Свет двух миров

молчании. А что ещё тут можно было говорить? с кем? О чём?
–Разувайтесь! – велела женщина, уже распахнувшая дверь своей квартиры в подъездную сырость.
Мы с Гайей прошли в молчании, вежливо разулись, сняли верхнюю одежду, и теперь получили полную возможность видеть хозяйку квартиры. Она была высокой, очень худой, с землистым цветом лица, но удивительнее всего были её уставшие глаза, в которых плескало тоскливой безысходностью.
–Добрый день, – Гайя улыбнулась с полным дружелюбием, – меня зовут Гайя, а это Софья. Мы представители кафедры по…
–Я Нина, – прервала женщина, махнула рукой вглубь коридора, – я одна. Проходите, называйте меня психичкой.
–Мы не считаем вас психичкой! – я не выдержала этой безысходной тоски в глазах Нины. – Вы и поверить не можете, сколько людей сталкивается с необъяснимыми явлениями, но из страха показаться ненормальными не сообщает об этом. Потому мы так ценим ваше свидетельство. Мы исследователи.
–Правда? – Нина обрадовалась.
Кривда, Нина. На самом деле всё наоборот. На каждом шагу нас подстерегают сумасшедшие, уверяющие, что видели полтергейста, что за ними гнался оборотень и прочие прелести жизни. Про НЛО вообще молчу. Но мы обязаны поддерживать эти россказни, потому что среди них встречаются настоящие зёрнышки правды, и неважно, сколько мусора надо обработать…
–А моя семья мне не верит, – пожаловалась Нина. – Мой брат сказал что это от успокоительных.
Мы с Гайей обменялись взглядами. Успокоительные – это плохо. Это уже есть вероятность трюка.
–Мы всё проверим, – пообещала Гайя.
–Понимаете, Нина, – продолжила я, стараясь не выдавать лишних чувств, – некоторые люди очень опасаются столкновений с неизвестным и предпочитают игнорировать всякие свидетельства. Так вы позволите?
–Да…– она заметно приободрилась, и даже выдавила из себя слабую улыбку. – Что вам нужно?
–Вы одна? –спросила Гайя, доставая блокнот для записей.
–Да. Сын у мамы. Я решила что не надо ему…ну тут, – Нина смутилась.
Обидно… мы бы с Гайей предпочли, чтобы он был здесь, но ничего.
–Нам надо осмотреть квартиру, задать пару вопросов и, если позволите, проверить видеоняню, – сообщила Гайя. – С чего хотите начать?
Нина посторонилась, пропуская нас дальше по комнатам. Разумеется, она последовала за нами. Это было логично и правильно: если впускаешь кого-то в дом, то не выпускай его из поля зрения. И, хотя, нас интересовала в большей степени детская комната, где произошёл инцидент, мы заглянули в каждую.
В кухне было чисто. Никакого беспорядка, грязных чашек – это характеристика человеческого состояния. Но нас с Гайей интересовал показатель «здоровья» жилья. Кран не капал – Гайя провернула воду, та легко открылась и закрылась, не раздражая противным звуком неповиновения капель. Возле раковины тоже было сухо. Гайя открыла дверцу в раковину, всё сухо и там. Чистящие средства расставлены ровно, по размеру.
Глянули потолок – без трещин, пятен. Гайя пометила это. перешли в туалет. Как ни странно, но именно в туалете и ванной призраки любят больше всего активничать. У греческой кафедры когда-то была теория, которая, впрочем, пока ничем не подтвердилась, том, что потусторонняя активность имеет большую привязку к местам «прохождения» – кухня, туалет, ванная – мол, там трубы и там больше людей, чем в комнатах и на балконах. Там запахи, там шумы…
Не знаю, может и правы греки.
Но в туалете потолок был чист, на стенах не было толстого налёта и пятен, бачок унитаза не протекал, ржавчина по трубам не ползла. И никаких посторонних звуков. И та же картина в ванной –  чистота, нет странных пятен, лишних запахов…
Гайя помечала в блокноте, пока я проверяла краны. Не капают. Хорошая квартира.
–Вы не отмечали где-нибудь в квартире неожиданного холода? – спросила Гайя, пока я обшаривала на предмет странных протечек стену.
