РАССКАЖИ МНЕ О НЕЙ.

Ирину у болезни? Потому что судьба, –шептал мне внутренний голос, но я не соглашался с такой ужасной судьбой, даже сейчас, когда прошло почти два месяца, как Ирины не стало. Я знал, что не принимать потерю категорически нельзя, но на тот момент я не мог иначе и вернулся на несколько месяцев назад, в наше недавнее  прошлое, когда, как мне казалось, еще можно было спасти мою любимую. Прошлое – простые сцены теперь как минуты счастья, которые не вернуть. Это банальное чувство преследует человека, и никто никогда не может с ним справиться. Время лечит…Сказано не точно, или даже неправильно. Нет не лечит -становится только хуже.  Я теперь вспоминаю нашу совместную жизнь с самых первых ее дней и ужасаюсь, сколько  не сделал добра для  моей любимой. А ведь мог бы сделать. Почему я был так скуп, Господи?
    Эта ноша на всю оставшуюся жизнь. Но все это совсем не главное сейчас. Главное – мне нужно выговориться…. Потом собрать себя из выживших кусков. И, все же, чтобы жить дальше и пойти куда-то дальше, нужно справиться с прошлым, относиться к нему со смирением. Чтобы справиться, надо пережить его еще раз, пытаться «завершить гештальт». Освободиться от любви и горя, понять пережитое, выливая мои чувства на бумагу и оставляя их на ней. И отпустить, наконец, душу Ирины, чтобы не мешать ее жизни «там». Юрий Нагибин писал, что страдание для не пишущего человека окончательно. Человек пишущий превращает его в материал и знает, что когда-нибудь он об этом напишет и освободится от него.
        Подстанция.
    Подступала осень, «не суля событий и чудес», а теплое лето уплывало в другие миры. В этот год с ее приходом я  почувствовал наступление  осени и в нашей жизни. Мы решили, что Ирина к Новому Году закончит работать, а я наоборот должен найти работу и еще какое-то время потрудиться,  чтобы нам сохранить  привычку не особо считать деньги. Тем более, что дочка Аня развелась с мужем и вместе с тремя детьми переехала жить к нам.
    Я шутил, что при счете с жизнью 7:0 на работу уже не возьмут, поэтому надо торопиться. Хотя на самом деле было еще 6:5, а значит, есть шанс  отыграться. Если серьезно,  то я понимал – место главного специалиста возможно получить только в условиях форс-мажора. Все так и случилось. И выяснилось вдруг, что издержки современного  российского капитализма иногда помогают  таким уходящим персонажам, как я, если, конечно,  побороть страх. Впрочем, работа всегда появляется, когда готов работник. Или еще готов…
    На собеседовании со мной говорили сразу два руководителя фирмы, убеждая немедленно приступить к работе и жалуясь на моего предшественника, которого на прошлой неделе  уволили без отработки. Что происходит? - не понимал я, - откуда такая удача?  В иных местах даже разговаривать не хотели из-за моего зрелого возраста или подозревали, листая мою трудовую книжку,  что я для них слишком умный. А здесь прямо заманивают перспективой после того, как узнали про солидный опыт энергетика. Спустя пять минут ситуация более или менее прояснилась. «Страшная» организация, именуемая Ростехнадзор, после многолетнего терпения «почему-то» «наехала» на руководство за отсутствие должного порядка на большой подстанции, отвечающей за электроснабжение половины города. Все было крайне запущено-персонал всего в количестве двух человек (теперь одного), документация отсутствовала, материальная часть… Я решил не смотреть состояние оборудования, чтобы не отказаться. Зарплату обещали приличную, но почти всю в конверте. Нельзя никого  брать в помощники - все сам: и документацию и обслуживание. Персонал (1 человек)  не имел законного права даже заходить на территорию  подстанции, однако вскоре выясниться, что электрик Гена кое-что  умеет.   
      Становилось ясно относительно политики руководства фирмы: немалые деньги за обслуживание получать, а на персонале и ремонтах экономить. Точнее сказать – вообще не заниматься ремонтом. Я не удивился - обычное дело в наше время. Проедание основных фондов, созданных в «неправильном» и уже полузабытом советском прошлом. Так, без особого запала, напомнил директору, что в восьмидесятые годы, я слышал, электриков здесь работало с десяток человек.
- Потому что много было ненужных правил, - мгновенно парировал топ-менеджер.
- Вот отсюда вся неэффективность производства, все финансовые потери. Привыкай работать в коммерческой организации, привыкай экономить, тогда  зарплата будет и все остальное…
- А что, могут быть задержки в выплатах зарплаты,- встревожился я.
- Вас это касаться не будет, а других может. Как заработаем…
    Правила, которые отвергал директор, «написаны кровью» - так нам всегда объясняли преподаватели. Впоследствии выясниться, что в коммерческой организации не должны работать также законы физики (например, закон Ома). И все это для прибыли… Т.е.  для коттеджей, мерсов или бумеров, безумных счетов в банках и прочих очень хороших вещей. 
    Подстанция, которую в свое время по дешевке приобрела фирма,  являлась, по сути, стратегическим объектом. То, что ее обслуживает один неквалифированный электрик, даже меня, проходившего весь наш бардак не раз, сильно возмутило.
«Как же это им удается?» - удивился я, - «и столько лет нет никому дела. Где был Ростехнадзор и местная власть все эти годы?»
