Дверь, которую я не мог не открыть

    - Что такое? - Я склонился над приборной панелью и с удивлением наблюдал, за цифрами, бешено прыгающими в окошечке сейсмографа.

    Стивен сидел в двух метрах от меня, за столом, разгадывая кроссворд и то и дело поправляя на носу большие круглые очки.

    - Слово из пяти букв... - нараспев произнёс он, но я перебил его, предостерегающе подняв руку:

    - Сейсмограф ожил.

    - И что из того?

    - А то, что на юго-востоке -  землетрясение небывалой силы.

    - Где именно?

    - Откуда мне знать? Скорее всего, где-то в самом центре континента.

    - Не может быть! - Стивен резко встал, чтобы подойти к панели и самому взглянуть на показания прибора, однако пол под ним задрожал и закачался. Охнув, он снова опустился на стул.

    - Похоже, это был самый сильный толчок, - сказал я, не отрывая глаз от светящегося окошечка.

    - Но это невозможно... - нервно выдохнул поражённый Стивен и с опаской оглядел возвышающийся над нами прозрачный купол, на который давили три тысячи футов непроницаемо-чёрной воды.

    Трудно было привыкнуть к потолку, сделанному из силикоида, невероятно прочного материала, но похожего на хрупкое стекло, так что, когда мы впервые попали в эту новейшую лабораторию, установленную на дне Новоатлантического океана, долго не могли успокоиться, боясь, что в любое мгновение на поверхности купола может появиться роковая трещина.

    После двухмесячного пребывания на станции я успел привыкнуть к давящему на нас со всех сторон океану, а Стивен так и не отделался от страха, который сам же в шутку называл «силикоидной лихорадкой». В первые несколько дней он даже подумывал, не вернуться ли на «Мальву», исследовательский корабль, постоянно курсировавший над пятью подводными станциями, разбросанными по дну. Однако, будучи специалистом по глубоководной фауне, он понимал, что его место - под водой, поэтому пересилил своё малодушие и остался.

    Кроме нас двоих, под куполом жил Питер, механик и мастер на все руки. Он следил за исправностью техники и связи и управлял роботами - ловцами и бурильщиками, которые доставляли на станцию придонных тварей и образцы грунта.

    - Может быть, разбудим Пита? А то вдруг... - предложил Стивен, подойдя к панели.

    - Пусть спит, - махнул я рукой. - Он вчера так намаялся. К тому же толчки, похоже, прекратились.

    - Но сильно тряхнуло! - Стивен, продолжал смотреть на окошечко сейсмографа.

    Я нажал кнопку связи:

    - «Мальва», я «Третий», приём!

    - Слышу вас, «Третий»! Что случилось?

    - Это ты, Джон?

    - Нет, господь бог. Помолиться решил? Я сейчас не в духе.

    - Очень смешно. А мы тут землетрясение зафиксировали. Слишком уж мощное.

    - Землетрясение, говоришь? Ладно, сейчас новости включу. Минут через тридцать узнаете, что это было. Конец связи, у меня тут котлета стынет.

    Прошёл час, а Джон с нами так и не связался. Подождав ещё десять минут, я снова нажал кнопку:

    - Где ты, чёрт бы тебя побрал? У нас даже радио нет, а мы тоже хотим узнать, что там произошло...

    - Хватит рычать, пёс беззубый, - огрызнулся Джон. - Не мог я раньше звякнуть. Тут такое! Вся команда прилипла к телевизорам, даже Рудольф с Полом забыли про свои шахматы...

    - Да ладно, не тяни! Что случилось?

    - Знаешь, место такое есть на материке, Редстоун называется. Там только холмы, болота и леса. Жить там невозможно, вонища от болот такая, что просто... Короче, дрянь место. Я там как-то был, лет пять назад... Или шесть...

    - Знаю, знаю! Что у тебя за привычка тормозить постоянно!

    - А ты меня не торопи, а то отключу рацию. Кто здесь господь бог, а кто в подводном аду сидит?

    - Хорошо, будь по-твоему, только скажи поскорее, что там...

