Зачем же тогда учение студентам? Затем, чтобы выработать противоядие в виде ума против зловредного учения, скрывающего до поры до времени свою тайну – собственную глупость. Эта глупость возводится в культ учителей человечества, которые якобы учат людей. Но чему же они учат? Разумеется, глупости, так как любое учение – это потворство собственной глупости.
Легко быть глупым, но трудно избавиться от глупости и стать умным в жизни, а не на словах, и у себя на уме, в голове.
Недавно, готовясь к занятиям, я неожиданно понял, что всю жизнь учился и учил, но так и не научился ни учиться, ни учить. В таком случае зачем это нужно делать? Странный вопрос. И так без вопроса понятно: не зачем! Но чем я тогда занимался и продолжаю заниматься? Разумеется, мышлением, точнее, медитацией (размышлением), рассуждением и познанием. Именно этим мы занимаемся с моими студентами. Они не ученики. Естественно, я делаю вид, что учитель, а они мои ученики. Они еще не готовы принять истину такой, какая она есть, как не готовы к ней и мои коллеги-преподаватели, занятие обучением, от которого нет никакой пользы для познания и тем более для мышления, но есть один большой вред для них и для студентов. Для студентов, которые еще не понимают, что значит думать, и, наверное, никогда не поймут за редким исключением, важно заниматься познанием, потому что занимаясь познанием, они хотя бы что-то узнают, а не просто получат информацию на лекции и семинаре, чем они занимаются на занятиях у других учителей-преподавателей.
Главным учителем в жизни является сама жизнь, которая учит нас тому, как следует быть глупым, то есть, думать только для того, чтобы выжить в качестве уже не столько человеческого капитала, сколько цифрового (счетного, машинного) кода с целью попасть в цифровой рай. Существование в нем возможно в виде определенной последовательности чисел, встроившейся в цифровую матрицу (элементную базу) как ее необходимый составной элемент.
Но чем же так хороша мысль, чтобы ради нее критиковать современную нетрадиционную ориентацию на информацию? Мысль позволяет человеку не обезличиваться, как информация и не обналичиваться, как знание, а обличаться для совершенствования. Если информация хранится в банке данных и используется в цифровом виде, а знание растет как самовозрастающая стоимость (капитал), то мысль идеирует в качестве фигуры смысла.
До поры до времени я даже не понимал, что живу в конце времен. Конец света наступил, а я его и не заметил. Такой я был простодушный дурак, полный идиот. Только когда я это понял, то признал себя в качестве одного из «последних могикан», последних людей, о которых твердил Ницше. Но его никто не понимал, принимая за сумасшедшего. Все случилось намного позже того момента, о котором предупреждал Ницше. Это случилось сравнительно недавно, меньше двадцати лет назад, как Земля была атакована клонами мертвых пришельцев, которых прежде называли «демонами». Но это вторжение было задумано еще многие тысячи лет назад. Тогда они назывались «титанами». В настоящее время они есть только паразиты сознания. Они живут в сознании каждого человека. Но только единицы способны к сопротивлению. Причем эти паразиты сознания даже не догадываются о нем. Последние разумные люди им непонятны. Паразиты сознания, в принципе, неспособны к пониманию. Тогда почему люди не сопротивляются им? Все просто: многие из них, абсолютное их большинство еще ниже по умственного развитию, по уровню интеллекта, чем эти самые паразиты сознания. Дело в том, что различие в духе и интеллекте между реальными конкретными людьми намного большее, чем между абстрактным человеком и насекомым. Оно может доходить до бесконечных величин. При этом многие люди довольно развиты в том, как правильно считать, измерять. Менее развиты они в чтении и тем более писании. Как правило, они теперь читают, запинаясь и пишут с превеликими грамматическими, синтаксическими, стилистическими и логическими ошибками. Речь здесь вовсе не идет о разуме, но только исключительно о чувстве, сообразительности и рассудке, что свойственно большинству людей. В большей степени это свойственно паразитам сознания, с которых люди и берут теперь пример.
Кстати, Голливуд, сам того не желая, является зеркалом паразитарной сущности сознания людей, зеркалом того, что у них сидит внутри. Там находится уже не душа, а глиста, которая скоро проявиться вовне, покажется снаружи.
Сам Ницше от ужаса перед тем, как у него заведутся паразиты в сознании и будут там бегать как тараканы, сошел с ума, стал шизофреником и пролежал последние десять лет на кушетке в сумасшедшем доме, отвернувшись от мира паразитов к стенке. Он так и умер в страхе перед ними, ослабев умом. Его пример другим наука, как не следует себя ввиду присутствия в своем сознании ментальных паразитов. Следует жить, не обращая внимания на ту картину цивилизации паразитов, которая раскрывается как карта сознания перед его умом.
Человек редко встречается в человеческих селениях. Женщины ждут от мужчин ума, но, как правило, делают промашку. Это получается не потому, что женщины умнее мужчин, а просто потому, что мужчины, в лучшем случае, являются самцами (мачо), но никак не умными существами.
Другое дело герои. Но они бывают самими собой редко, ибо ворота разума редко открываются и скоро закрываются. Удержать их открытыми прямо невозможно. Вот почему героев мифов наказывают боги: они делают то, что по силам только богам. Но героям мы хоть сочувствуем, что они являются без вины виноватыми. Герои кладут себя на алтарь победы духа над материей, актуальности того, что только возможно.