Нина, наблюдавшая за нами со смесью изумления и благоговения, ответила незамедлительно:
–Нет. Всё нормально.
–У вас часто бывают гости? – продолжала Гайя, пока мы перемещались в коридор.
–Пока муж был здоров бывали, – ответила Нина, – но когда он болел и после…
Она смутилась, ослабела.
–мы вам сочувствуем, – заверила Гайя, – но нам нужна правда.
–Только мама моя, брат и его сестра заходили. Ну ещё врачиха из поликлиники, – ответила Нина и почему-то решила уточнить:– Любовь Михайловна она.
Мы с Гайей переглянулись, не сговариваясь проглотив «врачиху». И она, и я видели, что в этой квартире нет ничего подозрительного: ни запаха, ни протечек, ни холода, ни шума, то есть, по показателям здоровья жилья – общая картина была более чем удовлетворительной.
–Это ваша спальня? – спросила я, входя в следующую дверь.
–Наша с мужем, – ответила Нина и покраснела: – то есть…моя, да.
Она прикрыла лицо руками. Человеческое горе – самая сильная вещь для призраков.
–Вас мучают сны? – Гайя взяла тихий тон. Сочувствующий, вдумчивый, понимающий.
Нина вздрогнула.
–Откуда вы знаете?
–Вам снится ваш муж?
Она помолчала, собираясь с мыслями, затем медленно, неохотно кивнула:
–Да. Всё снится его хрип. Он же здесь лежал. Всё не хотел меня беспокоить, до последнего дня, пока мог…
Нина осеклась. Мы с Гайей молчали. Наши вопросы бередили душу этой женщины, но мы должны были их задать. Должны, потому что мы исследовали общую картину мира, а она жила в своём горе.
–Потому и начала пить таблетки, – Нина указала пальцем на прикроватную тумбочку. Я шагнула по указанному направлению, взяла коробочку, затем показала Гайе название.
Гайя помрачнела. А как тут не помрачнеешь? Если свидетель инцидента с паранормальным явлением находится в состоянии алкогольного, наркотического опьянения, или вышел из-под наркоза, или находится под действием антидепрессантов или снотворного, то его слова можно делить на четыре. И даже то, что у нас есть видео, уже не такое доказательство.
И это не я сказала, и даже не Гайя или Владимир Николаевич. Это опыт десятилетий и сообщения между кафедрами.
–Разрешите взглянуть на детскую? – Гайя отвела взгляд от коробочки, и я вернула её на место, стараясь, чтобы движение выглядело небрежным, мол, ничего такого не произошло.
Детская тоже чистая и светлая. Кроватка, игрушки, пеленальный столик.
–Видеоняня, – Нина подала Гайе устройство. – Мне её подарили, чтобы я…ну после смерти мужа мне было тяжело справиться. И я…
Она сбилась, замялась, закрыла лицо руками.
–Разрешите ли вы нам изъять э…память? – Гайя обернулась на меня. – Что тут? Флешка? Видеокарта?
–Карта памяти, – ответила Нина, пока я пожимала плечами. – Да, берите.
Пока Гайя возилась с видеоняней, вскрывая панельку для карты памяти, я оглядывала комнату. Ни трещин, ни дрожи, ни холода, ни пятен, ни запаха. Я даже простучала стены на два раза, обходя комнату по периметру.
–Ваш сын беспокойно спит? –спрашивала Гайя, сунув карту памяти в пакетик и убирая её в карман.
–Он спокойный ребёнок,– отозвалась Нина. Разговор о сыне заставил её вернуться в реальность.
–Бывали ли раньше какие-нибудь помехи с видеоняней или другой техникой?
–Никогда…ну или только когда свет отключали.
–А это происходит часто?
–Раз-два в год наверное. Из-за грозы чаще всего.
Да, повезло. У меня это ежемесячное мероприятие. Но я и живу с полтергейстом.
Гайя терзала Нину ещё с четверть часа, задавая ей разные вопросы о шумах, холоде, перебоях с водой. Во всех случаях Нина показывала отрицательно. А если и были положительные ответы, то за пределы нормы они не выходили. Нина согласилась дать и фотографию своего почившего мужа, и тут пришла пора для самого тяжёлого вопроса, вопроса, который так не любим мы задавать…
–Нина, поймите наш вопрос правильно, мы вам верим, но мы обязаны соблюдать порядок.
