спрыгнул, буквально в трюмный технический носовой отсек. Прямо в темноту. Затем, зажег найденный здесь же на ощупь подводный фонарик.
Я осветил все вокруг. И увидел наши стоящие акваланги и гидрокостюмы, лежащие в глубине трюма. Все вместе, там, где мы их и оставили с Дэниелом, после заправки. Там лежали и ласты и маски. Все, как и должно было быть. Здесь ничего не тронули. Просто, видимо, заглянули и захлопнули трюм. Даже, насос для закачки смеси стоял на своем месте.
Качало сильно.
С этим фонариком одеваться было нелегко, отлетая от стены до стены отсека.
Я торопился, одевая свой синий с черными вставками акваланга гидрокостюм. Свет включать было нельзя. Могли заметить. Вот, я и одевался, практически в полной темноте. И на ощупь, как мог. И довольно долго. Это меня нервировало еще сильнее, но иначе не получалось. Время шло, и время не ждало.
- Моя ты молодая двадцатидевятилетняя американская девочка. Я спасу тебя - произносил я про себя - Я иду к тебе, моя милая. Я иду - говорил я, подбадривая себя быстро одеваясь в костюм акваланга.
Баллоны были ни к чему. Только маска и ласты. Нацепив на левую руку подводные акваланга часы. На правую ногу прикрепил подводный спасший в подводной короткой схватке мне жизнь в ножнах нож.
В место свинцового пояса противовеса прицепил к себе взрывчатку. Обмотав вокруг торса и гидрокостюма обрезанной, запасной еще оставшейся здесь в смотке нейлоновой от бортовой малой лебедки веревкой. Я застегнул воротник своего прорезиненного акваланга. На самом горле замок.
***
Прикрепить взрывчатку к корпусу вражеского судна не удастся, как ни старайся. Качка была сильной и «Черный аист», как и наша «Арабелла» нырял в бушующую крайне неспокойную океанскую волну. И меня бы, просто сшибло потоком воды. Даже, сейчас меня уже порядком швыряло от стены к стене трюмного технического с нашим водолазным оборудованием отсека. Попадали стоящие у стены отсека и переборки с грохотом баллоны от аквалангов. Так, что затея отпадала по любому.
Надо было забраться на палубу этой черной яхты. И желательно, совершенно незаметно. Затем, включив таймер детонатора на СI-4, сбросить ее куда-нибудь вниз. В трюм этой гангстерской яхты. Не важно, куда. Всю сразу в одно место. Лишь бы сработала она в нужное время и все.
На подводных моих на руке часах было уже 23:25.
Было достаточно темно и ветер трепал безжалостно оснастку «Арабеллы».
Я посветил подводным фонариком на левую с часами в рукаве гидрокостюма руку. И сверившись по времени, вылез из трюмного каютного отсека нашей яхты. Пройдя, мимо мачты и палубной иллюминаторной надстройки по левому борту. Подобрался, осторожно к носу нашей, ныряющей в волну с мокрыми свисающими кливерами на нейлоновых тросах и канатах яхты. Я повис на буксировочном протянутом от носа «Арабеллы» до кормы «Черного аиста» тросу. Прямо над бурлящей черной в пенных бурунах водой. В полной темноте. Уже мокрый поверх своего гидрокостюма океанской водой, я полез тихо под шум волн и ветра по нему в сторону вражеской гангстерской яхты.
Это было крайне рискованное предприятие. Но, не мене рискованное, чем все, что я пережил до этого. Я, стиснув зубы, просто висел на том натянутом буксировочном тросе. И, просто лез упорно вперед.
Я прекрасно понимал, что потеряю много времени, болтаясь здесь. Над самыми набирающими силу надвигающегося сильного шторма волнами, глотая соленую воду. Но по-другому было нельзя.
Не знаю, сколько прошло времени на том тросу, но мне было там не до часов. Я дополз все, же до кормы «Черного аиста». Ухватился правой рукой за леера ограждения и кормовой ее бортик. Потом вцепился за те леера левой рукой. И повис, под резиновой кормовой небольшой надувной лодкой, висящей на веревках и лебедке, скрывшись внизу за ним на некоторое время. Опускаясь вместе с кормой черной большой яхты в океанскую воду. И, чуть ли не ныряя с головой в нее. Я помню, хотел свериться еще раз по времени, но не было в темноте наступившей ночи, ничего видно. Да, и был риск сорваться. И я бросил эту, глупую и опасную затею. Я, лишь, цеплялся руками и ногами, за то бортовое леерное ограждение, буквально свисая с кормы, за спиной двоих вахтенных у штурвалов и приборов гангстерской черной яхты вахтенных рулевых матосов.
На мне висела с боков под руками опасная взрывчатка. И на моей правой раненой и перевязанной ноге был в прикрепленных к ней ножнах подводный нож.
- «Сколько же вас всего?» - вдруг подумал я - «Троих уже не было. Но, по всему видно, еще не мало».
