Незримые сети пропаганды (1 часть)

главных героев, не против такого извращения: собирается много нарядных гостей, священник называет такой брак не иначе как «священными узами», публика от души веселится, а мама Рэйчел вовсю бахвалится тем, как танцевала с другой женщиной. Вообще, тема однополых отношений и будто бы нормальности трансгендерства вполне себе буднично (т.е. преподносимая зрителю как нечто, вполне приемлемое) поднимается в фильме ещё не единожды: то персонажи откровенно смакуют историю о том, как Росс в детстве любил переодеваться в женское платье, то героини Дженнифер Энистон и Вайноны Райдер с упоением вспоминают, как когда-то целовались. Джо с удовольствием примеряет женское бельё, на свадьбу Чендлера и Моники приходит его отец – трансвестит, одетый и выглядящий, как женщина, а ближе к завершению в сериале появляется ещё одна лесбийская пара. Таким образом, пропаганда ЛГБТ на американском телевидении 2000-ных, как и в последних киноновинках от «Нетфликс», набирает обороты – задумав в своих целях сократить население планеты, мировой капитал избрал беспроигрышную тактику…
    Теперь представьте себе, что именно на такой телепродукции вы и выросли, что с детства на голубом экране вы не видели никаких других персонажей, кроме инфантильных диснеевских Маугли, глупых Люси Рикардо, малограмотных ковбоев из какого-нибудь Додж-Сити, неряшливых Диков ванн Дайков, сумасбродных Аддамсов, ничего не производящих Стивенсов и, наконец, целой когорты фантастических придурков из «Друзей». С какими убеждениями, какими установками в таком случае вы придёте во взрослую жизнь? Что быть невежественным, не прочитав за жизнь ни одной книги и, по сути, не зная этой взрослой жизни, а в итоге – имея во многом детское её восприятие – это нормально. Что жить, не задумываясь ни о чём, просто бездумно плывя по течению, что быть, как все, только потому, что все остальные именно такие, и поступать, как все, только потому, что все остальные именно так и поступают – это нормально. Что быть неспособным принимать решения, всё время «делегируя» эту привилегию кому-то более мудрому и опытному (в точности так, как «делегируют» подобное простые животные в стаде вожаку), а в итоге быть по жизни кем-то ведомым – это нормально. Девственный мозг, не отягощённый никаким интеллектом, на «ура» вопримет любую идею, ловко преподнесённую пропагандистами как несущую ему несомненные выигрыши, преимущества и успех. Оправдать при желании можно всё – и антинародную власть, и алчного капиталиста, и именно этим западные масс-медиа и занимаются уже которое десятилетие подряд. Конечно, все сериалы, о которых шла речь выше, уже стали историей и даже «Друзья» отметили 20-летний юбилей выхода на экраны, но… сильно ли отличается то, что выпускает в эфир телеиндустрия Запада сегодня, от всего того, чью истинную суть я во всей красе продемонстрировал в своём сериальном обзоре? Присмотритесь внимательно к «многосерийкам», кои сегодня заполонили эфиры многих каналов – и вы совсем-совсем не найдёте никакого сходства?..
    Ведущие эстрадные исполнители Америки 30-х – 40-х годов прошлого столетия, такие как Бинг Кросби, Луи Армстронг, Фрэнк Синатра, Элла Фитцджеральд и другие, были не менее популярны, чем звёзды Голливуда. Им было сложнее завоевать массового слушателя – ещё не было ни телевидения, ни возможности выступать на огромных площадках (в первую очередь стадионах) ввиду отсутствия аппаратуры для нужного уровня акустики. Армстронг и Фитцджеральд долгое время кочевали по ресторанам, клубам и концертным залам, вмещавшим от силы пару-тройку тысяч зрителей. И всё же их имена были у всех на слуху, радиостанции крутили их хиты ежедневно, грампластинки с записями их хитов расходились гигантскими тиражами, а лица не сходили с обложек журналов. О чём же пели любимцы публики эпохи джаза, биг-бендов, бутлегеров и Аль-Капоне?
