Этика горников

инопланетянкой и сердито фыркнул.
- Действительно, чего это вы нас бросили на произвол событиям? - спросил он, - А если бы эти тщедушные создания меня пристрелили? Кстати, кто они такие?
- Я предупреждал о необходимости быть осторожным. Они совсем еще недавно родились для общества. Воспитываются здесь, а через личные каналы связи и вся их планета. Будут и вам помогать вырабатывать стиль телепатического общения. А оставил я вас потому, что нужно было по памяти восстановить личность уничтоженного транспортного корабля. Кроме того, мы готовились к операции. Вам ведь будут подсажены согласующие устройства для мысленной связи.
- И радиоуправления нами, - буркнул Володя.
- Для этого только согласующих устройств недостаточно, - сказал осьминог, - Кушайте, стол вас заждался!
- Неужели вы способны сделать операцию против нашей воли? - спросил Володя.
- Я, например, живым не дам себя резать, - заявил Петрович.
- У вас пока еще недостаточно данных чтобы судить нужны ли вам эти присадки, - спокойно ответил осьминог, - после опыта мы уберем их по вашему желанию, но пока еще никто не отказывался.
- Еще бы! - Петрович чуть не подавился содержимым спринцовки, - Это же еще одна операция!
- Хочу, не хочу! - укоризненно вмешался Борис, - По нас будут судить о готовности целой Земли! Как можно печься о личном благополучии, когда ты в ответе за такое дело?
- А если здесь какие-то другие интересы? - неопределенно пошевелил пальцами Володя, - Вспомни хотя бы концепцию культурного брожения миров Петровича.
- Интересно, как ты будешь потом это вспоминать, когда все закончится? - спросил Борис проникновенно.
Андрей засучил рукав и деловито подошел к осьминогу:
- Вот, взгляни, - показал он озабочено, - В такую дырку свободно карандаш пролезет. Сейчас уже почти не болит, но вон как вены вздулись!
- Отвернись, - предложил осьминог, - чтобы голова не закружилась.
Когда через несколько минут щупальца отпустили руку, на ней осталось только красноватое пятно от прилившей крови.

На этот раз Андрею инопланетянка не снилась. Он проснулся после удивительно глубокого и целебного сна. Такое было о ним однажды, когда он ночевал в горах зимой без палатки прямо на снегу. Из спальника торчал только кончик его носа и каждый вдох чистейшего морозного воздуха приносил невыразимое наслаждение и ясность в голове.
Андрей потянулся, открыл глаза и рывком сел, на этот раз правильно рассчитав усилие. Он был один в коричневой мгле. Взгляд беспомощно скользил по сторонам, не имея возможности на чем-нибудь остановиться.
Андрей пошатываясь встал и вытянул руку: она уперлась в стенку. Обойдя отсек, он с содроганием убедился, что находится в небольшом изоляторе. Вот оно: операция! Их разъединили чтобы можно было оперировать беспроблемно по одному. Интересно, как это выглядит? Неужели его будут оперировать прямо на полу как свинью? Андрей в детстве видел, как резали погибшую от гипоксии свинью в ветклинике. Два ветеринара потрошили ее на бетонной площадке и складывали вырезанные органы на полиэтиленовой пленке.
Его пробрал навязчивый приступ медвежьей болезни. Чего они там тянут? Может еще не знают, что он проснулся? Андрей для пробы заорал во все горло и чуть не сорвал голос потому, что звуки застревали как в вате. Ему стало немного легче, но вскоре по контрасту с криком начала угнетать звенящая тишина. Так можно и свихнуться. Андрей с чувством запел, но вдруг его накрыло острое одиночество. Ему показалось, что он уже давно сидит в этой тюрьме и, может быть, просидит вечно. Интересно, чего они там тянут?
Андрей разлегся на полу и вспомнил инопланетянку. Тогда, при встрече, утопая в ее глазах, ему казалось, что он проникает в ее душу и понимает, как самого себя. Знания и опыт, все то, чем обрастает личность становится несущественным, когда возникает иллюзия понимания между мужчиной и женщиной. Остается только ее "я" и его "я" в том первозданном самоощущении какое есть у любого живого существа. Андрей как мог представил ее душу и тут произошло нечто-то потрясающее: возник яркий и самобытный образ, живой и продолжающий формироваться чужой мыслью. Он сразу безошибочно понял, что воспринятое принадлежит той самой инопланетянке. Он узнал ее по общей картине, состоящей из неуловимых в отдельности характерных только для нее черт. Именно она телепатически выражала свое участие к его положению и вопрос как он себя чувствует.
Это была такая интимная связь, что за мгновения Андрей узнал девушку лучше, чем если бы они были знакомы годы. Пока Андрей размышлял об этом, образ-вопрос повторился и затем развернулся примером как следовало бы представлять свои мысли для ответа. Действительно, он ведь еще не ответил! Андрей собрался и выложил в одном порыве свой восторг. На том конце случился небольшой переполох. Андрей явно ощутил, как лихорадочно девушка пытается разобраться во всех его переживаниях. Он понял, что просто завалил ее информацией.
Понемногу они входили в приемлемый ритм мысленного диалога, когда образы возникали созвучно и трудно было уже оказать кто и какой вклад внес в их создание. Они мыслили, как один человек, но пользовались опытом обоих. Андрей с непривычки часто терял свое личное самоощущение. Конечно, он не мог постичь сразу всей ментальности девушки так же, как человек не может сразу вспомнить все, что знает. Все вспоминались по мере необходимости и оставалось принадлежать Андрею настолько, насколько он мог это понять.
