Русь моя

до Руси.
Учет жителей покоренных земель проводился и раньше: в первые годы после Батыева погрома власти Золотой Орды не меньше великих ханов хотели знать, какой доход им причитается, пока не поняли, что в сборе дани удобнее положиться на князей, получивших свои ярлыки в Сарае. Но уже в 1246 г., когда перепись на Руси вел один чиновник от Батыя и великого хана Гуюка, в Каракоруме был отравлен сарайский ставленник великий князь Ярослав. Борьба за то, кто будет ставить на Руси великих князей, шла несколько лет и на первых порах с перевесом Каракорума. Однако не следовало гадать кому будут более усердно служить князья: ярлык далекого Каракорума для них мало значил без ярлыка близкого и могучего Сарая.
Великий хан Менгу понимал, что произойдет, если дани с покоренных земель пойдут через руки улусных ханов. Те станут полновластными владыками и превратят Каракорум в чисто символический центр, основываясь на всеобщем правиле: вассал моего вассала — не мой вассал. Поэтому численники великого хана, переписывая население империи, разбивая его на десятки, сотни, тысячи и тумены, готовили почву для введения единой местной администрации: баскаков. Те должны были собирать дань и формировать военные отряды, чтобы в конечном счете образовать новую иерархию среди подданных империи, начиная с десятских и сотников в каждом селе до великого баскака, например, при великих князьях.
Опора на людей, желающих возвыситься над своим народом путем открытого перехода в другой лагерь, — один из краеугольных камней диктатуры. Прими ислам — и станешь помыкать односельчанами, а при должном усердии — боярами и даже князьями! Баскачество распространялось по Руси как раковая опухоль. Великий хан Менгу понимал, что все они будут воровать и грабить, но не волновался за свою казну. В каждом улусе великий баскак был не только чиновником Каракорума, строго следившим за местными властями, но и откупщиком. Он откупал право сбора дани за определенную сумму, периодически вносимую в казну. Благодаря баскачеству ханы улусов и тем более туземные власти, вроде русских князей, становились декоративными фигурами. План кардинального укрепления монгольской империи не удался, наткнувшись на всеобщее сопротивление. На Руси его возглавили города.
Летом 1257 г. Великий Новгород был охвачен тревогой и смятением. Из Владимиро-Суздальской Руси шли слухи о злодеяниях численников, неотвратимо продвигавшихся к границе. Новгородцы восстали и убили посадника Михалку, который уговаривал их покориться монголо-татарам. Тогда великий князь Александр Ярославич Невский сам прибыл в город с ордынскими послами: требовать, чтобы земля приняла численников и платила дань. Княживший в Новгороде сын Александра Василий устыдился поведения отца и бежал во Псков. Невский повелел схватить его, а боярам, наиболее рьяно его поддерживавшим, отрезать носы и вырвать глаза. Новгородцев это не устрашило. Князь уехал ни с чем. Только зимой 1259 г., узнав о сборе большого войска против Новгорода, граждане согласились пустить численников.
Но одно дело — слышать, а другое — видеть бесчинства татар, прибывших в сопровождении великого и удельных князей и снующих по родным землям. Как ни уговаривали народ бояре, уловившие, что численники устанавливают дань, одинаковую для богатых и бедных, «меньшие люди» собрались «умереть честно за св. Софию». Численники, приехавшие с семьями и свитой, чтобы прочно осесть на новом месте, заволновались. Даже в Городце под Новгородом, где они остановились, жить приходилось под охраной княжеской дружины. Наконец, Александр сделал вид, что покидает землю, подлежащую разорению.
Новгородцы одумались и пустили численников в город. Те были достаточно напуганы, чтобы тихонько поездить по улицам, пересчитать дворы и убраться восвояси, даже не думая насаждать систему баскачества. Да и кто осмелился бы тут пойти в баскаки? В 1262 г. даже на разоренных монголо-татарами землях — во Владимире, Суздале, Ростове, Переяславле, Ярославле, Устюге и других городах — вечевые колокола возвестили о кончине баскаков. Переменивших веру убивали с особенным остервенением, но природных татар, отказавшихся от своего «басурманства», щадили.
В Великом Устюге баскак Буга взял в наложницы местную девушку Марию. Она полюбила татарина, укрыла от опасности и уговорила принять христианство. Народ отказался от мести и предпочел погулять на свадьбе Марии с новокрещенным Иоанном, который со временем заслужил всеобщее уважение. Баскачество не смогло утвердиться на Руси, хотя великие ханы не оставляли своих попыток до конца столетия. Сбор дани и власть остались в руках князей. Сохранение российской государственности было в немалой мере заслугой Александра Невского, дипломата и воина.
Между монгола- и крестоносцами
В 1238 г., когда Владимиро-Суздальская татарами земля лежала в развалинах и Орда громила южнорусские города, Новгород праздновал свадьбу своего молодого князя Александра с Александрой, дочерью Брячислава Полоцкого. Между тем немецкие рыцарские ордена: тевтонцы и меченосцы, битые литовцами под Шяуляем и Даниилом Галицк на Южном Буге, — объединились для наступления на Новгородскую землю, которую папа римский милостиво пожаловал эзельскому епископу Генриху. Рыцари многих стран спешили в захваченный Орденом Юрьев для участия в благочестивом походе за добычей и рабами. На другом берегу Балтики шведы получили которым южное население искало спасения от набегов в северных лесах, некоторые города были лучше укрыты от военных опасностей. Москва выдвинулась в многовековой борьбе за господство над Русью прежде всего благодаря политической мудрости своих властей: князей, дзовенства и бояр, — сумевших использовать для победы реальные условия, в которые были поставлены русские земли.
