– Семён, а дети у вас есть? – улучшив момент, поинтересовался Алексей, поскольку признаков детей как раз он не заметил.
– Выросли наши дети… Двое… Близнецы-мальчишки. Они теперь в Риге… Студенты! Хорошие мальчишки! Часто приезжают! Пока на первом курсе – детей домой еще тянет. А потом начнутся стройотряды, девчонки, всякие соревнования… Наша жизнь проходит – их время настаёт!
Гости долго толпились в поисках места, поочерёдно мылись, прихорашивались, рассаживались, а Сауле суетилась то в кухоньке у печи, то у общего стола. На нём появились тарелки, простенькие чашки и большой-большой не совсем круглый хлеб домашней выпечки. Когда все уселись, хозяйка внесла огромную закопченную сковородку с яичницей-глазуньей. Алексей непроизвольно стал подсчитывать яркие пятнышки желтков, дошёл до двадцати восьми и сбился.
Сауле и особенно ее муж старались ухаживать за офицерами, а ребята и сами недолго стеснялись… Прошло несколько минут, и на столе ничего съестного не осталось. Потом выпили по крупной чашке чая, заваренного с какими-то травами, и замерли, не зная, как быть дальше.
Выручил Подорожко. От всей компании он поблагодарил хозяев за ужин:
– Мы уже и не верили, что нашим животам после сегодняшнего завтрака что-либо перепадёт! Спасибо вам, добрые хозяева, за спасение нас в этот жуткий мороз! А сейчас – мы все пойдём к себе в КУНГ!
– Нет, нет! – сразу возразил хозяин. – Все будут спать здесь! В тепле! Офицерам постелили в той комнате! На кровати! – он махнул рукой. – Ребята лягут здесь! На полу. Матрасы тоже сейчас будут – сначала стол надо убрать. И ваши куртки можно положить…
– Ясно! – ответил за всех Подорожко. – Детишки, быстро посуду на кухню убрать конвейером … А потом стол, куда хозяин прикажет! И никаких перекуров ни на ночь, ни ночью! Где туалет, вам хозяин покажет. Снег не портить! Караул выставлять не будем! Спите спокойно! Если что, первый заметивший подаст тревогу! Вопросы? Нет! Тогда за дело, ребятки, и отдыхать. Бог поможет – аккумуляторы с утра не подведут!
Алексей стал безвольно проваливаться в сон, будто в пропасть падал. А там, не в силах схватиться за хрупкий край пропасти, он сползал и всё падал, и падал куда-то. Он отчаянно сопротивлялся, понимая в глубине мозга, что он старший в их колонне и поступает неправильно, бросив без охраны секретную технику, разоружив солдат, не назначив дежурных... Понимал, но даже не пытался что-либо исправить. Он просто падал и падал в бездонную пропасть…
И потому уже ночью, проснувшись отчего-то и долго не шевелясь, Алексей сообразил в темноте, как он влип в историю из-за своей нераспорядительности. Через открытую в соседнюю комнату дверь Алексей заметил, как кто-то тенью ступал в темноте между телами его солдат, спавших на полу, и безжалостно втыкал в них штык-ножи, которые Подорожко безрассудно приказал оставить в углу рядом с автоматами.
«Вот в чём была цель столь странного гостеприимства! – догадался Алексей, судорожно соображая, как теперь ему выкручиваться. – Сможет ли он незаметно и, главное, неслышно для этой страшной тени отыскать в темноте пистолет Подорожко, снять его с предохранителя, дослать патрон в патронник? Вряд ли сможет! Скорее всего, любое его движение Тень использует для продолжения расправы уже над самим Алексем».
Алексей всё же предпринял попытку… Потянулся за пистолетом, но тут Подорожко выдал его своим вскриком, отбросив руку в сторону:
– Ты чего? Обниматься потянуло? Спятил, что ли?
– Ти-хо! – едва слышно прошептал Алексей. – Дай мне твой пистолет… Только тихо! Он всех заколол!
