наше счастье Аня уже не могла. Ей нужно было, чтобы и нам стало плохо.…
В том последнем разговоре с ней, дочка бросила Ирине:
- Как ты с ним можешь вместе жить, он же тебя не любит?
- Что ты несешь? Я прожила с папой сорок лет в счастье и любви,- возмущенно ответила Ирина.
- Он тебя наверно зомбировал,- последовал ответ высокоразвитой личности.
Потрясенный взломом двери в комнату Ирины и безобразным отношением к иконам и фотографиям, я понимал, что не могу оставить такое поведение Ани без последствий, но любые меры, которые приходили на ум, казались мне жестокими, предававшими любовь к дочке и внукам. Может быть, я должен пожертвовать собой, как решила пожертвовать Ирина? Я не знал и пошел в церковь за ответом. Свечку за упокой души Ирины, свечку всем Святым за здравие наше: Иисусу Христу, Божьей Матери, Николаю Чудотворцу. Господи, помоги мне сохранить любовь в душе к близким, помоги мне сохранить чувство меры в действиях моих, научи меня принять взвешенное правильное решение…
Через некоторое время пришла подсказка: сохраняя любовь, ты должен воспитывать дочь (несмотря на ее кажущуюся взрослость) и внуков, которые тебя скоро также перестанут уважать, взяв пример с мамы.
***
Я стоял у окна своего кабинета в моей квартире и с грустью наблюдал уличную жизнь. Вот уже Ирины нет несколько месяцев, а по большому счету ее отсутствие в этом мире ударило только по мне. Также ездят машины по проспекту туда-сюда, спешат молодые люди по своим делам, гуляют по тротуару старушки с внуками или собачками. И пробегают те самые одинокие собаки, которые поразили меня своей целеустремленностью еще на родине. Мир ничуть не изменился, а Ирины больше в нем нет… Нам говорят: смерти тоже нет. Она не умерла, а просто находится в другом лучшем мире. Мол, мы обязательно с ней встретимся после моей смерти и так далее. Раньше я легко верил в посмертную жизнь, когда сталкивался с уходом родителей, знакомых, коллег. Теперь меня это не утешает, как утешало, когда умирали другие люди. Я ясно понял, что Ирины нет, и никогда не будет. И даже рассказы Майкла Ньютона о неких группах душ на небесах, проходящих какие-то там уроки, и бесконечных воплощениях меня больше не впечатляют, а только раздражают. Могут ли эти души понять человека? Зачем уроки? И эти новые воплощения, даже в облике мужчины… Почему такая подлость? Она хотела просто жить! Она мучилась перед смертью и не хотела меня оставлять одного:
- Я знаю, что еще нужна тебе...
Она понимала, что мне будет плохо. Все это означает только одно, она будет мучиться и после смерти. А если нет, то это будет уже не она… Значит, все-таки Ирина умерла, ее невозможно вернуть прежней Ириной. Никогда. И не надо нам врать и рассказывать сказки! Оказалось, что моя вера была построена на песке земной жизни, но только после смерти Ирины я это действительно понял. Потеряв веру, могу сорваться, перестать быть учеником, утратить смысл. И тут же услышал в себе: «Страдать можешь, повернуть назад-нет!».
Когда я начинал думать, что боль утраты притихла, она ловила меня внезапно, обрушиваясь на меня в любом месте и за любым занятием. После этого все казалось ненужным, бессмысленным, скучным, уродливым, отвратительным, ну и так далее… Потому что все это без Ирины. Я крепко выпивал, потом себя осуждал за это, понимая бесполезность и вредность пьянства. Более всего помогала ежедневная домашняя работа, хорошие фильмы и книги. Я придумывал себе дела - наводил порядок в квартире, в гараже, на даче, ремонтировал сломанные вещи, понимая, что маленький бардак рано или поздно приводит к большому. Сначала с вещами, затем во внутреннем мире. Постепенно я убедил себя, что надо ставить мелкие цели на каждый день и действовать, действовать… Все казалось бы правильно, но не было главного в жизни - не было любви. Вернее, я любил Ирину по-прежнему, но уже не мог любить ее земной любовью - чувствовать ее присутствие, касаться волос, взять за руку, целовать ее на ночь, заботиться о ней -этого и не хватало. Я повесил в своей спальне очень удачный большой портрет, где она, как живая, с улыбкой встречала каждое мое пробуждение по утрам. Я разговаривал с ней в течение дня и замечал, что выражение лица иногда менялось (конечно, менялось мое восприятие), но это помогало мне узнать ее отношение к каким-то вещам, которые я с ней обсуждал. Таким образом, я пытался сохранить наш мир, минимизировав потери, сознавая, что где-то обманываю себя, но все же облегчал этим себе жизнь. Если бы я сломался, погряз в пьянстве и беспорядке, то Ирине не понравилось бы это. Я оставил даже некоторые комнатные растения, которые постоянно разводила Ирина, хотя сначала думал выбросить их - не было сил даже на эти несчастные существа. Но появились чувства к чему-то живому в квартире. На собачку или кошечку их бы не хватило, а на растения может быть хватит. После моей интенсивной поливки они начали оживать, зеленеть, расправлять листики. И опять все с оглядкой на Ирину: ей это понравиться… Впервые после смерти Ирины хоть что-то меня обрадовало.
Вся моя одинокая, несчастная из-за внутренней пустоты, но сносная теперешняя жизнь стала возможна после того, как дочка оставила мою квартиру. Она грозилась мучить меня до старости совместной жизнью. Она так «шутила» со мной. Тогда я написал ей письмо, где подробно объяснил, почему я требую оставить меня одного, перечислил все, что наболело, что осело на душе. Никогда раньше нам с Ириной не удавалось сказать ей все. Пришлось теперь написать. Я пригрозил ей, что подам в суд на выселение, и чтобы она заранее подумала о детях, которых никак нельзя слишком втягивать в этот конфликт. Мне нелегко было принять решение разъехаться. Последняя капля - иконы и Ирины портреты лицом к стене. Я всматривался в глаза Ирины на фотографии и очень боялся, что она осудит меня за жесткое решение.