    Кросби, Армстронг, Синатра, Фитцджеральд, Би Би Кинг – ни у одного из этих исполнителей нет ни одной песни, посвященной человеку труда. Надо сказать, что и в СССР подобный жанр тогда ещё только зарождался – но страна уже вовсю распевала знаменитый «Марш энтузиастов» из кинофильма «Светлый путь»: «…труд наш есть дело чести, есть дело доблести и подвиг славы: к станку ли ты склоняешься, в скалу ли ты врубаешься – мечта прекрасная, ещё не ясная, уже зовёт тебя вперёд…», наполняя сердца гордостью за первое в мире государство, где простой работяга, чувствуя свою истинную значимость, уверенно шёл вперёд с поднятой головой.  Как на самый жуткий ночной кошмар смотрели на такое на Западе – и потому ни один из «кумиров» ни разу не спел ничего, даже близкого к этому. Вместо этого – сплошные восхваления католического Рождества как главного праздника страны дяди Сэма: «…а вот и Санта-Клаус… колокольчики звенят, дети поют…» (Бинг Кросби, «Here comes Santa Claus»),  «…Когда ты увидишь Рождество в Новом Орлеане… старый добрый креольский ритм, который вы можете услышать только на Бэйсин-стрит… ваши заботы исчезнут…» (Луи Армстронг, «Christmas in New Orleans») – и пусть народ поменьше думает о проблемах, создаваемых ему капиталистом. Всё та же осанна Америке – теперь уже через восторженные оды американским городам: «...когда свет Нью-Йорка расцветает, весь день это тот же самый старый Манхэттэн…»(Кросби, «East side of heaven»), «…в добром, старом Гарлеме ты хорошо повеселишься… там очень красиво – в Гарлеме…» (Армстронг, «Drop me off in Harlem»), «…когда я вернусь домой к тебе, Сан-Франциско, золотое солнце будет светить для меня…» (Он же, «I left my heart in San Francisco»). Не отстают от них и Фрэнк Синатра - «…мне нравится Нью-Йорк в июне, а тебе?..» («What about you»), и Элла Фитцджеральд – «…мы превратим Манхэттен в остров радости!..» («Manhattan»). Плюс Армстронг добавляет в эту славную копилку и оправдание чёрного рабства: «Верните меня обратно в старую Вирджинию, где я так усердно трудился (в качестве чёрного раба) для старого «массы»…»(«Carry me back to old Virginny»), и пропаганду меркантилизма: «…это слаще, чем мёд – считать свои деньги… слышать этот звон по черепичной крыше – словно копейки, пятаки и десятицентовики… я смотрю на небо и вижу, как серебряный доллар с небес сияет мне…»(«Sittin in the Sun»). Но всех, похоже, задалась целью перещеголять Элла Фитцджеральд: в её «арсенале», помимо всё того же славословия городам, и обожание «парней с кучей наличных» - «…меня пригласил на обед крупный стальной магнат… я очень люблю ухаживания босса из Бостона… если его безумный напор означает «Кадиллак», тогда о᾽кей…»(«Always true to you in my fashion»), и пропаганда проституции: «…её улыбка превращается в ухмылку и она выходит на работу – любовь на продажу… пускай поэты воспевают любовь в своей наивной манере – она знает разные виды любви гораздо лучше, чем они…»(«Love for sale»), и романтизация бандитизма: «…у Макхита складной нож… на тротуаре лежит тело, испуская дух, кто-то скрылся за углом – может, этот кто-то - Макхит… а из медленно идущего по реке буксира выпадает мешок с цементом – да, цемент просто для веса…»(«Mack the knife»), и нормализация легкомыслия: «…они любят болтать о платьях, которые наденут вечером, они треплются о своих локонах и ссорах соседей – несущественные вещи, до которых мужчинам нет дела, становятся чем-то важным, что женщины находят уместным…»(«Girl talk»), и даже очернение России: «…там, где течёт сонная Волга… каждую ночь она напевает: может быть, где-то существует край, где для нас с тобой есть свобода…»(«Russian lullaby»). Ещё не ракрутившись тогда во всю свою силу, эстрада уже вовсю несла в народ нужные «ценности».