Я подумал - «Надо этих двоих обойти. И пройти по палубе, не наскочив ни на кого. Это важно. Нельзя поднять шум. Иначе, здесь соберется вся команда. И тогда, мне и Джейн конец. Тогда, они выловят меня. Там потом, хоть за борт прыгай. Не раздумывая. А, этого нельзя сделать. Сделать посреди океана, так и не выручив из беды мою ненаглядную Джейн» - думал я - «Нельзя этого допустить, равно, как и снять тех двоих нельзя. Тогда, яхту начнет мотать без ровного управления по бушующим волнам. И там внизу поймут, что, что-то твориться наверху неладное. И тоже, выбегут наверх посмотреть, что произошло. И случиться, именно то, что я до этого подумал».
Я оценивал ситуацию и быстро обмазговывал все, болтаясь, под нависающей надо мной кормовой резиновой на лебедке и веревках лодкой, вцепившись руками в задний борт и леера кормового ограждения, черной огромной больше ста метров в длину яхты. Эта яхта и в ширину была метров, наверное, шесть или даже девять. В полной темноте на глаз, тем более не определишь.
Я пошел вдоль за самим бортом, над бурлящим океаном. Болтаясь в воздухе и держась за края лееров. Цепляясь руками и ногами. И стараясь, чтобы меня не заметили. Но все прятала сама темнота и шум бушующих волн.
Это было не менее опасно, чем натянутый буксировочный длинный метров наверное больше ста. Пару раз у меня срывались ноги, и я висел на одних руках за бортом «Черного аиста». Но все, же добрался так до середины этого гангстерского большого скоростного двухмачтового парусно-винтового судна. Я прополз мимо его бортового названия на самой корме «BLAK STORK».
Все же было некоторое освещение. Вдоль бортов этого гангстерского бандитского судна. Горели электрические яркие лампы. И я все же смог посмотреть на время. На свои на левой руке подводные часы. Был уже час ночи. Время быстро летело. И буря усиливалась. Волны становились выше. И эту огромную черную яхту сильно качало на волнах. Я уже не видел в темноте самой за ее кормой нашей «Арабеллы». Но видел натянутый идущий к ней буксировочный в освещении комовом от лебедки трос.
- «Я провисел над океанской бурлящей бездной целых полчаса!» - подумал, помню я - «И за это время никто меня не обнаружил. Не увидел там на том буксировочном тросу между двумя бороздящими океанские просторы яхтами. Это было, просто отлично! Никого вообще сейчас, кроме тех вахтенных на ее борту!».
Это гангстерское круизное быстроходное парусное судно действительно было сверху пустое. Его пустая от экипажа палуба была вся залита водой, летящей от волн, когда яхта ныряла в волну.
Я выглянул из-за борта и лееров ограждения. И в темноте перелез на палубу, наклоняясь к ней. Низко пригибаясь и касаясь, даже руками, практически на четвереньках, пошел тихо, стараясь держать равновесие при качке. Плохо это удавалось, и я несколько раз даже падал то на задницу, то вперед. Но был все равно не замечен ни рулевым, ни стоящим с ним вахтенным.
Это странное и необычное опять везение. Но меня это все, тогда не наводило на какие-либо определенные мысли.
И я упорно продвигался вперед. Туда, куда было нужно мне. Не смотря на сильную бортовую качку.
Здесь была длинная в районе второй мачты, иллюминаторная над палубой надстройка, похожая на надстройку нашей «Арабеллы», только гораздо длиннее. Это был жилой трюм. И верх его вызодил сюда. С большой второй мачтой посередине. И основными парусами треугольной формы, пока развернутыми во всю свою величину, невзирая на надвигающийся жуткий океанский сокрушительный шторм. В нейлоновых тросах и канатах со стальными громыхающими и звенящими крепежами. Нейлоновые прочные длинные в натяжке канаты уходили к другой мачте с парусами. Связанной этими прочными плетеными длинными и натянутыми тросами друг с другом, идущими на носовой волнорез парусного ныряющего в бурую штормовую волну судна. Где были такие же, как и у «Арабеллы» треугольные, только большего размера кливера.
Вся в длинных вытянутых иллюминаторах палубная надстройка, указывала на расположение самих кают в трюме яхты. И я увидел вход во внутренний трюм этой яхты. Похожие, как у нас на «Арабелле», тоже из красного дерева или пластика, входные в трюм двери. Они, тоже отодвигались в сторону. И я приблизился к ним. Прислонившись ухом, буквально прилип к ним всем своим мужским в гидрокостюме акваланга телом. Я прижался правым боком и прислушался.
Ничего нельзя было понять из-за шума воды за бортом и громкого грохота всего стального оснащения на двух мачтах «Черного аиста». Особенно гремели натянутые его тросы, тоже из металлизированного нейлона, более, даже толстого, чем на нашей «Арабелле». К этому еще добавлялся скрип самого корпуса судна и перекатывания по палубе всех незакрепленных больших предметов. Ящиков и бочек с чем-то. Или уже пустых, из-под чего-то.
Яхта шла на парусах и машины молчали. Но, это временно. Пока не начнется сам шторм. Там вход пойдут машины этой черной яхты. И команда уберет паруса. Так должно было быть. Иначе судно перевернет ветром вверх килем или завалит на какой-либо борт.
Надо было успеть до начала самого сокрушительного шторма. Пока не высыпала команда на палубу. Мой синий с черными вставками от аквланга прорезиненный костюм отлично маскировал меня среди этой темноты и защищал
