Свет двух миров

Филиппа удостоверение?
Обратный путь был долгим и я, вспомнив о том, как началось знакомство с сестрой погибшей Карины, спросила:
–Откуда у тебя удостоверение?
–Что?– Филипп в удивлении глянул на меня. – Я  думал, тебя занимает другое!
–Откуда? – повторила я.
Филипп подумал, затем придвинулся ко мне ближе и шёпотом, чтобы не сильно уж и слышал водитель такси, ответил:
–У меня много знакомых. Ты не представляешь, сколько людей встречает так или иначе какую-либо сущность. Но трудно найти специалиста по ней и при этом не прослыть психом.
–Ложь! – обозлилась я. – У нас почти нет посетителей.
–Я и говорю «не прослыть психом», – напомнил Филипп. – Ваш Владимир Николаевич тотчас спешит доложить, что найдена та или иная сущность. Так он доказывает свою полезность. Думаешь много охотников светить морды по сети и телевидению? Сама бы ты хотела стать героиней какого-нибудь репортажа?
Филипп прикрыл глаза и продекламировал напыщенно:
–В доме Софии Ружинской есть привидение, оно плюётся кислотой и звенит цепями…
Агнешка не плевалась кислотой, цепями не гремела, официально не была привидением, а относилась к разряду полтергейстов, и ещё официально – не существовала.
Видимо, что-то было на моём лице такое, что Филипп принял за смущение и уверился в своей победе, снова перешёл на шёпот:
–Все же увидят! Коллеги, друзья, близкие. Кому-то, конечно, нужна такая слава, но, как правило, с тем, кому она нужна, призраки и не водятся. А тут я – профессиональный, нужный, немногословный, не ищущий шума.
–Мы собираем данные во имя науки. А ты ради денег!
–И вы ради денег, – спокойно заметил Филипп. – Не ты, конечно, нет. Но общие бюджеты зависят от вашей полезности. Твоей, Гайи, кто там ещё? Вот и шум.
–У нас всегда маленькие  бюджеты, – я ещё пыталась отбиваться.
–Это ты документы видела? – Филипп пришёл в зловеще-весёлое настроение.
–Это…что? – я не сообразила сразу, но когда сообразила, весёлость Филиппа пропала:
–Да нет, ничего. Словом, не забивай себе головушку мыслями о моём удостоверении.
–Но это же…–я понизила голос, – не-за-кон-но!
–И что? кто про это знает? Ты, я и сестра Карины. Нет, не спорю, всегда есть риск, что встретит кто-то, кто знает, как выглядит настоящее. В моём, например, очень грубая ошибка – фотография наклеена, а должна быть напечатана. Но большей части людей почему-то просто поверить в книжечку, не вглядываясь. Между прочим, учись, Софа! На будущее. А то вломиться ещё кто-нибудь.
–Да что у меня брать…
Филипп пожал плечами:
–Жизнь. Ты молодая, красивая, умереть жалко, нет?
Я молчала. Моя усталость, начавшаяся по пути к сестре Карины, вернулась ко мне. Сейчас я даже могла слабо удивиться: чего меня заинтересовало удостоверение в его руках? Мне не всё ли равно? к тому же – поездка оказалась бесплодной зацепкой.
Сестра Карины – полноватая, миловидная, но с заплаканным лицом, провела нас в кухню, предложила чай, от которого мы из вежливости отказались, не сговариваясь. Филипп осторожно начал задавать вопросы.
Но нет, никакой зацепки не было. Карина не имела психических заболеваний, не употребляла вещества и лекарства  (только прописанное снотворное), не была пьяницей (выпивала по редким праздникам), имела хорошую работу, среднее здоровье, не жаловалась ни на что, кроме бессонницы.
–Говорила, что не может спать, – всхлипывала женщина.
–Она объясняла причины бессонницы? – спрашивал Филипп. – Тревоги на работе или какие-нибудь…звуки?
Я напряглась. Вопрос был странным, эта женщина должна была сообразить что дело нечисто, но, видимо, горе напрочь убивает все чувства, потому что она даже не удивилась:
–Говорила, что неуютно ей спать.
