возможности и резервы при этом мобилизовывая, знания и способности.
Активно решая задачки разные, повышенной сложности, в основном, из привезенных из Москвы пособий, Стеблов между делом всё пытался представить, кто может на олимпиаде поспорить с ним, реальную составить ему конкуренцию. И первым в его представлениях значился Збруев Сашка - заклятый его дружок и соперник, "гений на все времена", каким его окрестили в школе.
Вадик прекрасно знал, что Сашка не жаловал физику, был равнодушен и холоден к ней - потому и не участвовал никогда в школьных традиционных олимпиадах. Но теперь, после возвращения Вадика и после того особенно, как он Сашку летом грубо отшил, в дружбе ему отказал откровенно, в подобострастии, тот мог и изменить своим правилам и на олимпиаду прийти. Чтобы победой своей оглушительной, если таковая будет, в лужу посадить Стеблова, и за обиды прежние ему отомстить. А главное, доказать всем вокруг, что он Вадика лучше: умнее, грамотнее, несмотря ни на что, несмотря даже на неудачные в интернат экзамены. Вадик почему-то чувствовал, что так оно всё и будет, что дружок его страшно злопамятен и станет мстить - потому-то его больше других опасался. И даже не его самого, а его грозной и всесильной матушки, Тамары Самсоновны, которая ради сына может пойти на всё, на сговор с Изольдой той же, у которой вполне может решения всех задач разузнать, что на олимпиаде будут. Вот чего Вадик более всего боялся, когда про Збруева думал: подвоха и подлости с его стороны, вполне очевидных и вероятных.
Были и ещё два человека в школе, кого ему следовало брать в расчёт как реальных соперников: это Чаплыгина Ольга, одноклассница Вадика, и Билибин Андрей из 10 "В", класса Ларисы Чарской. Чаплыгина выиграла позапрошлую физическую олимпиаду, когда им механику преподавали, что к математике стояла ближе всего, была ей сестра родная. А поскольку математику Ольга знала прекрасно, очень любила её, - то и олимпиаду ту выиграла почти играючи, далеко обогнав по очкам Билибина, что стал в восьмом классе второй.
Ни Збруева, ни Стеблова на той олимпиаде не было. Остальные же, кто и пришёл, те стали просто статистами, зеваками безнадёжными, праздными, - ибо вообще не набрали очков и ничего, соответственно, не решили.
В девятом же классе, когда на смену механике пришли электричество и магнетизм, Чаплыгина сдала по физике, ушла в тень. А лидером в школе Билибин сделался, кто больше-то как раз физиком-практиком был: любил лудить и паять, приёмники собирать простейшие, транзисторные, - кто в электрике хорошо разбирался, короче, в технике. Математику он слабо знал, но математика в электричестве и не требовалась - в том предмете, по крайней мере, что в девятом классе преподавался. Там нужно было хорошо понимать, как ток по цепям идёт - через диоды, сопротивления и конденсаторы, - и этого было достаточно. Билибин Андрей это всё понимал, вроде как лучше всех в школе. Потому и обогнал на олимпиаде Чаплыгину, набрал на несколько баллов больше...
На предстоящей же олимпиаде десятиклассников Изольда обещала подобрать задачи по всем главным темам за три последних года. И кто из этих двоих лучше выступит - Бог весть. Вадик исходил из того, что хорошо могут выступить оба…
54
В воскресение, без пятнадцати девять, он вместе с Вовкой Лапиным вошёл в кабинет физики на третьем этаже школы, в левом её крыле, в котором стоял невообразимый шум: кабинет был уже полон. И первое, что он сделал, - стал искать глазами Збруева Сашку, кучеряво-чёрную голову его.
Но того в аудитории не оказалось: вероятно, не пришёл ещё. И это обстоятельство Вадика не сильно расстроило; как, впрочем, и не огрочило. Они с Вовкой, потоптавшись у входа, пошли садиться за первые парты перед доской, что пока ещё оставались свободными. Остальные столы уже были заняты десятиклассниками, которых в аудитории набралось приличное количество. Много было парней и девчат из 10 “А” и 10 “В” - классов, где физику как раз и преподавала Изольда. Ослушаться её из отличников никто, по-видимому, не захотел, не решился перед выпускными экзаменами гнев учительский на себя накликать. Вот и припёрлись отличники всем скопом.
Была здесь и Лариса Чарская с подругами, которую Вадик лишь мельком успел разглядеть, когда за парту садился, и на переглядки и любования с которой у него времени на этот раз не было, да и желания - тоже. Всё это сконцентрировалось на борьбу.
«Чего это корешка-то моего ещё нет? Странно! - все пятнадцать минут до начала сидел он и думал про Збруева, испытывая лёгкую дрожь и на дверь входную раз за разом оглядываясь. - Специально, небось, опаздывает, подлец, цену себе набивает, фасонит… Никуда не денется, придёт, не упустит момента, сучонок, чтобы меня по носу щёлкнуть… Куда вот только он сядет, интересно? - мест-то свободных уже не осталось»...
55
Ровно в девять в кабинет вошла Дубовицкая, поздоровалась со всеми, переписала всех кто пришёл, после чего начала выписывать на доске приготовленные задачи. А Збруева всё не было и не было, так что Стеблову становилось даже чудно… и совсем-совсем не понятно.
«Неужели же он не придёт? неужели упустит такую возможность прекрасную со мной в открытую потягаться? - всё сидел и гадал изумлённый Вадик. - Ну, дела! ну и Сашка! Прямо-таки не поймёшь его, подлеца, и не просчитаешь…»
Через полчаса, когда им решена была первая конкурсная задача, он, оглянувшись назад и не обнаружив Сашку, понял, что Сашки сегодня не будет, что он ему не соперник на этот раз. И расчёты его и тревоги домашние были, как оказалось, напрасны.