Она насторожилась.
–У вас были в роду близкие или далёкие родственники, страдающие алкогольной зависимостью или каким-нибудь нервным расстройством, депрессией или шизофренией?
Нина побелела.
–Что вы себе позволяете? – закричала она, но её возмущение было очень громким и неоправданным. Потому Гайя повторила:
–Были?
–Дедушка, – вся запальчивость Нины куда-то разом делась, истлела до ничего, – ему меняли диагноз несколько раз, переводили по лечебницам. Но у него должность была…не афишировали, понимаете?
–Чекист, что ли? – неосторожно брякнула я, и Гайя смерила меня ненавистным взглядом. Здесь её нельзя было винить.
–Не чекист, – обиделась Нина, – он служил в МГБ! Его сняли с должности, когда он начал болеть, но там всё было засекречено. И там после не до этого было, потом и вовсе…
Она снова сбилась. Но мы услышали главное: родственники есть.
–Мы вас будем держать в курсе, – пообещала Гайя, когда мы обувались в коридоре. – Мы вам верим, у вас интересная история, не бойтесь ничего. Если произойдёт какой-нибудь новый инцидент, звоните по этому номеру…
–Вы мне точно верите? – Нина смотрела на нас с недоверием и  наивным восторгом одновременно.
–Да, мы вам верим, – Гайя солгала за нас обеих и продержала молчание до самого выхода в зиму.
Стих ветер и стало лучше. Даже не так холодно и мерзко. Вполне терпимо. Я успела даже порадоваться, когда Гайя пихнула меня в бок:
–Чекист? Сдурела?!
–Ну ЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ…– я попыталась отбиться, – название разное, но.
–Ты дура? – прервала меня Гайя.
Вопрос был хороший. Последние трое суток подтверждали что да.
–Да, – я вздохнула. – Ну пожалуйся на меня…
–Совсем дура, – Гайя вздохнула, – жаловаться не буду, я не такая. Но за языком тебе надо последить. Ладно, чего уж? Давай зайдём куда-нибудь? Я проголодалась, а Нина нам чая не предложила.
Я почувствовала как краснею. Милостью моей дурноты я лишилась премии, да и до зарплаты ещё нескоро. Но как отказать тактично, чтобы не выглядеть не просто дурой, а нищей дурой?
Но Гайя, наверное, хорошо знала жизнь. Она опередила мою глупую попытку вывернуться, сказала:
–Я угощу. Разбогатеешь – вернёшь.
–А если не разбогатею? 
–Не обеднею, – хмыкнула Гайя. – Пошли! Погода гадкая. И вообще, Соф, это мелочи. Знаешь, когда я была студенткой, мне приходилось иногда очень непросто. не всегда была возможность поесть: не на что и некогда, так что… всё в порядке.
Я молчала. Покорная, шла за Гайей и молчала. Мне тоже хотелось перекусить, но я не знала, как сладить со своей совестью и своим стыдом.
–Это не унижение, – объяснила Гайя, снова прочтя по моему молчанию всё, что я чувствую на этот счёт, – это просто помощь ближнему. Как тебе пиццерия? Пойдём?
В тепле пиццерии, в запахах горячего кофе и выпечки мне полегчало. Я сделала скромный заказ, чтобы не напрягать Гайю, но и этого заказа мне хватило – в тепле и уюте заведения пища воспринималась мною как дополнение к прекрасному теплу и возможности посидеть.
–Что скажешь? – спросила Гайя, когда нам принесли заказ.
–Начинки не пожалели, это правда, – я взяла свою тарелку. – Знаешь, не везде такое.
–Я про Нину, – еда Гайю, похоже, не так интересовала. Она ткнулась в чашку с горячим чаем.
Я вздохнула. Что тут скажешь?
–На одной чаше весов видео непонятно какой подлинности. На другой – она принимает успокоительные, явно переживает из-за смерти мужа, смерти, заметь, тяжёлой, и ещё у неё есть родственник с возможным заболеванием.
–Каждый пятый в мире псих! –