Первые князья
В 1276 г. младший сын Александра Невского получил в удел небольшое Московское княжество, входившее в состав Великого Владимирского княжества. В 1301 г. войска Даниила отняли у рязанских князей Коломну в устье Москвы-реки, а в 1303 г. сын Даниила Юрий отвоевал у Смоленского княжества Можайск в верховьях Москвы-реки. Вместе с Переяславлем-Залесским, доставшимся московским князьям по завещанию его бездетного владельца, удел их округлился настолько, что Юрий Данилович осмелился вступить в спор за ярлык на великое княжение владимирское.
Соперником его был двоюродный дядя, князь Михаил Тверской, владелец богатого торгово-ремесленного города, обширных земель и промыслов. В 1304—1305 гг. в Орде состоялся торг: сперва Юрий дал больше дани, но Михаил надбавил и получил ярлык. Тотчас великий князь начал войну с Москвой и едва не взял город, но был отвлечен войной с Великим Новгородом, покушаясь на вольности его и богатства. Новгородцы сочли, что им дешевле станет поддержать Юрия: пользуясь полученным от них богатством, тот подружился с семьей хана и женился на его сестре. В 1318 г. Юрий с татарами пошел войной на Тверь, но был разгромлен и бежал.
Рассерженный хан вызвал соперников в Орду. «Хан моей головы хочет, — сказал великий князь Михаил Тверской, — не поеду, так вотчина моя вся будет опустошена и множество христиан избито; когда-нибудь надобно же умирать, так лучше положу душу мою за многие души». Благочестивый князь был оклеветан Юрием и замучен; позже его причислили к лику святых. Юрий вернулся на Русь великим князем владимирским, но его сгубила жадность: сын Михаила Дмитрий Тверской рассказал в Орде, что Юрий утаил дань, и сам получил ярлык на великое княжение. В 1325 г. Дмитрий и Юрий погибли в Орде оба.
Ярлык достался было Твери, но на сцену выступил брат Юрия Иван по прозвищу Калита, то есть кошелек, денежный мешок. Скопидом он и вправду был великий: казны накопил, крестьян и земель прикупил к владениям московских князей изрядно. Однако не хозяйственная оборотистость Калиты стала главным источником его богатства и власти, а умелое использование силы: воинства грозного царя татарского, своего собственного и подручных князей, вкупе с волей владыки православного — митрополита. Скопидом, но отнюдь не скупердяй, князь никогда не жалел богатства для приумножения силы, которой добывал еще большее богатство.
Калита сумел доказать татарам, что он их самый верный слуга. Когда в 1327 г. тверичи впервые за много лет увидели баскака, восстали и истребили ордынцев во главе с двоюродным братом хана, именно Калита, примчавшись в Орду, выпросил себе командование карательным воинством. Пять туменов татар, московские и суздальские полки повторили в Тверской земле зверства Батыя. Московский князь захватил для татар огромную добычу, сорвал с тверского собора вечевой колокол, унижая ненавистных тверичей, непокорных царской и его собственной власти. Труднее оказалось добиться казни в Орде ненавистного тверского князя: после этой победы, по словам летописца, великое веселье царило в Москве.
Московский князь получил в награду ярлык на великое княжение, а главное — завоевал для себя и своих потомков право выколачивать по всей стране дань для татар и лично передавать ее в Орду. Получить это заветное право помогла кровь восставших тверичей, вынудивших хана отказаться от баскачества. Но победа была неполной. Опасаясь усиления Москвы, татары разделили Русь между Калитой и князем суздальским. Ивану потребовалось 4 года, чтобы его признали великим князем «надо всею Русскою землею».
Сила денежного мешка
Давно уже митрополиты Киевские и всея Руси вели жизнь странническую, более всего пребывая во Владимире. Митрополита Петра Иван богомольный и хлебосольный Калита сумел завлечь в Москву: тот подолгу живал здесь и умер, завещав похоронить себя в заложенном при нем Успенском соборе Кремля, ставшем со временем главным храмом Руси. Преемники Петра, хоть и долго именовались еще митрополитами Киевскими, жили с тех пор в Москве.
Митрополита Петра стали чтить как святого защитника Москвы и «всея России великого чудотворца», а гроб его был превращен в государственную святыню. Не жалея денег, Калита выстроил близ Успенского собора Архангельский, место погребения своих державных потомков. Заполучив митрополичью кафедру, Москва стала центром Русской Православной церкви: средоточием духовной власти и огромных церковных доходов.
Митрополиты обосновались в Москве не только потому, что князь был благочестив и щедр: его владения стали самым безопасным местом на Руси. Часто посещая Орду, Иван Калита не скупился на подарки ханам, их женам и влиятельным вельможам. Не только татарские рати, но и сарайские послы, грабившие на Руси в свое удовольствие, не появлялись во владениях князя. Подданные Калиты могли свободно торговать во владениях Орды и дальних морях. Кроме того, князь не жалел сил и средств для истребления расплодившихся кругом грабителей, и воров, защиты торговых путей и укрепления самой Москвы. Мирная жизнь окупалась сторицей.
Не только крестьяне, ремесленники и купцы, но и многие бояре из других княжеств спешили под покровительство того, кто много брал, давая взамен уверенность в будущем. Из далекого Киева и Чернигова приходили на службу к Калите бояре СО своими людьми. Даже ордынские