Я, осторожно перешагивая всю эту уже свернувшуюся кровь, поплелся в сторону главной каюты, постоянно оглядываясь по сторонам и назад. Кругом были по полу следы из крови. Все в протекторах армейских ботинок.
- Эти гады - сам я себе сказал вслух - Даже не перешагивали, а ходили прямо по пролитой крови. Свиньи. Все полы в коридоре и каютах затоптали. Джейн перед этим тут делала уборку и была идеальная чистота.
Все каюты были нараспашку. Все двери из красного дерева были настежь открыты. И, видно было, там везде побывали, те, кто напал на нас.
Я прошел, мимо своей каюты и каюты моей любимой Джейн. Там был настоящий погром, как впрочем, и везде. В каюте Джейн, вообще все было вверх дном. Они поняли, что это женская каюта. И рылись в ней с большей охотой. Даже, перевернули сверху простыни.Там были разбросаны Джейн все вещи и чемоданы. На полу лежали Джейн на тонкой шпильке черные туфли. И ее, то самое, там же брошенное черное вечернее платье и халаты. Оба. Был открыт прикроватный столик. И все платенные встроенные шкафы. Там же лежал и разбитый кассетный магнитофон. Он им был не нужен и его, видимо просто хлестанули о стену каюты. Так развлекаясь. На полу у Джейн постели лежали все ее раскиданные с иностранными рок-группами кассеты.
- Скид Роу, Мотлей Крю – я прочитал по-русски, подняв две из них и рассматривая бумажные с фотками музыкантов вставки в прозрачных пластмассовых подкассетниках.
Я осмотрелся вокруг. Взор, останавливая на разбросанных тряпках Джейн.
Масса футболок, коротких джинсовых шорт. Майки и прочее. Нижнего белья не было.
- Фетишисты, гребаные - я помню, выругался негромко – Даже купальники Джейн забрали. Может своим шлюшкам подружкам в подарок.
Здесь же лежал раскрытым еще один чемодан из многих. Он был весь расшит блестящими украшениями и узорами. В нем моя любимая Джейн держала тот невероятной красоты наряд восточной танцовщицы. Там должен был лежать и находиться танцевальный для танца живота и беллидэнса костюм. И его не было. Лишь в чемодане лежала пара музыкальных чашечек сагат моей обворожительной наложницы, рабыни любовницы.
Я взял их и, подержав в руках, положил обратно в чемодан и закрыл его, оставив лежать на Джейн постели.
Тут помимо всего прочего искали женские личные драгоценности. И скорей всего нашли тоже. И те Джейн красивые золотые бриллиантовые сережки, браслеты и тот головной золоченый с большим рубином как корона венец, что был на ее милой черноволосой красавицы танцовщицы живота головке. Возможно, тут была масса еще разных женских украшений. Перстней и колечек, которых я тоже в глаза особо то и не видел. Ибо Джейн не все одевала. Я видел немногое. И его тоже здесь не было. Были открытыми две резные черные небольшие шкатулки. Они стояли на прикроватном столике.
Похоже на то, что и тот золотой, подобранный с самолета слиток эти выродки нашли тоже, как и тот золотой с кораллового островного рифа старинный медальон. Джейн хранила все это в своей женской каюте и в этом столике. Кто-то, наверное, нацепил его на себя даже.
- Выродки поганые! - я выругался и взбесился - Я поубиваю вас! Всех поубиваю!
Я осторожно, и аккуратно, прямо в прорезиненном черном от акваланга костюме Дэниела, превозмогая боль в ноге, хромая пошел, опираясь о стену коридора. Заглядывая в каждые каюты, вплоть до нашей главной большой каюты кампании. Я зашел туда. Там был, тоже полный разгром. Даже кожаный диван был перевернут вверх ножками. Винный шкаф был разбит. Но, дверь с компьютерным отсеком, что была за ним, не обнаружена. Значит, туда никто, не попал. И это уже радовало.
Эти двое говорили о картах, что нашли здесь. Но видимо, это не все, что они нашли на самом деле. Большая часть всего этого добра была за этим шкафом. А главное, бортовой программный навигационный компьютер и рация.
Значит все в порядке здесь. И кроме вина и прочего спиртного из разгромленного шкафа, ничего здесь не забрали. Даже часы на стене. Они показывали, двенадцать дня. Но, за окном назревал дикий шторм. И на океан ложилась новая штормовая темень.
Я выглянул осторожно в оконный чуть приоткрытый иллюминатор. С океана дул сильный ветер и волны обдавали брызгами само бортовое окно. Часть их попала мне через приоткрытую щель оконной круглой небольшой рамы в лицо.
Я обтер лицо руками, освежившись соленой океанской водой.
- Значит уже день. Двенадцать часов, после семи утра - сам, себе сказал я - Пять часов без сознания. Одиннадцатые сутки в океане.
Я посмотрел на раненную окровавленную под бинтами свою правую ногу в разорванной резиновой штанине черного Дэниела гидрокостюма. Бедро сильно болело. Рана была глубокой, но, думаю, лекарства с мазями помогли. Первым делом, остановив сильное кровотечение. Это в свое время помогло и самой Джейн.
- Крепко меня приложили эти твари. Много крови потерял. До сих пор еще есть слабость, что ноги подкашиваются - я сам себе опять вслух произнес.
И вышел из главной каюты.