Потом девушка продемонстрировала как он может видеть ее глазами. И, наконец, раскрылась тайна осьминогов, как только один из них предоставил его воле свое тело. Теперь у него был свой личный осьминог. Андрей сразу понял, что осьминог не обладает самостоятельным сознанием хотя мозг у него есть. Так же как человеку не нужно специальным усилием сознания управлять каждым своим пальцем, конечностью или отдельной мышцей в сложном движении, так же и осьминог, чувствуя общий смысл действия, разбивает его без участия сознания водителя на нужные промежуточные движения своих органов. Андрей не путался во множестве щупалец и отростков. Если он делал усилие к движению, то улетал в осминожьей ипостаси туда куда нужно с той скоростью, с какой желал.
Девушка пояснила, что теперь он может пользоваться этим осьминогом в качестве выносных органов. Он стал еще одной частью его тела и к этому нужно было теперь привыкать.
После того как он вволю наигрался, девушка завладела его сознанием и в виде образов спела что-то вроде расслабляющей колыбельной. Что-то предстояло важное и к этому нужно было подготовиться, освободившись от лишних мыслей. Как ребенок учится ходить, играя, так и Андрею нужно было научиться владеть новыми возможностями.
Вкоре последовала гамма мыслительных медитаций, и если вдруг на каком-то этапе с трудом думалось, то возникала игра, приятная и захватывающая, нарабатывающая нужную функцию.
Как только Андрей начал уставать от новых впечатлений, девушка слегка отстранилась, но они все еще чувствовали присутствие друг друга. Начали присоединяться другие, становилось все более интересно.
И, наконец, ему был поставлен вопрос. Вот прямо так официально и ответственно. Запрос его мнения о готовности людей Земли к перерождению в новом качестве. Андрей чувствовал, что достаточно искушенные участники могут выхватывать из него то, что он даже не в состоянии оформить словами и мыслями. Он был вовлечен в обсуждение и растворился в сознании участников. Среди них он начал узнавать и своих товарищей, скорее по общим испытанным фрагментах жизни, чем по их мыслям, во многом очень неожиданным. В отдельных эпизодах проявлялся деловитый и замкнутый характер Петровича, слышались технолюбивые и язвительные нотки Володи, женская впечатлительность Дианы и прогрессорский фанатизм Бориса. Но все это было на фоне мощного и размеренного коллективного мыслительного процесса, где каждый использовал безраздельно знания, способности и впечатления других. И получалось, что, рождаясь у кого-то в мозгу, начальная мысль обрастала опытом всех и превращалась в общее понимание, из которого каждый извлекал что-то ему доступное и для него важное.
А в самой глубине душ... не ощущалось никакой разницы между самоощущениями участников. Было одно общее самосознание. За короткий срок от огромного количества впечатлений земляне начали уставать, мысли путаться. Не в состоянии больше уследить за общим развитием идей, они становились бесполезными отголосками и обсуждение прервали. Локальный мозг пока не приспособился к такому ритму и требовал отдыха для утряски впечатлений.
Андрей остался наедине с девушкой, и они немного поиграли друг с другом. Это успокаивало, расслабляло, пережитое всплывало как сон, и девушка помогала это осмыслить. Постепенно он вышел из лихорадочно-возбужденного состояния, но яркие впечатления все еще болезненно преследовали его. Сильно захотелось есть. Мысли толпились, требуя внимания и мешая друг другу, сплетаясь в иррациональный бред наяву. Ему захотелось выбраться из изолятора и в стене открылся проход.
В звездном зале у растения стояла Диана спиной к нему. Андрей понял, что она плачет. Рядом с зелено-фиолетовой пародией на растение в земле торчала живая ветка облепихи.
- Пойдем кушать, Диан, - как можно мягче сказал Андрей, но она все равно вздрогнула.
- Андрюша! - Диана повернула к нему мокрое лицо, - Вот я какая дура! Они все умные и вы умные, а я, наверное, ни на что ни гожусь!
- Ну, что ты! Это по началу трудно. Привыкнем. Думаешь мне легко было? Чуть не свихнулся.
- У меня в голове все путается. Я больше не смогу! Неужели мы когда-нибудь вернемся на Землю?
К ним подошли Володя и Петрович.
- Ну, что? Опять мокруха? - участливо сыронизировал Петрович, болезненно морщась и потирая виски, - Здорово они нас отделали. Жрать пошли, не могу больше!
Но вместо обжитого транспортного модуля им предложили перебраться в отведенный для них отсек в стене звездного зала. Борис развалился непонятно на чем как в кресле, со спринцовкой в руке и наслаждался с видом богатого римлянина.
- Что, больше других знаешь, отличник? - пошутил Андрей, - А ну, говори, на чем сидишь?
- Да тут, ребята, у них, оказывается, сплошной комфорт, а мы как обезьяны на полу валялись. Захотел - стенка с креслом выгнулась, а хочешь - пол кроватью вздыбится. Вот, например - Борис картинно щелкнул пальцем, и стены отсека растаяли среди космической бездны, оставив видимыми только светящиеся овалы проходов. Диана ахнула, Андрею захотелось за что-то ухватиться.
- В общем нам еще нужно учиться понимать, что тут вокруг и как этим пользоваться, - продолжал Борис, довольный эффектом, - теперь ведь у нас есть связь со всеми системами станции и со всеми ее достаточно адаптированными обитателями. Мы пока еще новички. Да что там станция! Мы отсюда можем мысленно проникнуть в любое место освоенной Вселенной и побывать там в шкуре тамошних осьминогов.
- А мне понравилась эта лошадка! - оживился Петрович, - Они мне вроде как подарили одного. Ну-ка попробую!
И впрямь, в отсек ворвался какой-то ненормальный осьминог и встал как вкопанный перед Петровичем, ударив в пол копытами.
- Надо же! Самого себя вижу! -