Конечно,  резервы по надежности в советское время закладывали большие по понятным причинам. Однако сорок лет прошло, может рвануть в самый неподходящий момент. Задав себе  банальный вопрос, я тут же успокоился, вспомнив, кто мы есть… 
  Я был принят на работу следующим днем без некоторых формальностей, а уже к вечеру,  получив у директора ключи от подстанции, отправился на осмотр в сопровождении электрика Гены. На подходе уловил штатный гул трансформаторов, что вселяло в меня определенные надежды, но, оказавшись на территории открытого распредустройства,  я тут же избавился от преждевременного оптимизма. Не работали вентиляция охлаждения трансформаторов и  один из указателей температуры масла, масло подтекало, трава на территории высокая, инструмент для переключений валялся где-то в траве, ну и так далее… Самое неприятное заключалось, что явно прослушивался коронный разряд в районе ввода высоковольтной линии. В закрытом распредустройстве, по заявлению Гены, некоторые выключатели лучше не выкатывать - назад потом не вкатишь. Какие-то защиты не работали - никто не знает какие, кроме Старика, которого быстро уволили. Однако электроэнергия в город поступала с редкими перебоями, если конечно знать особенности и характер подстанции. Как выразился Гена:
- Старик знал, где подставить, где подоткнуть, а где и стукнуть… Я тоже знаю кое-что, -загадочно добавил он,- но зачем мне все это надо?
На полу возле стенки валялись странные предметы, назначение которых  здесь  было непонятно.
-А доска зачем, да еще с веревкой?-спросил я Гену.
-Ну, всего сразу не расскажешь,- поднеся ко лбу руку, ответил он,- потом как-нибудь разберемся…
В данном случае по правилам мне требовалась стажировка, но я понимал – мои проблемы. Именно  меня взяли их решать,  а не создавать - за это и неплохая сумма в конверте. Первое время я даже про «нары» не подумал, а больше опасался позора перед энергетиками города, которые меня хорошо знали, а про состояние подстанции, думаю, и не догадывались. Отключения света бывали, но ведь пока ненадолго – Старик вытягивал. Говорят, рукастый и опытный специалист, только бумаги очень не любил. Позднее стало известно, что сразу после увольнения его взяли в совхоз начальником электроцеха.
    Всегда склонный к философскому анализу я заметил некоторые параллели. Например, подстанции ровно сорок лет только что исполнилось - рвануть может в любой момент. И… я с женой прожил ровно сорок лет, последние семь лет она очень болела, а ее онкология тоже может рвануть…  Никто точно не знает, когда и почему это бывает. Вот он я  - на беговой дорожке судьбы, и две бомбы со мной, по одной в каждой руке…
                                                                ***
    Правдами и неправдами я принял на работу пару толковых электриков, которых знал по старой работе. Один из них, очень хороший мастер, как-то меня спросил:
-Ну, я, ладно. Мне просто интересно с вами работать, а вы? Вы же лучше меня представляете объект, все его состояние и все, что с нами может произойти на этом убитом оборудовании. Зачем же вы согласились?
-Личные обстоятельства,- нашелся я.
Но что еще можно было сказать? Про возраст дожития? Про болезнь жены? Про вредную привычку жить с комфортом? Ничего не дойдет все равно сейчас, а накатит в свое время. Кажется, он моложе лет на двадцать.
Работать в фирме было «весело». В цехах кабели грелись, автоматы плавились, но денег на ремонт почти не выделяли. Разве что когда уже дымит или бьет током. Однако главное беспокойство у меня вызывала подстанция. Уходя с работы, я останавливался у ее железного забора и молча некоторое время оглядывал территорию, прислушивался к гудению трансформаторов.
- Милая, ты же сегодня меня не подведешь?-  начинал разговор я. - Ты дашь мне выспаться? 
Подстанция отвечала уверенным гудением, и только один из изоляторов на вводе скептически потрескивал разрядом. Я уважительно прощался с ней, представляя какую огромную работу ей предстоит выполнить до нашей встречи утром. Вслед мне она бросала: «Особо там не волнуйся, как-нибудь справлюсь, а если нет, то обязательно позвоню».  Перед сном у моего дивана я клал два телефона – один служебный для получения аварийного сигнала от подстанции, а другой личный  - для аварийного сигнала от Ирины, которая спала в соседней комнате. Так я и жил, вернее, спал между двумя удивительными существами.
                                                                        ***
    Ноябрь месяц  был холодным, что привело не только к резкому понижению температуры в цехах, но и слишком быстрому охлаждению наших отношений с генеральным директором. Расход электроэнергии очень подрос, и строгий начальник  потребовал у меня объяснений в весьма резкой форме, хотя любой работник фирмы, включая обыкновенную кладовщицу, мог бы ему объяснить причину. Однако исключительное умение директора г-на Журило находить в любых затратах виновного стрелочника привычно взяло верх над здравым смыслом. Рабочие мерзли в цехах, а руководство не желало просить о повышении температуры  в системе обогрева, которая принадлежала соседней фирме, зарабатывающей на теплоснабжении хорошие деньги. Так под каждым сборочным столом, в каждой бытовке появились «козлы», пожирающие электроэнергию. Их, конечно, забывали отключать на ночь и даже на выходные. И вообще что-нибудь украсть у фирмы не считалось позорным делом. Опять тот же старый русский вопрос:  мы и они…- все эти предприниматели, бизнесмены, словом, захребетники наши…  Насколько я знал, у директора была генеральная линия решения вопроса обогрева, но в этом году он не успевал. Линия состояла в поголовной замене русских рабочих на узбеков, таджиков и прочих более дешевых, терпеливых и дисциплинированных работников из мест отдаленных. Однако русских женщин на сборке заменить было некем. Впрочем, эти потерпят.
- За те деньги,