Этика горников

собственном опыте узнать, что мы такое?
- Покажи!
Андрей сосредоточился на воспоминаниях. Поначалу это было не просто, и внимание ускользало, но вскоре образы стали получаться зримыми и красочными. Андрей вновь переживал самые яркие моменты своих горных путешествий потому, что там открываются в чистом виде отношения между людьми, тут же проверяясь на деле. Он придумал и мысленно разыграл несколько сцен, в том числе любовных и, наконец, вообразив гитару в своих руках, рискнул спеть свою любимую песню. Он сам себе здорово понравился и был уверен, что поколебал в девушке ее рационалистические убеждения. Что может она противопоставить тем эмоциям, которые он так красочно перед ней раскрыл? Это был вопрос-вызов.
Но как относится взрослый человек к малышу, который решил удивить его своей детской песенкой? В этом есть своя прелесть. Девушка не осталась равнодушной и восприняла гораздо больше, чем передал Андрей. А затем она решила увлечь его глубиной своего понимания, в виде игры, при этом окутывая его добродушным уютом.
Поначалу он не мог ухватить и с малую часть того, что предназначалось для понимания. Он заворожено следил как музыка образов удивительно ясно раскрывается от самого общего и простого, погружаясь в оттенки. Он и раньше был уже очарован дисциплиной ее мышления, совсем не сравнимой с его сумбурностью. Это было уже знакомо так же, как формулировка физического закона короткая, но справедливая для огромного круга явлений, узнавалась то там, то тут. И в этом было понятие красоты - как наиболее сопутствующему истине. У Андрея мелькнуло в голове, что и красота личности - это степень соответствия его месту и в обществе, которое он занимает.
Как же он далек был в этот момент от ностальгии био-мотиваций... Воспринимаемое оказывалось неизмеримо глубже прежних представлений. Андрею стало очевидно, что он готов принять это и может жить по-новому. Эта мысль его теперь не раздражала.
- Я уже лучше тебя понимаю, - заметил Андрей, - Но это - здесь и когда я очень захотел понять... А на Земле... Не представляю, как можно вот так взять и изменить что-то... Люди затаились и ждут, что же будет дальше. И будет ли вообще что-нибудь...
- Это один из симптомов переходного периода, - ответила девушка, - а этот период тем более опасен, чем дольше тянется. Но в нем формируется жизненная необходимость в объединении всех людей планеты непосредственным неискаженным общением. Если они сумеют этого достичь и предотвратить самоуничтожение, то тем самым начнется переход к новому качеству общения.
- А вы все это время будете безучастными наблюдателями?.. Неужели ничем нельзя помочь?
- Ты знаешь, что сделали с транспортным кораблем на орбите. Еще большее противодействие мы бы встретили при любой ненасильственной попытке повлиять на ваше развитие. Ну, а насилие не в состоянии изменить сознание людей и приведет к обратному результату. Если, например, мы извне уничтожим ваше стратегическое оружие, то тем самым отбросим общество назад к тем временам, когда можно было безбоязненно затевать массовые войны. Новое качество может возникнуть только как результат жизненной необходимости.
- Скажи, тебе интересно со мной или просто приходится выполнять обязанности?
Он ощутил теплую волну участия и это было лучше слов.
- Я знаю, у нас будет много общего и интересного, меня так же, как и тебя тянет быть вместе. И я понимаю роль прикосновений к губам и других схожих ситуаций, но при объединении разумов эта роль оказывается несопоставимо меньшей, чем непосредственное выражение отношения, - сказала она с таким убеждением, что Андрей не посмел пожелать большего.

