- Вам же уже сказали, что не проще. На это есть свои причины, так как в материальном мире имеют место не духовные, метафизические, но физические законы бытия, которые невозможно нарушить, - объяснила Александра Александровна.
- Как быть тогда с божественным чудом? – возразила Франсуаза Франс.
- Бог приходит в этот мир не нарушить, но исполнить физический закон. Вот это и есть чудо Бога, - нашелся что сказать Максим Максимович.
- Не будет ли тоже самое, когда мы умрем? – стал рассуждать Семен Семенович.
- Вы правы – будет, - согласился с ним Максим Максимович. – Только в вашем случае после вас уже никого не останется на этом свете. Вопрос о вашем существовании будет окончательно решен одновременно для всех.
- Так в чем именно будет заключаться наше спасение? В том, что нас «спасут» от реальной жизни в нашем мире ради вечной смерти в качестве приведения? – вскричал вдруг Аполлон Аполлонович.
- Аполлон Аполлонович не ведите себя так, как если бы вас звали Дионис Дионисович или прямо Фридрих Ницше! Что о нас скажут космические гости? – сделала замечание Василиса Васильевна.
- И в самом деле, батенька, вы того… это самое, успокойтесь, - посоветовал тому Кузьма Кузьмич, - а не то можно схлопотать по сопатке.
- Караул, - истошно завопил Аполлон Аполлонович, затрясся как страдающий падучей и упал на пол, по которому стал кататься как капризный ребенок, не получивший заветной игрушки, истерически насылая проклятия на пришельцев.
- Ай-яй-яй! – испуганно запричитала Франсуаза Франс. - Как не хорошо получилось. Человеку плохо.
- Поделом ему. Ишь выискался. Неженка. Видно сразу нюню-манюню. Одним словом, пиит, - осудил поэта Кузьма Кузьмич.
-Как вы можете, когда такое, - сделала замечание
Между тем Александра Александровна бросилась к поэту, опустилась на пол и стал успокаивать его, поглаживая того по плечу. Но поэт продолжал машинально ерзать по полу. Видя это, Иванна Ивановна схватила со стола карандаш и, придавив коленом поэта, сунула его в зубы поэта, как только тот разжал их под давлением. Через несколько минут приступ эпилепсии стал проходить и Аполлон Аполлонович затих, уткнувшись лицом в колени пришелицы.
- Намаялся, бедняга, - сочувственно сказал кто-то из гостей.
- Да, скажу я вам, скандал в благородном собрании, - заметил Семен Семенович.
Многие с осуждением посмотрели на него.
- А я что? Ничего. Мы не готовы еще к переходу на тот свет.
- Друзья, подумайте, что мы теряем, если отказываемся от предложения пришельцев. Так и так мы умрем от космического удара и излучения. Но приняв их предложение мы найдем себя в Боге, в его духовном мире, - обратился Петр Петрович к своим земным собеседникам.
- Найдем себе место в качестве слуг служителей Бога? – с иронией спросил Семен Семенович.
- Тут мы кто? Неужели здесь мы находимся в лучшем положении в социальном смысле? То-то!
Гости вынуждены были согласиться с Петром Петровичем.
Глава одиннадцатая. Самосознание – дар личной жизни
Уже после того, как гости разошлись, Петру Петровичу пришла в голову плохая мысль: «Не являются ли наши благодетели демонами, которые специально пугают нас будущей тотальной катастрофой, чтобы мы безоговорочно приняли их в свое сознание и еще благодарили их, своих паразитов, за то, что они теперь живут в нашем сознании и командуют нами? Выходит, что мы, земляне, свободно и сознательно принимаем их в качестве своих господ и тем самым превращаем сами себя в их слуг».
И действительно Петр Петрович был по-своему прав. Но как теперь вытеснить паразитов из своего сознания? Ведь паразиты знают, о чем думают люди, а люди, напротив, не знают, о чем думают пришельцы. Правда, непрошенные гости сказали, что они не думают, а знают. Может быть, спасение от их познавательного гнета кроется в уме, в ментальном опыте человека?
Пришельцы не ведают, что думают люди. Их телепатия буквально касается того, что так или иначе связано с миром чувств и страхов людей, их желаний. Именно на этом паразитируют демоны. Теперь люди усиленно страдают. Не хочешь страдать и быть зависимым от паразитов сознания - не желай. Но не будь дураком, думай. Но могут ли люди думать так, чтобы благодаря думам не зависеть от своих желаний, эмоций и страхов? Могут абстрактно. Конкретно смогут освободиться лишь немногие люди. Впрочем, люди и так, без демонов, давным-давно, может быть, с самого рождения находятся в зависимости от своих желаний и страхов как реакций на их неосуществимость, эмоционально переживают то, что пленены, опутаны ими с ног до головы.
Что делать? Как сообщить другим о грозящей опасности полного подавления людей демонами? Или уже поздно? И тут до Петра Петровича, наконец дошло, - лучше поздно, чем, вообще, никогда, - что демоны всегда жили в их сознании, точнее говоря, люди всегда находились не в своем, а в чужом, демоническом сознании. Только такие, как Петр Петрович, выходили из их сознания, когда обретали собственное сознание – самосознание как дар личной жизни. Демоны стали догадываться об этом, сознавая, что некоторые люди стали делать то, что им было непонятно. Вот поэтому они и стали являться им в качестве спасителей, предлагающих отказаться от своего самосознания, пугая мыслящих неминуемой катастрофой. Тем самым они пытаются застать их врасплох и вновь подчинить своей злой воле.
Своим ужасным открытием Петр Петрович решил поделиться с другом-единомышленником, но втайне от демонов иносказательным образом.