У него отлегло от сердца из-за прежних мрачных предчувствий, лёгкость появилась сразу же, озорство, удальство, кураж - потому что тех козней и подлостей, которых он больше всего опасался, строить уже было некому. И всё значит должно было пройти как надо: по-честному то есть, по справедливости, или - по Божьему. Ему, просветлённому и успокоенному, оставалось только взбодриться и сосредоточиться, волю и мысли собрать в кулак; и честно сидеть и решать задачи - и побеждать, что он с успехом и сделал…
56
На олимпиаде десятиклассникам было предложено четыре задачи: первая, самая трудная, была по статике и предполагала знание такого сложного физического понятия, как «момент силы», умение обращаться с ним; вторая, полегче, - по электричеству; третья, экспериментальная, - по магнетизму, и, наконец, последняя четвёртая задача была по оптике - теме, хорошо всем присутствующим известной и близкой, и желанной поэтому, которую десятиклассники только-только кончили проходить и хорошо помнили.
Статику Вадик знал, и знал прилично: это был важнейший раздел механики как-никак, - поэтому первую задачу он решил быстро - минут за двадцать.
Во второй задаче, по электричеству, нужно было лишь догадаться, что тока по одной из двух параллельно идущих цепей, где стоял конденсатор, не будет, и цепь эта станет разомкнутой, "мёртвой" поэтому. После чего задача делалась тривиальной и решалась в два счёта. Вадик это понял - не сразу, правда, а около часа над ней попыхтев, - и задачу вторую решил с Божьей помощью.
В третей задаче необходимо было, не разматывая трансформаторную катушку, определить количество витков в её обмотке, что сделать для Стеблова оказалось проще простого, как таблицу умножения вслух прочитать. Он сделал и это, быстро и точно всё описал - и расправился, таким образом, к исходу второго часа и с этой задачей.
Четвёртая задача, по оптике, предполагала не столько знание законов преломления света даже - в школьной трактовке они были очень просты, - сколько хорошее знание тригонометрии, правил работы с синусами и косинусами, чего собиравшемуся поступать на мехмат Стеблову было не занимать. К исходу третьего часа он благополучно справился и с этой, последней, задачей, после чего стал тщательно проверять написанное, памятуя о неравнодушном отношении к нему сидевшей напротив учительницы.
Когда прозвенел последний звонок, возвестивший, что олимпиада окончилась, он первым поднялся с места и, положив тетрадь на стол Дубовицкой, тихо пошёл в коридор - дожидаться там что-то нервно чиркавшего в своих записях Лапина.
Лапин вышел минут через десять всклокоченный и какой-то нервный, расстроенный весь; сказал, что две задачи всего решил, но решил, скорее всего, неправильно. И Вадик ему по дороге в подвал, где они в гардеробе одежду свою оставили, не спеша стал рассказывать про свои решения, чем окончательно Вовку добил, подтвердив худшие его опасения.
Потом друзья оделись и пошли домой, на ходу продолжая обсуждать задачи, что покоя не давали обоим, как ночные бабочки возле лампады в их горячих головах кружась; потом они расстались в положенном месте, и Вадик прямиком направился в парк, куда сознательно не позвал с собой Вовку, куда всё последнее время только один ходил - как на свидания только ходят. Там он, широко плечи расправив и замедлив шаг, с удовольствием погулял в тишине около часа, воздухом подышал морозным, насмотрелся на лиственницы и липы, на бездонное небо над головой, бывшее чистым, безоблачным и очень и очень прозрачным - под стать его настроению. Он, без преувеличения, был доволен собой, как и прожитым днём: он втайне за себя всю дорогу радовался.
Возвратившись из парка к трём часам пополудни, дома он ещё раз всё тщательно перепроверил-перерешал - убедился, что сделал всё правильно, - после чего уже спокойно поел, почитал от скуки книжку какую-то, посмотрел телевизор. А в девять часов, измученный, пошёл спать - и тут же, как по команде заснул, как в яму глубокую провалился…
57
А уже через день, во вторник, на своём очередном уроке Дубовицкая объявила всем результаты прошедшей олимпиады, при этом впервые, наверное, дружелюбно смотря на Стеблова, без холода и неприязни всегдашней.
- Первое место, - сказала она классу, - уверенно занял ваш одноклассник, Вадик Стеблов, набравший восемнадцать баллов из двадцати, решивший безукоризненно три задачи. И только в четвёртой, по оптике, он немножко ошибся: конечную формулу правильно получил, а потом, когда числа стал туда подставлять, неправильно их умножил. Это - мелочь, в принципе, арифметика; но я два балла всё же решила снять. Чтобы ты, Вадик, впредь был повнимательнее и пособраннее, потому что тебе после Нового года нужно будет представлять нашу школу на районной физической олимпиаде. Готовиться начинай уже теперь; какие будут вопросы - подходи без стеснения, спрашивай. Договорились? - улыбнулась она, на победителя взглянув вопросительно.
- Договорились, - ответил счастливый Стеблов, благодарно учительнице кивая.
- Призов у меня на олимпиаде нет, к сожалению, нет даже почётной грамоты, - продолжила далее Изольда Васильевна верещать. - Но тебя я всё же отмечу: поставлю тебе прямо сейчас пятёрку в журнал, и пятёрка же тебя ждёт по физике за вторую четверть. Ты доволен, надеюсь? - лукаво спросила она, демонстративно журнал перед собой раскрывая с намерением пятёрку туда занести.
- Доволен, - мотнул головой одуревший от счастья Вадик, который готов был петь и плясать уже оттого только, что налаживались его отношения с Изольдой; что, наконец, растаял меж ними враждебный лёд, целых полгода ему жизнь отравлявший…
-
