Герой

        Начну с того, что я, как автор, до сих пор еще не познакомился со своим героем. Вот такой я негероический автор. А почему я не знаком с героем? Потому что не хочу с ним расставаться. Так лучше и не знакомиться с ним вообще. Но это абстрактно. Конкретно же, с ним нельзя не познакомиться, если не сделать героем самого себя. Однако я личность совсем не героическая и не гожусь в герои.
        Ну, тогда, дорогой читатель, нам с вами без героя не обойтись. Вас, любезный читатель, я не беру в герои потому, что ваше дело – читать, а не совершать героические поступки. Мое же дело – писать, описывать подвиги героя.
        Кого же мы выберем на роль героя? Надеюсь, человека. Какого пола? Какая разница. Главное, чтобы герой был человеком, похожим на нас, дорогой читатель. Иначе, если он не такой, как мы, то как нам будет его понять. Никак. Посему возьмем за героя человека. Например, мужчину. Почему нет? Благо я для этого мужчина. Поэтому мне будет легче о нем писать. Легче, это когда пол и гендерная принадлежность не будут мешать иметь в виду то, что обычно для моего героя. Иначе мне часто придется оговариваться, а вам отвлекаться. Так можно запутаться в том, что не имеет большого значения для нормальных, обычных людей. Я пишу для всяких людей, но для их же удобства и пользы следует придерживаться тех, которые держатся середины, меры, здравомыслия, чтобы отталкиваться от них в движении к краю на маргиналию и по краю к раю.
        Наш герой – мужчина, средних лет и средних способностей. Слава богу, не надо будет расписывать его внешние данные: объемы груди, талии, рук и ног, а также пятой точки. Это не прекрасный пол и не жлоб-качок. Правда, есть качки, у которых их природные данные внушают неуверенность в себе, и поэтому они представляют себя не такими, какими они есть, но такими, какими хотят казаться самим себе, если любят самих себя, женщинам и мужчинам, если геи. Как правило, мужчина такой, каким его видит мать (мать смотрит на своего мужа) или жена (сравнивает со своим отцом), или любовница (сравнивает с теми, кто был прежде). У него есть и свое мнение, - есть такое мнение.
        Кто он – брюнет или блондин – это не важно. Тем более, какой он расы и нации. Для вас, щепетильный читатель, может быть, - это важно. Но для моего героя – нисколько.  Более важно: умен ли он или глуп, а, может быть, хитер? Особым умом он не блещет. Он такой, как вы да я. В меру глуп, то есть, по обыкновению умен. Это как со стаканом, который равным образом наполовину полный и наполовину пустой. Герой хитер настолько, насколько умеет не оставлять самого себя в дураках. Узнаете такого героя? Да, вы уже встречались с ним и не один раз.
        У него нет никаких убеждений. Он аполитичен. Агностик или близок к нему в обычной, безопасной жизни. Это нормальный человек, а не экстремист, активист или фанатик. Таким и положено быть герою рассказа. Вы не задумывались, вдумчивый читатель, о том, что повествование интересно не когда оно констатирует то, что есть, но когда оно показывает то, чего нет, тем, что становится быть.
        Каким именем можно назвать нашего героя? Можно любым. И раз так, то назовем его Адамом, ибо в нем для нас прежде всего важен только человек.
        Чем может быть интересен нам главный персонаж начатого текста?  Определив и описав абстрактным образом героя, мы мало будем горевать, когда он наскучит нам. Вот тогда мы без сожаления забудем о его существовании и с облегчением закроем надоевшую нам книгу. 
        Но так не должно быть в начале повествования. Поэтому что-то все же следует сказать, чтобы Адам показался нам интересным. Чем занят был Адам? Он готовил к публикации свой просветительский опус. Адам писал статьи разного характера. Среди них попадались и литературно-художественные, и философские, а не одни научные, статьи. Сейчас он заканчивал текст о Новом Адаме, но все никак не мог поставить последнюю точку в нем. Чего-то не хватало, так что он не знал, что собственно нового он мог сказать, чего прежние авторы не замечали в этой теме. Без того, чего недоставало тексту, он терял всякий смысл для публикации. Но Адаму необходимо было позарез сделать публикацию, иначе он не выполнил бы квартальный план по своим публикациям.
        Давайте попробуем, благоразумный читатель, сообща помочь нашему герою дописать статью, чтобы дальше продвинуться по сюжету повествования. Здесь вы, внимательный читатель, можете, - имеете право, - попенять мне то, что я прежде говорил, что ваше дело – читать и ничего более. Но тут же я уже противоречу самому себе и призываю вас отказаться от чтения и приступить к мышлению. Причем подумать не за себя, а за того парня, которого мы назвали Адамом.
        Вот, например, я подумал о том, как бывает жаль прощаться с теми, кто стал тебе близок, как, например, мой прежний герой. К сожалению, сегодня, когда я пишу, закончился мой роман, который я стал писать несколько месяцев назад.  Чтобы не печалится, я решил завести себе нового героя. Это так по-человечески понятно. И мне на ум пришла та евангельская притча, в которой Иисус в ответ на коварный вопрос фарисеев о женщине, чьей женой она будет: старшего или младшего брата, сказал, что на небе в раю нет ни жен, ни мужей, а есть одни ангелы Бога.