    - Что, что? Авария в лаборатории.

    - В какой лаборатории? Там же никого...

    - Была одна. Странно, что ты о ней не слышал. Роботы там работали, пытались получить суперизлучение, способное сбивать космолёты и опустошать вражеские планеты.

    - Зачем? Мы же ни с кем не воюем.

    - А ты забыл те сигналы из космоса, что наделали шума лет семьдесят назад? Так вот, на Земле их расшифровали. Вроде бы это оказались радиопереговоры на неизвестном языке.

    - И что? Для этого нужно супероружие делать?

    - На Земле решили перестраховаться.

    - Ну да, и использовать нашу планету как безопасную для них лабораторию. Очень разумно.

    - Короче, фейерверк был впечатляющий. После взрыва атмосфера целые сутки светилась розовым, оранжевым и лиловым. Красота! Особенно ночью. Сам видел. И столб дыма над тем местом поднялся, тоже рыжий, говорят. Но ветер относит его в противоположную сторону. А жаль, я бы фотографий наделал, брату на Землю выслал - пусть позавидует. Короче, сплоховали вояки, как всегда.

    - Кто-нибудь погиб?

    - Насколько мне известно, в тех местах никого не было. Группа Ленца расположилась в трёхстах двадцати километрах от эпицентра. Конечно, их тряхнуло хорошенько, но никто не пострадал. Ну, ладно, конец связи. У меня, кроме вас, ещё четыре станции, и все ждут объяснений. Будут интересные новости - позвоню.

    - Что там? - послышался из спального отсека голос Питера.

    Стивен вошёл к нему объяснить, что нам известно, а я задумался. Розовое свечение, рыжий дым... Зрелище, наверное, фантастическое... А кратер после взрыва... Наверняка, туда отправят группу Ленца изучать минералы.

    Я пожалел, что не согласился участвовать в экспедиции в те места. Как раз в районе Редстоунского парка профессор Ленц обнаружил неизвестную породу и лично обратился ко мне, молодому, но уже известному геохимику, с просьбой помочь ему в исследованиях. Однако я уже обещал своему другу Стивену спуститься с ним на дно океана и только поэтому отклонил предложение профессора.

    Многое отдал бы я за то, чтобы оказаться там, на месте такого события! Но, увы... Ещё одна неудача, очередной промах. Как и многие другие.

    По природе я человек решительный и быстрый на ответы. Я стараюсь избегать неуверенности и сомнений. Они всегда, с самого детства, терзают меня, заставляя чувствовать себя размазнёй. Вот почему я говорю «да» там, где благоразумнее было бы поразмыслить и взвесить все «за» и «против».

    Эта нетерпеливость часто приводила меня к запоздалым сожалениям. Она же вызвала крах моего семейного счастья. Когда между мной и Долорес порвалась первая ниточка, мне нужно было проявить уступчивость, но, как обычно, я принял поспешное решение. На вопрос жены: «Может быть, нам в таком случае разойтись?» - я, отравленный горечью уязвлённого самолюбия, ответил: «Да, ты права, так мы, пожалуй, и поступим». Но хуже всего было то, что сделать шаг назад я уже не мог себе позволить и со слезами на глазах глядел, как гибнет моя любовь. Так я был воспитан властным отцом и болезненно правдолюбивой матерью: на что бы я ни решался, гордость была дверью, которую я запирал за собой, а ключ выбрасывал в темноту отчаяния.           

    ***

    Наконец вернулись роботы, и мы, занимаясь сортировкой и предварительным исследованием образцов, говорящих о близости золотоносной жилы, на время забыли о взрыве. А Джон в тот день так и не вышел на связь. Зато рано утром нас разбудил противный трезвон рации, похожий на писк гигантской мыши под аккомпанемент жестяного сверчка.

    На этот раз к панели подошёл Питер.

    - «Третий» на связи, - сонным голосом пробурчал он.

    - Как же мне хорошо! - сказал Джон. Судя по его голосу, он был не просто в приподнятом настроении, а явно выпил лишнего или ещё не протрезвел после затяжной пирушки накануне. - Если б вы знали, как красиво играют на волнах утренние лучи солнца! Словно райские бабочки садятся на синие цветы и помахивают крылышками!

