Приплыли. И без того не по себе, а оказывается, я ещё и плохо выгляжу. Нет, так не пойдёт!
Я силой заставила себя улыбнуться:
–Садись, я в порядке!
Но вскоре рядом с Гайей освободилось место и она подвинулась. Теперь я должна была сесть рядом с ней. ноги, конечно, ломило от усталости, и сесть я была бы очень рада, но с Гайей?! Не по себе мне от неё всегда. Ещё и ехать.
–Садись, – настояла она и я упала на сидение, стараясь, чтобы даже мой пуховик не коснулся её дублёнки. Ничего, это только работа. Это только моя коллега. Да, коллега. Пусть у неё мрачный взгляд, пусть она смотрит на меня так, что мне не по себе и ме6няне покидает чувство, что она видит меня насквозь – это всего лишь рабочая поездка, а Гайя – моя коллега.  Не самая любимая коллега, далеко не самая любимая, но мне с ней работать.
–Уверена что в порядке? – спросила Гайя. Я предпочла бы, чтобы мы провели всю дорогу в неловком молчании, но, видимо, не дано мне было выбирать.
Я ответила нарочито бодро:
–Да, только спала плохо. Вот и всё.
–Переживала? – Гайя спросила вроде бы сочувственно, но в то же время что-то мне не понравилось в её тоне. Без какой-либо причины не понравилось.
Я насторожилась. Я спятила видеть везде подвох? Но Гайя поглядывает на меня – я вижу боковым зрением, и надо отвечать. Отвечать максимально безопасно.
–Да…ну, сама понимаешь!
Гайя нахмурилась, повернула ко мне голову, видимо, желая что-то спросить или уточнить, и я поспешила добавить:
–Я так всех запутала. Даже неловко. И ещё этот…Филипп. Но Владимир Николаевич дал мне шанс объясниться, и я надеюсь, что не подведу, и…
–Похвально, – мрачно прервала меня Гайя. Похоже, ей мои слова не понравились. Ну уж извини, Гайя, откровенничать с тобой я не собираюсь! Я сама не понимаю, что происходит, не знаю даже, что будет, а ты мне здесь ещё под кожу лезешь. Ну вот надо оно тебе?..
Но вслух я ничего не произносила, прикрыла глаза, надеясь, что Гайя оставит меня в покое, и попыталась успокоить нервы. В конце концов, что именно произошло?
Я встретила женщину, которая была уже мертва. Я солгала начальнику. Я встретилась с Филиппом и была на квартире этой самой мертвячки, где…
Это самое неприятное. Можно встретить призрак, который не знает о том, что он призрак. Да, бывает. Редко, но бывает. Можно солгать начальству – я всего лишь выкручивалась из обстоятельств, в которые меня загнал Филипп…и я сама.
Но вот то, что я видела на квартире Карины – это, простите, ни в какие ворота! Ладно ещё призрак самой Карины, появившийся в зеркале – зеркало, по глубокому убеждению наших исследователей, есть портал между мирами. А мёртвые часто возвращаются именно в свой дом, когда не знают что они мёртвые.
Но что это была за тень? Что за дрянь терроризировала Карину, явила стенную дрожь, вызвала предполагаемую аномалию времени и назвала себя «Уходящий»? вот это вопросы, на которые я хотела бы знать ответ, и на которые мне, похоже, не увидеть ответа.
И если  даже забыть всё остальное, всё неприятное – и ложь, и плохое самочувствие, и шарф-улику на квартире с призраком и «Уходящим», то как быть с этой тенью? Да, именно эта тень и есть основной вопрос, главная загадка!
Как вот только её решать?
Мне пришло вдруг в голову – очень ярко и стремительно, так, что я даже глаза открыла против воли, что Филипп напрасно творит секретность. Что плохого, если мы расскажем на Кафедре про произошедшее? Да, есть вопрос тщеславия и личной обиды, и Филиппу, конечно, очень хочется разгадать эту тайну, а Владимиру Николаевичу ответно хочется понаблюдать за падением уверенности Филиппа, за его унижением, но если бы мы объединились, вероятно, мы бы победили быстрее! Мы бы открыли тайну, нашли бы через Владимира Николаевича поддержку в министерстве, и…
–Ты чего? – Гайя прервала поток моих светлых мыслей. Надо же, а я уже забыла, что нахожусь под её бдительным взором, не знающим пощады.
–Я…ничего, тряхнуло, – я чувствовала, что лгу неубедительно, но это было совершенно неважно по сравнению с угасающим светом моих мыслей.
Ага, расскажи какой-нибудь Гайе про то, что мы проникли в опечатанную квартиру! Да мы преступниками в её глазах  станем навечно. И ничем это не перебьёшь. Даже загадкой «Уходящего».
–Понятно, – отозвалась Гайя с какой-то обманчивой лёгкостью, за которой мой уставший разум угадывал напряжённость. – Как  думаешь, там что-нибудь есть?
Вопрос был задан без перехода, и я немного растерялась.
–Где?
–А куда мы едем? – Гайя усмехнулась. – Эх, молодость-молодость! Софа, вернись в рабочее русло.
Знала бы ты, Гайя, насколько глубоко я увязла в рабочем русле!
–Может быть, – я постаралась не обижаться и не возмущаться на заявление о молодости.
–Я спросила о твоих мыслях, – напомнила Гайя. – Эх, завидую я тебе. Явно ведь о чём-то хорошем думаешь. Не о работе.
О работе. И о плохом. Но тебе, Гайя, я не расскажу.
–Скоро узнаем, – ответила я. – Нам выходить на следующей?
–Через одну, и по дворам. Я тебя проведу, я здесь когда-то жила, – Гайя неожиданно примолкла, будто сболтнула лишнего. Я решила отомстить ей за свои неловкие ответы и спросила сама:
–Давно?
–Давно.
–С родителями или мужем?
Мне показалось, что Гайя не ответит, но она всё-таки вздохнула и сказала:
–С мамой. Я не была замужем.
–О…– она победила неловкость, в которую я попыталась её вогнать и обратила её против меня. Теперь я испытывала дискомфорт от того, что так влезла в её жизнь. – Извини.
–Ничего, я не стыжусь. Я просто не верю людям, – ответила Гайя с усмешкой. – Пойдём?
Чёрт, надо же – чуть остановку не прозевала! Я выскочила в проход, причём как всегда зацепилась пуховиком о ближайшее кресло.
–Ну, Софа! – со смешком ответствовала Гайя моему коровьему изяществу и помогла высвободиться. Мгновение, другое и вот мы с ней на ледяном ветру и я снова ёжусь под порывами зимы, и снова ругаю себя за неосмотрительную забывчивость.
На ветру не хочется разговаривать. Я закуталась плотнее в свой слабенький шарф, не предназначенный для такого ветра, всё хоть спасение.
Подворотня, ещё одна и ещё – шаг Гайи очень уверенный, она ведёт меня, точно разбирая знакомые ей проулки и дома.
–Мы на месте, – с казала Гайя, оглянулась на меня, вздохнула и сама позвонила в домофон. Насколько не люблю Гайю, но сейчас я почти её обожаю – у меня зубы от холода застучали, я плохо переношу зиму.
–Да? – домофонную трель разорвал женский голос.
–Э…добрый день, мы сегодня вам звонили. Мы с кафедры изучения актив…
–Поднимайтесь! – прервала женщина.
Поднялись мы в