Я стал строить выводы из всего пережитого за последние сутки. Дэниел погиб. Утонул вместе с пилотской кабиной BOEING-747. На нас напали морские гангстеры и захватили в плен мою девочку красавицу Джейн.
Я вынырнул раненным из воды уже утром. И Джейн меня спрятала под этой кроватью Дэниела, и меня не нашли эти ублюдки. Не нашли. Случайность ли это или так и должно было случиться. Я остался жив. Живым во всех обстоятельствах, когда мог давно уже сгинуть в самом Тихом океане. Еще тогда, когда оказался в воде после пожара моего грузового с хлопком судна «KATHARINE DUPONT».
Мы пытались вырваться из рук этих бандитов еще по темноте, но не вышло. Нас поймали. И Джейн у них в плену. А я сейчас на нашей, ограбленной морскими бандитами плененной полуразгромленной «Арабелле».
- Ублюдки! - сказал я снова, сам, себе - Все здесь разгромили. Твари! Что вы тут искали? Те ящики? Их нет, уроды!
Видно увлеклись погоней, что не было времени осмотреть дно плато вблизи яхты. Да и нужны ли им были эти ящики? Может, они не за ними шли за нами. Может, за тем чертовым погибельным золотом, что Дэни унес собой в трехкилометровую могилу.
Я поплелся осторожно по коридору до лестницы вверх на палубу.
- Я их бросил, там внизу на плато - говорил себе я вслух – Я их так и не поднял на борт. Вот ублюдки!- я снова руганулся.
Они напали на меня с ножами. А я оборонялся и кажется, убил даже одного из них. Джейн, похоже, даже двоих из той амеровской автоматической 5,56мм винтовки «М-16». Эта лужами там, в трюмном между каютами коридоре кровища и пулевые отверстия в стенах. Моя двадцатидевятилетняя красавица латиноамериканочка дралась с ними не на жизнь, а насмерть. Она спасала и защищала меня. Девочка моя любимая.
Я стал снимать свой испорченный и перемазанный кровью Дэниела черный с желтыми вставками от акваланга гидрокостюм. Еле смог в одиночку с еще больной ногой освободиться от него. Прямо здесь в главной каюте и гостиной нашей яхты. Я его снял, и бросил его на пол. Плюхнувшись в кожаное кресло, снял осторожно свои окровавленные бинты с ноги. Созерцая чудовищную на бедре глубокую раскрывшуюся резаную рану. До кости. Ее было видно через раскрытую располосованную подводным острым ножом плоть.
Крови не было. Рана не кровоточила. И была на пути к полному заживлению. Это радовало. Я боялся худшего. Но, теперь, я им тварям покажу, что значит русский моряк. Нужно было найти, только свежие бинты и сделать еще одну перевязку. И я в одних своих, снова плавках, практически нагишом, пошел в каюту Дэниела.
Я там все обшарил. Может Джейн, перевязывая меня, обронила другие бинты на пол, но там ничего не было. Только банка с ее мазью лежала отпнутая, видимо, чьей-то ногой в углу каюты.
Я ее поднял и попробовал помазать еще раз свою рану. Защипало, но не шибко сильно. Когда нога была в отключке, я вообще ничего не чувствовал.
- «Щиплется. Да, больно, так!» - произнес про себя я. Сжимая зубы, и простонал, терпя жжение в глубокой резаной ране.
- «Это нормально. Значит, жить буду» - подумал я.
Она, моя девочка Джейн применяла это свое лекарственное чудодейственное средство, чтобы вылечиться по-женски. Она говорила, что это на каких-то цветах и растениях из самой ее родной Панамы. С родины моей любимой Джейн и моего друга Дэниела.
- Ну, да, ладно - произнес я сам себе - Хватит думать о таком всяком. Надо бинты, хотя бы найти.
Я, даже до сих пор не знал, где на нашей яхте была, хотя бы маломальская аптечка. Да никто до этого момента и не пользовался ничем подобным. Не приходилось, по крайней мере.
Я снова зашел в каюту моей Джейн. И стал осматривать ее всю с потолка до пола. Я нашел все же бинты. Они лежали, прямо на ее кровати. Под разбросанными ее одеждами и чемоданами. Тут же и была этакая медицинская сумочка. Я правильно искал. Кто как ни моя любимая будет заведовать всеми мед средствами на «Арабелле».
Я схватил быстро бинты и перевязал, прямо сидя на ее постели себе бедро. Туго накрутив и плотно чистый бинт поверх той мази на глубокой резаной ножом ране. Главное, что кровь не шла. И, наверное, это заслуга того бутылька с чем-то, тоже лекарственным. И этой, конечно же, чудодейственной, почти волшебной мази из Панамы в той баночке.
Потом я вспомнил про оружейную комнату в трюмном жилом отсеке яхты. Я в ней ни разу, не был. Опять же не было нужды до этого дня. Я видел оружие, что мне продемонстрировал сам Дэниел, но на этом складе боеприпасов я сам лично не был. Но, там, как и предполагалось мной, было пусто. Все выгребли эти напавшие на нас ублюдки. Все, что было в арсенале Дэниела. Эта каюта в конце коридора была идеально ограбленной и совершенно пустой. И я вернулся в главную, снова каюту. Обойдя все там перевернутое. Мебель, битые бокалы и посуду. Я открыл дверь за разгромленным и пустым винным шкафом. Шкаф из красного дерева отодвинулся в сторону, и я вошел внутрь