Глава двенадцатая. Разговор посвященных
Петр Петрович решил встретиться с Семеном Семеновичем на его территории, на которой тот мог раскрыться для него наилучшим образом, будучи у себя дома. Естественно, он заявился к нему, когда его никто, тем более Семен Семенович, не ждал. Сделал это он так, чтобы на всякий случай предупредить возможный контроль над своим сознанием с демонической стороны. Но когда он оказался на пороге квартиры Семена Семеновича, то понял, что пришел не вовремя, ибо у того на квартире была Иванна Ивановна, вероятно, с интимным визитом.
Но делать нечего, Семену Семеновичу пришлось, к глубокому для него огорчению, пригласить Петра Петровича как завзятого кайфоломщика к себе. Петр Петрович сказал ему на ушко, что им срочно нужно поговорить наедине друг с другом.
- У меня нет секретов от Иванны Ивановны, - громко ответил Семен Семенович.
- Ты что совсем дурак? – прошипел тому на ухо наш писатель.
- Знаете, Иванна Ивановна, - признался Семен Семенович после того, как гости поздоровались друг с другом, - а Петр Петрович подозревает вас в чем-то. Только я все не пойму, в чем именно. Вы случайно этого не знаете?
- Нет, не знаю, но догадываюсь, - ответила психиатр, испытующе взглянув на Петра Петровича, чтобы своим подлым приемом профессионального блефа выведать, что лежит у того на уме.
«Ага, сейчас, ты поймаешь меня на свою хлипкую удочку»! – подумал про себя Петр Петрович, пытаясь сделать непроницаемым свое лицо.
- И в чем я подозреваю вас, любезная Иванна Ивановна? - невинным голосом спросил Петр Петрович.
- Знаешь, Петр, Иванна Ивановна спрашивала у меня про тебя. Она проявляет к тебе определенный интерес.
- Надеюсь, не профессиональный, - усмехнувшись, предположил Петр Петрович.
- Зря надеетесь, - серьезно сказала Иванна Ивановна.
- Даже так, вполне откровенно. Что же дальше будет?
- Что вам совсем не понравится, - предупредил психиатр.
- Ты что на их стороне? И еще называется «друг», - разочарованно молвил Петр Петрович.
- Тебе пора лечится, - убежденно ответил Семен Семенович.
- Да, ладно, - сказал Петр Петрович, махнув на него рукой. – ты сам то понял, что сказал?
- Я-то понял, а вот ты понял ли, в каком находишься сложном состоянии? Тебе срочно нужно обратиться за помощью к Иванне Ивановне. Она классный специалист. Инженер, так сказать, человеческих душ. Мне это стало доподлинно известно по собственному опыту.
- Значит, она уже вылечила тебя? – удивлению Петра Петровича не было границ.
- А, то! Ну, конечно.
- Какой ты счастливый человек. Весь светишься от счастья, - признался изумленный Петр Петрович.
- И того тебе желаю от всей души!
- Семен Семенович, попрошу вас оставить нас ненадолго.
Когда Семен Семенович подчинился просьбе Иванны Ивановны, она встала и стала ходить перед Петром Петровичем из угла в угол большой гостиной.
- Что тянуть, говорите сразу правду-матку, Иванна Ивановна, я не обижусь.
- Какой вы, Петр Петрович, в сущности, самонадеянный человек. Хорохоритесь, когда такое происходит. Или вы в самом деле подумали, что являетесь объектом моего профессионального интереса? – сказала Иванна Ивановна, встав перед ним и посмотрев ему в глаза сочувственным взглядом.
От этого участливого взгляда у Петр Петрович невольно отлегло от сердца. Он прямо говорил ему, что она своя, все прекрасно понимает.
«Так, - пронеслось в голове Петра Петровича, - значит их больше, чем два».
- Что вас беспокоит? Если то же самое, что и меня беспокоит, то я готова его разделить с вами. Меня беспокоят ваши пришельцы.
- Почему мои?
- Потому что вы и через ваших друзей мы познакомились с ними.
- Значит, они все же есть не плод моего воспаленного воображения?
- Не считайте меня хуже, чем я есть на самом деле. Вы же не считаете, что мы психиатры на всех людей смотрим как на своих пациентов?
- Это большое преувеличение. Если бы я так считал, то был бы малоумным существом.
- Вы чересчур строги к самому себе.
- Нисколько. Я просто понимаю, что считать здравого человека больным накладно.
- С вами нельзя не согласиться. Но поймите для меня как для психиатра по меньшей мере странно, если не безумно принимать ваших покровителей за инопланетян. Здесь что-то другое. Как вы думаете, что?
- Не знаю, относительно них возможны любые предположения.
- Например, какие?
- Ну, не знаю. Предположим они шарлатаны.
- Зачем кому-либо представляться пришельцами? Какой в этом прок?
- Чтобы скрыть нечто более экстравагантное.
- То есть? Что может быть экстравагантнее, чем выступать в качестве инопланетян? Это уже нечто из ряда вон выходящее.
- Вы так считаете?
- Ну, да. Теперь мяч на вашей стороне поля.
- Не играем ли мы в одни ворота? Вам как психиатру проще предположить, кем могут быть наши гости.
- Ну, хорошо. Давайте попробуем. Что, если они являются нам только в сознании?
- Как галлюцинация?
- Может быть и так. Но почему бы не так, как наблюдатель или даже как контроллер, проверяющий наше сознание на лояльность положению вещей?
- Не уверен. Зачем существам, стоящим выше нас по развитию следить за нами с целью контроля, если есть возможность поднять нас до их уровня?
- Может быть, у