Мы переглянулись с Филиппом. Эта была информация ни о чём. По факту, очень многие люди ощущают на себе то, что принимают за привидений. Им кажется, что во время сна на них кто-то смотрит, кто-то их касается, а то и скрипит половицами. Но на деле – в девяти из десяти случаев «взгляд» связан с похоладнием и ощущением неуюта, который фиксирует мозг; касание – это просто какой-то внутренний дискомфорт вроде вздутия живота; а скрип половиц – случайный сквозняк или даже соседи – в ночи звуки ярче.
Но вот только Карина реально мертва. И была мертва до того, как пришла ко мне.
–Мы должны были туда съездить! – сказал Филипп, вырывая меня из усталости. Его жгло желание действовать, а меня душило желание поспать. Мы не совпадали, но за такси платил Филипп, и оно ехало в сторону моего дома, значит, приходилось терпеть.
–Да, – согласилась я, – сестра Карины нам рассказала очевидное, но без очевидностей ни одно дело не клеится.
–Я про дочь Карины, – отмахнулся Филипп.
Я пожала плечами. Дочь? Ну да, дочь. Тонкая девчонка вошла на кухню, исподлобья глянула на Филиппа. Я испугалась, что она его узнала – всё-таки Филипп был ребёнком её матери, они могли видеться! Но девчонка сухо  заметила:
–Моя мама не была сумасшедшей!
Сестра погибшей бросилась к ней, попыталась увести, запричитала. Филипп остановил:
–С вашего разрешения мы немного бы побеседовали.
Я не вмешивалась, хотя мой внутренний голос орал, хватаясь за голову. Девчонка была несовершеннолетней и «допрос» подобного рода был отвратительным нарушением всего и вся.  Но, видимо, люди в горе забыли всякое знание. А может и не имели его? Само появление человека с удостоверением – уже фарс. Наглый! И ещё – здесь была я. но меня даже никто не спросил, а будь я сотрудником органов, я должна была хотя бы представиться, нет?
Что с людьми делает горе! Или беспечность? Или страх перед первым же удостоверением?
Впрочем, девочка ничего не могла сказать. Она твердила одно:
–Маму убил призрак.
–Почему ты так думаешь? – спрашивал Филипп.
–Она говорила, что призрак живёт в нашей квартире. Он ходит по стенам. Он живёт в зеркалах.
–А ты его видела?
Угрюмое молчание и взгляд исподлобья.
Сгорел сарай – гори и хата! Я вступила:
–Твоя мама описывала  тебе, как он выглядит?
Девчонка помедлила, подумала, затем сказала:
–Она говорила, что он как большая тень.
–А ты его видела?
И снова молчание.
–Это важно, – строго произнёс Филипп и она сдалась:
–Нет, – а затем тяжело, очень печально вздохнула. Должно быть, она и сама понимала, как звучат её слова. Может быть, даже жалела, что на стрессе ляпнула про призрака. По факту выходило, что её мать говорила о призраке в квартире, и она не верила в это. А потом вернулась домой и нашла свою маму мёртвой.
Мне было её жаль. Я сама помнила, остро ощущала ещё пустоту в своём собственном сердце от последней и самой дорогой утраты. Хотя я была старше тогда…
–Её наблюдает психолог, – поделилась с нами сестра погибшей, уже провожая нас в дверях, – нам посоветовали. Говорят – замкнётся. У неё скоро экзамены, ей надо поступить. Как теперь будем…
Филипп потянул меня за локоть в сторону. Я пошла за ним едва ли не с радостью – уйти от горя всегда желательно.
–Люди беспечны, – вздохнул Филипп, – затаскали девчонку по допросам. Потеряли нить.
–Если она была, – напомнила я. За окном тихонько смеркалось. Не люблю зиму за короткий световой день. Идёшь на работу – темно, возвращаешься домой – темно. Единственная отрада – немного солнышка в обеденный перерыв.
–Карина видела тень! – убеждённо произнёс Филипп. – Значит, то с чем мы имеем дело…
–Если имеем, – мстила я, нарочно глядя в окно.
Филипп примолк, злясь на меня за то, что я озвучила его страх. Даже то, что я видела, а он говорил с Кариной после того, как она умерла, могло иметь вполне реальное, запутанное, но хотя бы не потустороннее объяснение.
