отделаться от мысли, что находится под колпаком своих читателей. Поэтому он решил конкретизировать свою беседу. - Чем могу быть полезен вам?
- Слушайте, Петр Петрович, мы хотим расспросить вас о том, что вы имеете в виду, когда разделяете людей на идеальных и материальных в вашем последнем романе «В постели с любовником»? – с интересом спросила его дама.
- Что-то я такого не помню. Я писал о том, что есть идейные люди, с идеями и безыдейные люди с материальным интересом.
- Значит, по-вашему, идеальные существа не то же самое, что идейные существа? – переспросила его Александра Александровна.
- Ну, конечно. Идеальным существом главный герой романа полагает ангела. Идейным же является он сам. У него есть идея любви, ведь он любовник. Но он необычный любовник. Герой любовник не только в постели, но и в общении как душевной стихии любви. Он не только умеет заниматься любовью в постели, но и мастер говорить о любви с любовью. Главный герой любит саму любовь. Он верит в нее. Она для него является богом.
- Вы тоже верите в нее? – спросила дама и испытующе посмотрела на него.
- Не скажу верую, но я думаю так, - уклончиво ответил Петр Петрович.
- Вы разделяете любовь как веру и как общение?
- Точнее, как мышление. Видите ли, наверное, дает о себе знать мое занятие философией.
- Какой вы тонкий разделитель: совсем как Дунс Скотт, - заметила Александра Александровна, продемонстрировав тем самым, что она, как говорят, «своя в доску».
- Да, вы матушка, Александра Александровна, философ, как я посмотрю.
- Не только вам, Петр Петрович, быть умным.
- Скажите на милость, моя дорогая. И тут вы правы. Нет большего счастья, чем иметь таких читательниц.
- Зачем вы назвали свой роман, упомянув в заглавии мужа под кроватью? – вставил свое слово в виде вопроса знакомый Александры Александровны.
- Максим Максимович! Разумеется, для красного, пикантного словца, чтобы привлечь внимание читателей к роману.
- Выходит, героиня не так цинична, как можно подумать, исходя из названия романа? Или ее муж есть соглядатай? – не унимался Максим Максимович.
- Так и выходит. Но это не отменяет того, что ее муж является не вполне нормальным человеком, раз он испытывает тягу подсматривать за тем, что делает его жена с другим мужчиной.
- Вы хотите сказать, что муж заранее знал о встрече его жены с любовником и намеренно оказался свидетелем того, как они занимались любовью? – с удивлением спросила писателя дама.
- Конечно. Как еще тот мог доподлинно узнать, что она не верна ему!
- Ничего себе правдолюбец. Это вы так защищаете его? – спросила дама с ноткой осуждения в голосе.
- Не судите меня так строго, Александра Александровна. Он ведь мой герой.
- Герой в каком смысле: как персонаж или как пример для подражания?
- Вы полагаете он извращенец? Я так не думаю. Он большой ревнивец. Будет вернее сказать, что муж сошел с ума или у него временно помутился рассудок от бреда ревности.
- Значит, вы допускаете в качестве возможного такое поведение?
- Нет, я не допускаю такое поведение для себя лично. Но оно по вполне понятным причинам может иметь место в жизни рогоносца.
- На ваш взгляд верность в человеческих отношениях является не правилом, а исключением?
- Неужели вам, Александра Александровна, как женщине это не понятно?
- Нет, не понятно, - убежденно ответила дама и с огорчением добавила, - какие мы разные.
- Ну, да, ведь вы женщина, а я мужчина.
- Да, нет, я о другом, - машинально ответила Александра Александровна, думая о своем.
Она уже хотела признаться, но тут ее вовремя перебил Максим Максимович, строго взглянув на свою знакомую и заставив ее смутиться.
- Вы, товарищ Петр Петрович, считаете себя типичным человеком?
- Нет, не считаю. Но что за странные вопросы вы задаете? – с подозрением спросил Петр Петрович своего собеседника. – Такие вопросы не обычны для читателя.
- Что в них необычного? Они скорее стандартны, типичны.
- Для кого? – нашелся, что спросить писатель.
- Для существа, которое ищет контакта, чтобы составить мнение о вас, в общем.
- Так я интересен вам как представитель класса писателей? – удивился Петр Петрович.
- Нет, нам интересны вы как представитель рода человеческого.
- Вы думаете, что писатель так репрезентативен?
- Может быть. Но вы интересны нам как человек. Можно ли с вами иметь дело?
Я не вполне понимаю вас. О каком деле вы говорите? Вероятно, не читательском. Может быть объясните?
Собеседники писателя переглянулись и после минутной паузы дама сказала: «Готовы ли вы выслушать нас»?
- Готов ли я? Я всегда готов.
- Готовы как пионер? – настаивал Максим Максимович.
- Как учитель. Мне по долгу службы приходится слушать разное. Так что говорите, не стесняйтесь.
- То, что мы хотим вам сказать, такое вы, голову дам на отсечение, вы еще не слышали.
- Разве? Ну, тогда я весь во внимании.
- Тогда слушайте. Потом не говорите, что не слышали.
- Что у вас за манера тянуть кота за причинное место, - уже стал раздражаться Петр Петрович.
- Ладно. Мы не люди, - выпалил Максим Максимович.
Петр Петрович ожидал любое признание, но только не это.
- Скажу вам как на духу, вы, ну, очень меня удивили, - ответил Петр Петрович, завороженный тем, как пристально его собеседники смотрели на него застывшим взглядом, словно они глядели на него в прицел. – Так вы меня точно сглазите.