Подорожко, хоть и спросонок, но всё понял. Он интенсивно встряхнул Алексея и приказал:
– Ты опоздал! А теперь спи! Спи! Это был сон! Просто страшный сон. Спи, Лёха! – и потом, больше для себя, с удивлением заметил. – Надо же, каким слабаком оказался! Холодной водицей тебе ежедневно следует обливаться, Лёха!
Когда Алексей разлепил веки, настенные часы показывали десять минут девятого. Рядом мерно посапывал Подорожко. Дверь в соседнюю комнату оказалась прикрытой.
– Ну и дела! – произнёс Алексей громко, чтобы разбудить товарища. – Генка, мы ведь всё проспали! Они нас в шесть не разбудили, как обещали! Все без нас уехали!
– Ну и в добрый путь! – спокойно отнёсся к этому Подорожко. – Однако придётся нагонять! Ведь уже светло! Уже колёса должны вертеться в сторону дома!
Оба торопливо принялись натягивать на себя, всё что есть, а потом пошли умываться. В большой комнате не было ни солдат, ни их одежды. Сауле хлопотала у плиты. Улыбнувшись разоспавшимся гостям, она указала на умывальник, но Подорожко зачерпнул полный ковш из ведра и приказал Алексею:
– На улицу! Бегом, марш!
– Ты что? Спятил? – изумился Алексей. – Там все тридцать или тридцать пять! Сам маршируй, псих!
– Давай, давай! А то на руках вынесу… Стыдно будет!
– Точно, псих! – заключил Алексей, подчиняясь превосходящей силе.
Они помыли физиономии водой, которая застывала на ресницах, а потом Подорожко насыпал гору снега Алексею за шиворот…
За ночь мороз действительно усилился, но ребята вместе с Семёном давным-давно проливали радиаторы горячей водой, прежде чем их заполнить. Подготовка к отъезду шла полным ходом без помощи офицеров.
Семён их поприветствовал и по-военному бодро доложил о том, что и машины, и завтрак скоро будут готовы.
– Семён! – Алексей решил выяснить причину того, что они проспали. – Вы вчера обещали нас в шесть часов разбудить…
– Жена мне утром, глядя на вас, запретила! Я не мог не подчиниться! А вы разве в обиде? – он впервые при нас засмеялся.
– В общем-то, нет! Но неудобно как-то – все работают, а мы спим…
– Вас другая работа ждёт! – мудро рассудил Семён. – Вам нужно выспаться! А теперь пойдёмте все завтракать!
– Сейчас придём, Семён! – ответил Подорожко. – Только поглядим, что у нас здесь получается… – он переключился на своих солдат. – Вы где оружие побросали, обормоты! Дело делаете – это хорошо! Но о бдительности совсем забыли! Две минуты на устранение! Мигом!
Теперь за столом стало веселее, нежели вечером. Все отдохнули, все ожили, все рвались в дорогу, как в бой, ведь – домой. Потому завтрак не затянулся. Быстро смели вареную картошку с жареным луком и какой-то самодельный водянистый творог, запили чаем с травами и стали по одному выскакивать из-за стола, не забывая благодарить хозяйку и хозяина. Слегка задержавшиеся опять помогли убрать со стола и сложить сам стол, затем стремительно оделись и с автоматами выскочили к машинам.
Алексей и Подорожко тоже поблагодарили хозяев. При этом Алексей за всех извинился:
– Мы вам доставили столько неудобств… Извините! Кроме того, ввели в немалые расходы. Возьмите, пожалуйста, хоть это! – он положил перед Семёном на стол червонец, который загодя извлёк из своего НЗ. Алексей всегда носил и возил с собой эти десять рублей на всякий случай, никогда не пуская их в ход. Но теперь, видимо, такой случай настал.
– Что вы! Мы от всей души! – чистосердечно произнес хозяин. – Не обижайте нас с женой! Мы были рады всем вам, а не вашим деньгам!