И совсем иначе обстоит дело с актерами, которые играют героев. Они притворяются и за свое притворство берут плату у публики своей популярностью. Они ничего не заслуживают, кроме презрения за то, что паразитируют на героях.
Что же остается делать последним людям, как не сохранять в себе оставшуюся человечность, которой уже катастрофически не хватает. Пока они берегут человека еще не все потеряно. Мы многое уже потеряли, но еще не все, не потеряли еще человека. Однако его осталось так мало, что это количество становится бесконечно малым числом, вроде дифференциала как числового аналога монады у Лейбница.
Скорее всего то, что случилось с нами, произошло в некоторой степени случайно, где-то еще в двадцатом веке, когда ученые люди, сами того не ведая, активировали неведомый артефакт внеземного разума. Каким образом он попал на Землю так и осталось тайной. Может быть, он явился ископаемым артефактом реликтовых пришельцев, давным-давно попавшим к нам из дальнего космоса и тогда умершим на цветущей еще Антарктиде. Полярники Антарктики, ничего не ведая о разумном происхождении оного артефакта, поделились с учеными-кибернетиками своей находкой. Кибернетики же, занимаясь еще неживыми кибернетическими устройствами, которые являлись только механическими симуляциями живых организмов (впрочем, даже современные генетики способны только имитировать живые процессы, создавая на их основе генно-модифицированные изделия, но никак не творя генно-инженерным путем искусственную жизнь), нечаянно активировали внеземной разумный объект. В результате и ожили пресловутые паразиты сознания, которые единственно остались от мертвых пришельцев. Они стали в своем роде их примитивными клонами, использующими наше сознание в качестве благоприятной среды ментального питания. Если уж внеземные паразиты так информированы, что питаются нашими сознаниями, то интересно насколько умнее были их создатели?
Во всяком случае нам еще далеко до создания таких паразитов, подчеркну не мозга, но сознания, ибо мы находимся в самом начале технического пути, способные создавать только мертвую технику.
В итоге вмешательства паразитов сознания в нашу жизнь мы оказались помимо своего желания и осознания полностью в их ментальной власти, потому что сориентировались под их влиянием с мышления и познания на информирование, которое им соответственно доступно, не в пример мышлению. Мышление им не понятно; они не ведают понимания. Зато им доступно знание, но только как средство информирования, которое является целью их искусственной жизни. Поэтому, в принципе, возможно утаивание от паразитов сознания, как мышления, так и самих мыслей, но только если они выступают явлением идей сознанию мыслящего, внимающего (интендированного) идее(й). В этом случае паразиты сознания как живые клоны мертвых пришельцев, их ожившие видения, в которых они предстают для себя живыми, точнее, как если бы (alz ob) живые, «смотрят» сквозь мысли «ментально продвинутых землян», проницают их, не встречая в их виде (идее) никакого препятствия для своего информационного функционирования.
Кстати, на размышления о паразитах сознания меня навели ни тексты Колина Уилсона, который написал целый роман про них, а воспоминания интересного человека, с которым я недавно познакомился. Но когда я задумался над тем, что он сообщил мне по секрету, и надумал, о чем его спросить, этот человек неизвестно куда исчез. Кого я не спрашивал бы о нем, никто не ведал, куда он делся. Вероятно, он потерялся в лабиринте времени. Звали этого человека Иваном Ефремовичем Орловым. Был он настоящий полярник, который не один раз зимовал на станциях в Антарктике.
Глава девятнадцатая. Антарктический реликт
Ниже я поведаю по памяти историю, которую рассказал мне бывалый полярный исследователь Антарктики Орлов Иван Ефремович. Вот что он мне рассказал, а рассказал он целую историю, от которой у меня захватило дух.
- Еще в раннем детстве, сколько себя помню, я заболел Севером с его морозами, ветрами, снегом. Потом, когда по воле случая оказался на Юге, в южных широтах Антарктики, я заболел и им, переболел даже больше, чем Севером. Так что уже почти тридцать лет периодически возвращаюсь в Антарктику. У меня появился стойкий иммунитет к холоду. Вероятно, поэтому я могу преодолеть невыносимые для других трудности полярной зимовки. Я же к ним привык, как к самой жизни, и не чувствую себя живым, если этих трудностей нет в наличии.
Вот так однажды, больше десяти лет назад, я отправился на зимовку на самую суровую станцию в Антарктиде. Она суровая потому, что самая дальняя, находится в центре ледового континента, ближе других станций к южному магнитному полюсу Земли. Ко всему прочему она находится на высокогорный местности, где толщина ледяной шапки планеты доходит чуть не до четырех километров. К тому же под ледяной коркой на том месте, где стоит станция, мы обнаружили существование большого острова.
Все эти обстоятельства: удаленность от других станций, очень низкая температура, высокогорный климат, сильный ветер, да еще непроходимые торосы, препятствующие подъезду к станции санно-гусеничного транспорта, обычного средства передвижения для тех широт, превращает зимовку там в рискованное мероприятие. Приходится полагаться только на самих себя.