То, как они внимательно на него смотрели, было не менее удивительно, чем то, что они сказали, точнее, сказал Максим Максимович.
Поэтому Петр Петрович не мог не задать им такой вопрос: «Если вы не люди, тогда кто вы»? И он сам про себя постарался на него ответить: «Вы – сумасшедшие. Сбежали прямо из дурдома на встречу со мной. И что? Там тоже есть читатели. Да-а, что я за писатель, если читателя у меня – сумасшедшие»!
- Я готова вас, Петр Петрович, успокоить: мы не сбежали из дурдома, а прилетели из другой звездной системы, которая находится даже не в вашей Галактике.
И тут Петр Петрович засмеялся. Он так заразительно стал смеяться, что заулыбались многие в кафе, но только не его гости. Те молча и серьезно смотрели на него и ждали, когда он закончит так естественно выражать свое изумление.
- Можно сказать, что не мы сошли с ума, а это вы близки к такого рода состоянию вашего слабого ума, - констатировал Максим Максимович. – Но мы вас понимаем: трудно спокойно пережить такое необычное и неожиданное известие.
- Да, уж. Смею вас заверить, я еще не слышал ничего смешнее вашего признания.
- Хорошо. Мы обменялись любезностями. Давайте перейдем к делу, которое не терпит отлагательств. Мы неспроста прилетели к вам.
- На летающей тарелке? – спросил сквозь смех Петр Петрович.
- На ней на самой, - серьезно ответил Максим Максимович.
- Прекрасно, но я вам не верю. Чем докажите?
- Трудно принять такое известие?! Что же, извольте, посмотрите сюда - сказал Максим Максимович, извлекая из нагрудного кармана устройство, напоминающее обычный гаджет, уверенно провел по нему рукой и передал Петру Петровичу в руки. На экране гаджета появилось фото, на котором были видны крошечные Максим Максимович с Александрой Александровной на фоне всамделишной летающей тарелки размером с ординарной хрущевкой в пять этажей.
- Это фото еще ни о чем не говорит. Я не специалист в фотографии и ваше фото может оказаться фальшивкой, fake'ом.
- Фома Неверующий, - спокойным тоном констатировала Александра Александровна. – Мы предполагали нечто подобное. И это понятно: люди такие вруши и поэтому вы не верите на слово друг другу. Но мы действительно не люди, а инопланетяне. Правда, мы сравнительно давно находимся на вашей планете.
- Ладно, все же предположим, что вы говорите правду. Тогда зачем понадобился вам я, а не какой-нибудь высокий чин в правительстве, человек из органов или еще кто-нибудь в этом роде?
- Зачем они нам? Это в самом деле глупо, как так же глупо объявиться, например, в ваших средствах массовой информации. Что из этого выйдет? Один вред не только вам, но и, конечно, нам, - стала вслух размышлять мнимая, как полагал Петр Петрович, инопланетянка.
- Вы это серьезно?
- Вполне. Подумайте сами, - предложила она. – Если бы вы были инопланетянином, чтобы сделали на нашем месте?
«И в самом деле, что я сделал бы, будь инопланетянином»? подумал про себя Петр Петрович.
- Перво-наперво, я стал наблюдать бы за вами.
- Мы так и сделали.
- Потом установил бы пробный контакт с кем-либо из тех людей, кто интересуется проблемой существования внеземного разума.
- Мы читали ваши произведения. В них вы не раз ставите эту проблему и по разному ее решаете.
- Вы правы. Но не только я этим занимаюсь. Почему именно меня вы выбрали для контакта?
- Мы не случайно сегодня вам задавали вопросы про неоднородность состава ваших людей. Вряд ли, может быть толк от нашего контакта с массой людей. Они, как мы поняли, совсем не готовы к нему. Достаточно знать, как вы плохо относитесь друг к другу, чтобы сделать такой печальный вывод. Также совсем не готовы к нему ваши власти, одержимые борьбой за власть над себе подобными, - объяснил Максим Максимович или как там его звать.
- Вы сами не хотите пленить сознание людей, сделать зависимыми от себя? – возразил Петр Петрович, недоверчиво посмотрев на Максима Максимовича.
- Зачем? Мы прилетели на вашу планету не только для того, чтобы установить контакт, но и… спасти вас от приближающейся космической катастрофы.
- Это ли не повод для того, чтобы связаться с властями Земли и попробовать помочь нам всем избежать объявленной вами катастрофы? – резонно спросил Петр Петрович с тревогой в голосе.
- Зачем спасать всех, если вы сами можете опередить катастрофу и уничтожить самостоятельно себя в ядерной или вирусной мировой войне? – стал спорить с ним Максим Максимович.
- Вот видите, вы уже начинаете доверять нам, - ласково сказала Александра Александровна.
- Я еще сомневаюсь, - возразил Петр Петрович. – Что за катастрофа к нам приближается, а наши ученые молчат о ней.
- Кто вам о ней будет публично говорить ввиду опасности вероятной в такой ситуации тотальной паники? К тому же ваши ученые ограничены в средствах приближенного наблюдения за теми условиями, которые приведут эту ветвь Млечного Пути к катастрофе. Они еще ничего не знают о ней.
- Как все складно у вас получается. Не подкопаешься. Что это за катастрофа?
- Вблизи Солнечной системы скоро «проснется» «черная дыра». Исход, надеюсь, вам понятен, - предупредила Александра Александровна.
- Как скоро она «заработает»?
- Через четыре года.
- Трудно поверить.
- Конечно, трудно. Но катастрофа не может не случиться.
- И что нам делать?
- Быть готовыми к нашему выбору. Всех мы не можем спасти. Но тех, кто будут отвечать нашим