– Может, вам что-то нужно? Всё что угодно, кроме бензина! Его у нас настолько мало, что сами не знаем, дотянем ли до дома?
Сауле что-то шепнула мужу и зарделась. Хозяин согласно закивал головой:
– Да, да! Если у вас есть лампочки… Их давно нет в продаже!
– Вам обыкновенные? На двести двадцать вольт? – уточнил Алексей. – Очень обидно, но на нашей технике таких не бывает… Впрочем, Семён, позже это может получится. Но позже… Мы тут надумали у вас ненадолго оставить ту машину, которая сейчас на буксире. Через пару дней мы за ней вернёмся… Тогда и лампочки привезём. Договорились?
Хозяин перевёл ответ супруге. Дослушав, она засияла довольной улыбкой и благодарно закивала головой.
– Вот и договорились! – поставил точку Подорожко. – А теперь нам пора. Спасибо за приют и - до свидания! Вы очень хорошие люди. Спасли нас в такой сложной ситуации! И будьте добры, хоть сейчас не провожайте нас, не выходите на мороз!
Когда вышли из дома, Подорожко взял Алексея за локоть и ехидно произнёс:
– Ну, ты и жук, Лёха! А заранее ты не мог мне сказать, что решил расплатиться? Если бы они твои деньги взяли, то, как бы я себя чувствовал? Может, ты еще нечто подобное задумал, так сразу сознайся! А то ведь я могу и рассвирепеть!
– Брось нагнетать! Мне это в последнюю минуту в голову пришло… Долг платежом красен!
Ещё какое-то время вояки суетились, пока отцепляли и перекатывали ближе к воротам заснеженный Газон, потом Подорожко скомандовал всем «По местам». Ребята забрались в КУНГ, и колонна приготовилась к движению.
Теперь впереди встал Алексей на своём Уазе. Замысел рокировки прост: если он остановится из-за отсутствия бензина, что должно произойти совсем скоро, то Подорожко этот момент пропустить не сможет. И ему опять придётся буксировать Уазик.
Поскольку хозяева, несмотря на увещевания, всё-таки вышли провожать колонну, офицеры подошли к ним, чтобы опять поблагодарить и попрощаться. Подорожко эмоционально обнял Семёна, а когда прощался с Сауле, театрально приложил руку к сердцу, а потом ее лихо поцеловал! У него всё получалось легко и естественно! Алексей же пожал руки обоим, развернулся и вместе с Подорожко побежал к своей машине.
Через минуту оба автомобиля с рёвом выбрались на трассу. Двигаясь без буксира, товарищи рассчитывали на большую скорость, чем прежде. Этому способствовала и хорошо расчищенная теперь дорога – дорожные службы ночное время зря не теряли.
У всех звонко пела душа, предполагая в дальнейшем беспроблемное путешествие!
Глава 17
В Шяуляе остановились возле красивого гастронома, чтобы купить хоть какие-то подарки семьям.
В прибалтийских республиках Алексей всегда предпочитал самообслуживание, где никто не поглядывал на него со скрытой иронией. Но здесь оказалось много отделов – бакалея, кондитерский, мясной и прочие – и, соответственно, много продавцов и целый ряд касс. Все – абсолютные чистюли! Все в аккуратненьких кружевных передничках ослепительной белизны. У всех доброжелательные улыбки не сходят с лица. Поразил и ассортимент товаров, чистота всюду и образцовый порядок. Покупателей оказалось удивительно мало, почти никого. Возможно, из-за мороза.
[justify]Алексей купил целый батон соблазнительно пахнувшей языковой колбасы, о которой когда-то слышал от матери, но в продаже не встречал. На пару к головке фирменного литовского сыра «Ромбинас», купленного ещё по дороге в Ригу, взял и другой прославленный литовский сыр «Лилипутас» – шарообразный, как артиллерийское ядро, – а также соблазнительное на