Казалось, космическому плену не будет конца. Облепиха в кадке разрослась с необыкновенной стремительностью и теснила инопланетный куст.
Земляне смотрели на яркую звезду, которая была их далеким Солнцем и думали каждый о своем. Петрович скис, мучаясь вопросом позволят ли ему лететь на Землю в его осьминожьем теле, но об этом никого не спрашивал потому, что у самого в голове такое не укладывалось.
Наконец выяснилось, что культурный потенциал землян еще далек от того, что необходимо для этапа объединения разумов, и это является следствием отставания в понимании механизмов психики, совершенно необходимых для формирования новой общности. Это делает положение Земли критическим: оружие, способное уничтожить разум в ходе непримиримых разногласий уже есть, а способа кардинально предотвращать разногласия все еще нет даже в науке, откуда это могло бы постепенно войти в культуру отношений.
Поэтому интеграция Земли пока откладывается, землян возвращают, но без их внешних осьминожьих терминалов. Вопрос с же с Петровичем еще решается. Связь с землянами не обрывают, а будут через них следить за прогрессом земной цивилизации и даже форсировать его в критических точках.
Более осведомленный в деталях Борис заявил, что их отправят на Землю, как только будет подготовлена автоматическая транспортная капсула, а копии их личностей останутся здесь и будут постоянно синхронизироваться с оригиналами так что беспрерывность преемственного существования им уже гарантирована.
Все томились от безделья, но и не очень-то хотелось приключений в иллюзорной реальности. Даже Борис, до предела удовлетворил свое любопытство, переполненный огромным объемом воспринятой, но пока во многом не осознанной информации, слонялся бесцельно по отсекам и часто засыпал невпопад, от чего у него болела голова. Это было замечено, и его мозговая гемодинамика скорректирована так, что теперь мыслилось ясно, и голова не болела.
Мысленные приключения всем быстро наскучили, требуя усилий незаурядного воображения, а реальные путешествия по другим мирам в чужом теле мало что давали. Без объяснений увиденное поражало лишь на первых порах и быстро забывалось, оставляя в голове кашу отрывочных впечатлений.
Однажды Петрович по обыкновению вслух ностальгировал о баньке и привычной работе, а Борис из сострадания убеждал его в преимуществе бестелесного существования. Он завел один из своих монологов о будущем Земли, описывая заманчивые, но чем-то напоминающие утопию картины. Все получалось гладко красиво и надежно. В бестелесном варианте у него легко решались все современные тупиковые проблемы жизнеобеспечения и экологии. Он прикидывал оптимальные сроки индивидуальной жизни и снимал актуальные проблемы Земной медицины. Другие проблемы решались у него так же надежно и убедительно.
Борис восторженно живописал, стоя перед притухшим осьминогом, безучастно застывшем в своем углу с полузакрытыми глазницами рядом с ружьем и рюкзачком.
Андрей собрался было к своей инопланетянке потому как просто ментального общения с ней ему было категорически недостаточно. Тут в проходе появилась высокая плечистая фигура. Войдя в отсек, человек знакомо разогнулся и поднял голову:
- Ну, снова привет, мужики и дамы!
Это был преображенный Петрович, настоящий супемэн, по горло затянутый в облегающую черную "вторую кожу". Черты лица и, главное, такая узнаваемая мимика оставались прежними. Осьминог из своего угла с ужасом и изумлением уставился на него, а Петрович в человеческом облике в отличном расположении духа, не в силах сдержать ухмылку от первоклассно удавшегося сюрприза, как ни в чем ни бывало направился на свое место. Увидев там осьминога, он небрежно попытался отогнать обнаглевшую тварь, и они сцепились. Оба оказалась нечеловечески сильными и растащить их никак не удавалось. Вдруг осьминог резко отпрыгнул в сторону, как-то обмяк и превратился в обычную исполнительную тварь, управляемую кем-то, но только не Петровичем. Она тут же выскочила из отсека.
- Что это он? - спросил тяжело, дыша Петрович.
- Это был ты в теле осьминога, - спокойно сказал Борис.
- Чего?! - не понял Петрович.
- Короче, когда ты продырявил себе голову, то твои мозги вложили на время в осьминога, чтобы не испортились. Он жил здесь с нами, исполняя обязанности Петровича. Так что сейчас ты дрался сам с собой.
- А мне про осьминога ничего не говорили...
Петрович слегка побледнел, присел на корточки в своем углу и притих в задумчивости.
В отсек один за другим вошли инопланетяне в матово-прозрачной одежде. Андрею приветливо улыбнулась его девушка. Земляне, чувствуя перемены, поднялись со своих мест.
- Вы отправляетесь сейчас на Землю, - передал кто-то из вошедших, - капсула готова. Она доставит вас к планете автоматически по внепространственной трассе. А над тем местом, откуда вы взлетели, управлять посадкой придется вам. Это так же просто как управлять осьминогами. На Земле без ретрансляторов ваша телепатическая связь друг с другом ограничится расстоянием примерно в вытянутую руку, но мы оставляем вам свои личные каналы связи.
И землян охватило очень противоречивое чувство. Остро сквозила грусть, что все необычное и фантастическое в их жизни кончается и, может быть, больше никогда не повторится.
Инопланетян в отсеке было столько же сколько землян и когда передавали браслеты связи, Андрею надела свой на руку его девушка, чуть помедлила, потом неловко коснулась губами уголка его губ. "Свяжись со мной, когда вернешься!" - попросила она и зарядила его рвущейся наружу радостью их будущего общения.

В капсуле оказалось критически тесно и прозрачные стенки не давали даже иллюзии свободы и надежности. Казалось, что даже дышать трудно, так они были прижаты друг к другу и это тянулось нескончаемо. Потом стремительно выросла Земля, плавно развернулась, укрупнилась так, что стали видны заснеженные игрушечные горные цепи под размытой спиралью облаков.
Они приближались, медленно поворачиваясь и склоняясь на бок. Но вот надвинулась белая пелена облаков, поглотила все вокруг и, внезапно прорвавшись, открыла внизу устрашающе близкий горный ландшафт с узнаваемо длинным языком ледника Федченко.
- Принимайте управление!
Петрович напрягся, больно вцепившись в Володино колено. Ему доводилось водить вертолет, и он вызвался управлять капсулой. Как только автополет отменился, стали ощущаться сильные порывы ветра. Петрович еле успевал отреагировать, и каждый раз Диана жалобно вскрикивала.
Первая попытка сесть не удалась. Ветер коварно сменил направление, и земляне чуть не оказались в бурлящей реке. Петрович взмыл вверх. Со второй попытки капсула врезалась в рощу около басмачьей мельницы и застряла в ветвях невысоко над землей. Борис ткнулся носом в Дианину макушку и замычал от боли. У него из носа потекла кровь, пачкая все вокруг. Стало ужасно тесно, но это была их Земля. И как только все подумали об этом, так и рухнули вниз сквозь ветви, ничем больше не ограничиваемые: капсула исчезла.
Из кустов раздавались кряхтение, тихий вой и ругань. Петрович в черном костюме, похожий на актера, играющего супергероя, первым делом без особых усилий вырвал с корнем молодую березку, прижавшую Диану к другому дереву, Андрей помог освободить ее. Борис стоял, задрав голову, чтобы не текла кровь, а Володя торопливо шарил по карманам. Наконец он достал новенькую пачку сигарет.
- Петрович! Смотри, какой я тебе сюрприз приготовил! Конец дискриминации!
Петрович угрюмо уставился на пачку