Я жил тогда на даче в холодном мае, пожег все дрова, заготовленные для бани впрок прошлой осенью. Вечерами сидел у камина, пил хмельное вино из черноплодки и корил себя за все несделанное мною для спасения Ирины: не обвенчались, как батюшка советовал, не съездили повторно к мощам Александра Свирского прошедшей зимой, не соблюдал пост и так далее, и так далее…Оказалось нереально много того, что хотел, но почему-то так и не сделал.
9 мая отмечал праздник Победы коньяком, видел себя грешником и не видел выхода. Накануне ночью мне приснилась Ирина, которая приглашала меня в нашу спальню. Сказала так, как говорила в жизни, когда мне было очень нужно - коротко и уверенно: Идем…И посмотрела мне в глаза. Ее взгляд обещал мне все… В комнате было как раньше, когда она была еще здорова, а сама Ирина улыбалась. К обеду мне позвонил сын, поздравил с праздником и сообщил, что дочка почему-то съехала.
Дома застал невообразимый бардак, неубранные грязь и мусор, смердящее мусорное ведро. Густая вонь от жизнедеятельности кошки и собачки, живших здесь несколько месяцев, возбудила у меня ярость и страстное желание помыть все из шланга. Такое презрительное отношение к нашему дому со стороны дочки еще долго вызывало во мне глубокое разочарование, оскорбляло всю прожитую жизнь и нашу любовь к Ане. Каков человек, такой и дом – правда жизни беспощадно ставила точку в моих сомнениях относительно дочки. Но я опять вернулся в свою квартиру, получил покой и одиночество, используя это благо для того, чтобы вылить изнутри всю свою печаль, весь свой страх и ужас от смерти Ирины. Я по-прежнему мог заплакать, мог долго говорить с Ириной или ругаться с воображаемым безличным врагом, сваливая на него вину за все. Или ругать себя, не забывая потом прощать… Каждый день я молился за Ирину, прося Бога о ее прощении и помощи ей «там». Наконец, я вспомнил, что я мужик – опора в жизни, которой я был всегда для своей семьи, но теперь для кого? Кто может опереться на несчастного безработного пенсионера? Только сам пенсионер. Нужно было лучше осознать вызов, преодолеть комплексы надвигающейся старости, создать «драйв» внутри, ощутить азарт ярости, хотя бы имитировать творчество, но велика была печаль…
Во время жизни с Ириной я своевременно заботился о нашем жилье, получал одну квартиру, потом вторую-более просторную. Покупал одну за другой машины. Строил первый гараж, второй, третий и дачный дом. Теперь я строил наше последнее жилье, обустраивая могилу Ирины и наш совместный участок на кладбище. Ирина прожила достойную жизнь, и пусть ей будет достойный памятник. Михаил Булгаков заметил, что «жилье есть основной камень жизни человеческой». Теперь, когда жизнь прошла, остается тот самый камень. Здесь все обречено… Я хорошо, но с печалью, осознавал, что строю наш последний дом в этом мире, что это по-прежнему моя обязанность мужчины, но представлял уже, какой дом мы с ней построим «там». Глупо? Возможно, глупо, но кто сказал, что я должен теперь непременно поумнеть. Человек живет и всегда жил иллюзиями. Разница между людьми только в вере. Я верю, и это мой единственный пропуск в будущее…
В поисках синего троллейбуса…
Самой первой иконой, которую вышивала бисером Ирина, была икона моего святого покровителя. Эту икону она вышивала втайне и подарила мне в день рождения. Я был в восторге от ее красоты и сильной энергетики. Я повесил икону в своем кабинете, часто смотрел на нее, но никогда не обращался к Святому с просьбами. Я постоянно просил о чем-то Бога или Николая Чудотворца… И вот однажды, когда после смерти Ирины прошло несколько месяцев, мне стало очень плохо, я загибался от тоски, от безысходности, от того, что ничего уже не поправить. И никогда не будет таких романтических отношений, как с Ириной, которые питали нас, создавали праздник, «который всегда с тобой». Настоящая любовь встречается в жизни один раз, потеряв ее, теряешь навсегда… Я перебирал подарки, которые Ирина дарила мне на все праздники, сопровождая их открыточками со стихами, плакал над ними, разрешив себе это делать, не сдерживая и не презирая себя. Мне было давно наплевать, каким я должен быть. Я отбросил «железную маску», которая в прошлом защищала меня от людей и самого себя. Никто и никогда не скажет мне больше так:
Ты мой защитник и преданный друг,
Ты самый лучший – я знаю!
С праздником славным, любимый супруг,
Счастья, здоровья желаю!
Пусть тебе светит удачи звезда,
Осуществляться надежды!
Рядом с тобой хорошо мне всегда,
Рыцарь мой смелый и нежный!
Неожиданно для себя я попросил Святого как-нибудь мне помочь, просил почти без надежды, удивляясь самому себе, что вдруг вспомнил своего небесного покровителя. Мир без чудес непригоден для жизни, но не сразу можно разобрать чудо в происходящем. В интернете я неожиданно наткнулся на целый пласт очень хороших романтических фильмов, которые подняли мое состояние до терпимого уровня. Я удивился, что не видел эти фильмы раньше, например: «Город Ангелов», «Куда приводят мечты» и «Наш дом». После просмотра каждого из них некоторое время не проходило светлое чувство. Потом опять накатили воспоминания – они были моим главным врагом, подрывали мою