    Той же дорогой пошёл и ворвавшийся вихрем на эстрадный олимп 50-х и моментально завладевший сердцами миллионов поклонниц «король рок-н-ролла» Элвис Аарон Пресли. Виртуозно спев оду гангстерам и уголовникам в песне «Jailhouse rock»: «…надзиратели устроили вечеринку в окружной тюрьме… вся ритм-группа состояла из членов «Пурпурной банды» (знаменитые мафиози-бутлегеры в США времён сухого закона)… номер 47 сказал номеру 3: ты самый крутой заключённый, которого я когда либо видел, я буду рад провести с тобой время – давай станцуем тюремный рок…», «король» мощным потоком понёс в массы пропаганду легкомыслия, упорного нежелания работать, праздной жизни, азартных игр, развлечений и прочего, до небес расхваливая западный «шоу-бизнес»: «…каждый день сиеста, каждую ночь фиеста… я истратил всё до последнего песо, но я чувствую себя бравым испанским кавалером…»(«I think I'm gonna like it here»), «…мы будем танцевать до утренней зари… вас ждёт лучшее времяпрепровождение в жизни… большое казино сверкает яркими огнями – как здесь можно проиграть?..»(«Everybody come aboard»), «…давайте поднимем ставки… там ждут тысяча красоток… там есть Блэкджек, покер и рулетка… да здравствует Лас-Вегас, что ночь превращает в день, если ты увидел это однажды – прежним тебе не стать… я навсегда запомню, как классно провёл время…» («Viva Las Vegas»), «…я не держусь ни за какую работу, я бездельник… я ношусь вместе с ветром, мои сердце и разум свободны…»(«I'm a roustabout»). Параллельно с певческой карьерой Пресли успел сняться в трёх десятках в основном проходных кинофильмов с примитивными сюжетами и актёрами далеко не первой величины (лишь по разу там промелькнули Ричард Иган и Барбара Стэнвик), во время просмотра которых на зрителя по прежнему изливаются те же нужные установки: в фильме «Солдатский блюз» в игровой манере расхваливается до небес присутствие американских войск в Европе (в частности, в Германии), в фильме «Да здравствует Лас-Вегас!» герой Пресли, едва зайдя в казино, моментально выигрывает крупную сумму, достаточную, чтобы расплатиться с долгами, а простая учительница разъезжает на недешёвом авто. Персонажи Пресли, работая в фильмах поначалу то водителем грузовика, то ловцом рыбы, каждый раз не в восторге от столь «непрестижных» занятий и добиваются высот, только начав выступать на сцене, а в картине «Голубые Гавайи» в ответ на возглас своей возлюбленной: «Но мне надо работать!» - герой Элвиса безапелляционно отрезает: «Не сейчас! Сейчас гавайский праздник!..» От курса на дискредитацию труда и преподнесения зрителю простых работяг как откровенно малозначительных персонажей Голливуд не отступает ни на йоту.
    В 60-е года прошлого столетия на музыкальном небосклоне практически безраздельно воцарились «Битлз». «Ливерпульская четвёрка» стала новым этапом в истории западной масскультуры не только потому, что в итоге оказалась одной из самых успешных групп ХХ столетия, выпустила первый видеоклип на свою песню и впервые спела на стадионе – концерт был дан на поле ньюйоркского сооружения «Ши» 15 августа 1965 года – но и впервые исполнила песню, пропагандирующую наркопотребление. В их хите «Come together» в фразе «…he shoot coca-cola…» речь идёт вовсе не о Кока-коле – на американском сленге это означает «употреблять кокаин». Шедшие за «битлами» вторым эшелоном «Роллинг стоунз» уже не стеснялись: «…милый «кузен» Кокаин, положи свою лёгкую руку мне на голову… и эта доза будет последней для меня…»(«Sister Morphine»), «…все мои друзья – наркоманы…»(«Monkey Man»), «…когда тебе нужно немного кокаина и сочувствия…»(«Let it bleed»), «…принесите мне марихуаны, когда я хочу быть под кайфом…