      Сродни жене из притчи Евангелия и мой прежний герой. Кем он стал, когда я закрыл за ним последнюю страницу книги, поставил точку в конце повествования? Ангелом мира книжных героев или его демоном? Посетит ли теперь когда-нибудь хоть одного читателя, явившись ему в качестве советчика, что так поступать не надо? Если это так, то как мы с ними связаны? Не являлись ли мы еще до своего рождения в этом мире уже урожденными ангелами Бога. Но потом Он отпустил нас на свободу выбирать между добром и злом на основе своего морального опыта. Став самостоятельными, мы запутались в себе и своих отношениях с нам подобными людьми и уже не может жить, как прежде, моля Его о спасении, о том, чтобы Он снова вернул нас к настоящей свободе без выбора в Себе, снова сделал нас ангелами.
        Чем так подкупает нас Иисус? Не тем ли, что возвращает нас к древу жизни, путь к которому мы потеряли в поисках знания добра и зла. Он, Иисус, и есть жизнь, вечное живое древо жизни, путь к ней, жизненный путь к тому, что только и есть, - есть истина. Вера в это делает людей христианами, надеющимися на спасение в любви к Богу – к идеалу, к идеальной жизни.
        И тут на ум автору, пришла простая как дитя мысль, а не является ли героизм как то, чему учат герои своим примером, подарком судьбы. даром Бога, которого ничем нельзя заслужить. Герой, как и пророк или святой, является примером в том, что не в его власти, но он во власти примера. Он случайно становится героем или специально (заранее) выбирается для примера. В первом случае он беспримерно примерен. Как с него брать пример, если он атипичен, случаен? Таким образом героем становится, как правило, человек, далекий от примера.
        Если же его подобрали для примера, то кто это мог сделать? Сами люди или некто еще, например, высшая сила. Сторонники версии с высшей силой находятся в более сильной позиции, ибо они могут согласиться с оппонентами в том, что сами люди подобрали соответствующего человека на роль героя, оговорившись, что эти люди стали проводниками воли свыше. 
        Чем наш герой Адам герой? Не тем ли, что он без году, нет, не неделя, день стал задумываться над тем, как он живет. Вы слышали и видели такое? Ну, скажите на милость, разве бывает так, чтобы человек в день своего рождения стал уже размышлять над смыслом жизни? Такое можно встретить только в книге, а не в жизни. Обыкновенно, человек начинает размышлять, - что размышлять, - думать, уже взрослым, да и то лишь в старости под страхом смерти. Ведь многие люди теперь доживают до самой старости. Правда, до старости у многих взрослых срабатывает инстинкт самосохранения, который на человеческом уровне развивается в виде компенсации нехватки ума (ввиду того, что хватательный инстинкт работает на вещном уровне) в сообразительность (чес) – у народа лукавство, а у начальства хитрость (интриганство) – и счет – у техников вычисление, а у интеллигентов чтение, которое делает их более продвинутыми на пути к уму.
      В случае же с героем, только родившись, он как младенец начинает думать. Не зря говорят, что книга, точнее, ум сокращает нам опыт жизни. Но наш герой, - о, чудо! – стал думать чуть не в сам момент своего рождения. Кто сделал его таким? Автор. Что за дурак, этот автор. Ну, скажите на милость, разве такое можно представить? 
        Но автор скажет: откуда вы взяли, что младенец не думает? Ведь он не сказал же вам о том, что не подумал. Почему бы человеку, хотя бы младенцу, не подумать, если он герой? Герои, как всем известно с детства, растут не по дням, а по часам. Вот он и вырос умом с героя. И как он живет? Живет не по дням, как мы, а по часам. Серьезный читатель скажет: это сказка! Пусть сказка. Но эта такая же сказка, как рассказ о том, что Иисус с детства, с тринадцати лет поражал своим знанием учителей закона Бога. У нас Адам не своим знанием, а мышлением поражает нас.       
        - Автор, вы держите нас за идиотов? – спросит уважающий себя читатель. – Мозг младенца еще не сформировался для мышления. Он образуется, как правило, лишь к девяти годам. И только в последних классах школы у молодых людей начинает реализовываться такая способность.
        - Так это только так говорится, на деле же, в жизни не так, - ответит автор, сам задав вопрос. - Неужели, начитанный читатель, вы не читали еще в школе у классиков, что не все, что говорится или пишется, является правдой жизни?
        - Давайте не будем преувеличивать, - здраво заметит здравомыслящий читатель.
        - Ладно. С кем не бывает. Ведь человеку свойственно ошибаться, - согласился с читателем автор, понуро опустив голову, но тут же встрепенулся, загорелся мыслью и высказался, -  не ошибается тот, кто никогда не думает. Вот так. Значит, я был не прав, но не во всем, а только в том, что каждый человек, - благо, у него есть мозги, - так или иначе находит свой извилистый пути к просветлению ума. Помощником ему на этом пути становится опыт.
        - Да, вы, автор, завзятый, ползучий эмпирик.
        - Нет, дорого вам обойдется ваше зазнайство, дорогой читатель. Нахватались ученых фраз и уже думаете, что ученый. Я не ползучий, а летучий эмпирик. У меня есть опыт не столько чувств, сколько ума. Поэтому мне свойственно признаваться в своих ошибках и самому исправлять их.
        - Как вы думаете, вдумчивый читатель, кто ошибается?
        - Тот, кто не внимателен и не наблюдателен.
        - Знаете, опытный читатель, это вы больше эмпирик, чем я. Ошибается тот, кто думает, что ум в нем. Он способен исправить ошибку только в том случае, если исправит, выправит свое положение, - будет в уме. Так и я зазнался, забыл себя, свое место.
        Конечно, я вынужден с вами согласиться в том, что погорячился и преувеличил ум героя. Наверное, у героя ума еще меньше, чем у всех. Иначе почему многие из всех думают, что героем становится тот, кто забывает о том, что у него есть инстинкт самосохранения. Естественно, такое случается не от