    - Что это с тобой? - прервал его поэтическое выступление Питер. - Иди проспись!
     
    - Зачем ты меня обижаешь? - жеманно пропел Джон. - Между прочим, у меня хорошая новость: циклон надвигается, и капитан решил идти в порт. Так что оттянусь там по полной.

    - С каких это пор «Мальва» боится штормов?

    - А ты думаешь, нам охота пробкой прыгать на волнах, если есть возможность полюбоваться стихией с берега?

    - Вы что, все там перепили?

    - Ладно, отключаюсь, пойду любоваться солнечными бабочками.

    - Эй, Джон, постой! Когда вы вернётесь?

    - Не знаю. Не скучайте, ребята! Наслаждайтесь жизнью! Она прекрасна. Конец связи.

    ***

    Прошла неделя, другая, третья, прополз месяц, а «Мальва» так и не вышла на связь. Рация словно вымерла. Мы встревожились не на шутку.

    - Вот скажите мне, - раздражённо произнёс Стивен, бросив на стол книжку кроссвордов, - почему эти ослы не снабдили нас хотя бы радиоприёмником?

    Питер, в последние дни растерявший всю присущую ему жизнерадостность, пожал плечами:

    - Чтобы мы работали, а не отвлекались на развлечения. И чтобы, не дай бог, не свихнулись, переживая за неразумное человечество...

    - И не передрались, защищая любимых политиков, - добавил я.

    - И это тоже, - кивнул Питер, невесело улыбнувшись. - На первых станциях даже телевизоры были и интернет, но после того как двое придурков порезали друг друга ножами, споря, чья футбольная команда сыграла лучше, нам оставили только посредника, святого Джона. Цензора, чёрт бы его побрал... Почему он молчит? Что за глупые шутки?

    Стивен снова схватил книжку кроссвордов, но даже не глянул в неё, а сказал тихим, унылым голосом:

    - Осталось всего несколько банок консервов и крошки от сухарей. А воды - на дюжину чашек кофе. Десять дней назад я должен был наконец обняться со своей Лизи... Или с её сестричкой, что, в сущности, одно и то же...

    - Проклятие! - Питер вскочил на ноги и стал ходить туда-сюда, от панели управления до спального отсека. - А у меня вчера пятая годовщина свадьбы, а дочке исполнилось четыре. А я здесь...

    Вдруг мне в голову пришла крамольная мысль. Я встал из-за панели и воскликнул:

    - Послушайте! А ну их всех! Бросим станцию и уплывём на батискафе. Прямо сейчас.

    Стивен и Питер замерли, уставившись на меня с удивлением и любопытством.

    - Но контракт, - возразил Стивен, правда, без особой уверенности, - там же чёрным по белому написано: «самовольное оставление станции приравнивается к одностороннему прекращению...» и так далее... Короче говоря, покинув купол, ни гроша мы не получим. А если в наше отсутствие здесь что-нибудь случится, то на нас таких штрафов навесят - ввек не расплатимся... А то ещё в тюрьму загремим...

    - Но наша смена уже закончилась! - воскликнул я, возбуждённый возможностью нарушить договор и при этом остаться невиновным защитником своих прав. - Это они должны будут выплачивать нам компенсацию! Что вы на меня так смотрите? Разве я не прав?

    - Прав, дружище! - Питер подошёл ко мне и с видом старшего брата похлопал меня по плечу. - Я с тобой. А ты, Стивен, удерёшь с нами или останешься здесь жертвой тупых инструкций?

    - Я с вами.

    ***   

    Батискаф врезался носом в песок на мелководье. Сквозь силикоидные окна, покрытые снаружи каплями воды, смутно виднелась широкая полоса пляжа. А дальше простирались луга и оливковые рощи. Тишина и жаркое солнце. Типично земной пейзаж, всё как в испанской или итальянской глубинке. Сразу видно: на этой планете живут земляне.

    Освоение Юноны началось пятьсот лет назад.