Мы оба это понимали. Но произнесла это только я.
Такси остановилось. Я вышла, как всегда без всякого изящества. Никак не могу понять, как женщины выходят из машины легко и непринуждённо? Почему я выползаю коровой и вдобавок пачкаю то сапоги, то пуховик о машину?
Надо было прощаться, но я не знала как это сделать. Филипп жестом велел водителю подождать и вышел следом.
–Спасибо что съездила со мной, – сказал он. – Это было странное дело. Я понимаю.
–Ну…– я изобразила улыбку, хотя даже изображать было трудно. Я выдохлась.
Но это всё я была готова терпеть, если с завтрашнего утра для меня начнётся моя тихая, размеренная жизнь. Ведь начнётся?
–Я поеду ночью на её квартиру, – без всякого перехода сообщил Филипп, и я поперхнулась какими-то начавшимися находиться словами.
–Там же опечатано, наверное! – возмутилась я, хотя мысль про опечатку и не была главной.
–Ничего, я осторожно, – Филипп был так спокоен, что либо в нём было безумство, либо он знал какие-то методы или связи, которые позволили бы ему проделать это без всякого труда. В любом случае – мне не нравилось. Но это ещё ничего, но он же продолжил:
–Поедешь со мной?
–Я?! зачем? – моя тихая и привычная жизнь сделала мне, видимо, ручкой и растворилась, оставив лицо Филиппа.
–Мы едем? – водитель, устав ждать, высунулся в окошко.
–Я всё возмещу, – не глядя, пообещал Филипп и водитель скрылся.
–Тебя ждут, – я попыталась отстраниться от него. – Езжай.
–Поедешь со мной ночью? – повторил Филипп вопрос.  видимо, он очень хотел получить ответ, раз не понял моего намёка.
–Я не вижу смысла, – солгала я. Хотя, смысл, конечно, был. Во-первых, то, что Карина встретилась со мной после своей смерти, могло завязать на мне энергетический узел. Во-вторых, призрак, преследовавший её, мог быть там. В-третьих, там мог быть сам призрак Карины – призраки часто возвращаются домой, не зная о том, что дома у них уже нет.
–Правда? – Филипп улыбнулся. – Не видишь?
–Хватит с меня, – я мотнула головой, – я устала, Филипп. И замёрзла.
А если быть честной – я ещё и проголодалась. Да и мне нужно было давно посетить уборную.
–Так я не сейчас предлагаю, – Филипп потянулся к дверце машины, – я пришлю тебе адрес. Встретимся часов в десять там?
–А сейчас сколько? – спросила я тихо. Я не знала наверняка: приеду или нет. впрочем, вру! Приеду. Я изведусь, назову себя раз пятнадцать дурой, а потом всё-таки поеду. Буду жалеть, понимать, что утром ползти на работу, но всё равно поеду.
–Почти шесть, – Филипп не улыбался, был сосредоточен. – Расстаёмся ненадолго. Ну, если ты не хочешь меня вдруг пригласить.
Я представила реакцию Агнешки на Филиппа, а затем реакцию Филиппа на Агнешку и ужаснулась, не в силах определить что хуже.
У меня были недолгие романы, свидания, были и какие-то приятели, пока я не стала работать на своей кафедре и вынужденно не затаилась, но я всегда опасалась вести кого-то домой. Агнешка иной раз могла и кофейником запустить через всю комнату, как было при поверке счётчика на холодную воду. А самое главное – человек был не виноват, а Агнешка…
Уж не знаю, что ей не понравилось, но она закапризничала не на шутку.
А могла молчать и не появляться, как это было со Светкой Юрьенкевич  – моей соседкой с первого этажа. Светка забегала одно время ко мне едва ли не каждый день, то похвастаться платьем на выпускной, то поплакаться об экзаменах. А потом она стала забегать всё реже. На моих глазах она стала настоящей красивой молодой девушкой и растворилась в жизни. Скучная Софья Ружинская ей не была нужна, зато было нужно внимание. А с недавних пор ещё и алкоголь. Много алкоголя. Её почти выгружали из машины, а она, хохоча,