Русь моя

в поле искать лошадей. Во время поисков он вышел на поляну и увидел под дубом старца-схимника. Увидев его, Варфоломей сначала смиренно поклонился, затем подошёл и стал вблизи, ожидая, когда тот кончит молитву. Старец, увидев мальчика, обратился к нему: «Что ты ищешь и чего хочешь, чадо?». Поклонившись, с глубоким душевным волнением, поведал ему своё горе и просил старца молиться, чтобы Бог помог ему одолеть грамоту. Помолившись, старец вынул из-за пазухи ковчежец и взял из него частицу просфоры, благословил и велел съесть, сказав: «то тебе дается в знамение благодати Божией и понимания Священного Писания <...> о грамоте, чадо, не скорби: знай, что отныне Господь дарует тебе хорошее знание грамоты, большее, чем у твоих братьев и сверстников». После этого старец хотел уйти, но Варфоломей молил его посетить дом его родителей. За трапезой родители Варфоломея рассказали старцу многие знамения, сопровождавшие рождение сына их, и тот сказал: «знамением истинности моих слов будет для вас то, что после моего ухода отрок будет хорошо знать грамоту и понимать священные книги. И вот второе знамение вам и предсказание— отрок будет велик пред Богом и людьми за свою добродетельную жизнь». Сказав это, старец собрался уходить и напоследок промолвил: «Сын ваш будет обителью Святой Троицы и многих приведет вслед за собой к пониманию Божественных заповедей».
Начало монашеской жизни
После смерти родителей Варфоломей сам отправился в Хотьково-Покровский монастырь, где уже иночествовал его овдовевший брат Стефан. Стремясь к «строжайшему монашеству», к пустынножитию, он оставался здесь недолго и, убедив Стефана, вместе с ним основал пустынь на берегу реки Кончуры, на холме Маковец посреди глухого Радонежского бора, где и построил (около 1335 года) небольшую деревянную церковь во имя Святой Троицы, на месте которой стоит теперь соборный храм также во имя Святой Троицы. Не выдержав слишком сурового и аскетичного образа жизни, Стефан вскоре уехал в московский Богоявленский монастырь, где позднее стал игуменом. Варфоломей, оставшись в полном одиночестве, призвал некоего игумена Митрофана и принял от него постриг под именем Сергия, так как в тот день праздновалась память мучеников: Сергия и Вакха. Ему было 23 года.
Образование Троице-Сергиевого монастыря
Года через два или три к нему стали стекаться иноки; образовалась обитель, которая в 1345 оформилась как Троице-Сергиев монастырь (впоследствии Троице-Сергиева лавра) и Сергий был её вторым игуменом (первый - Митрофан) и пресвитером (с 1354), подававшим всем пример своим смирением и трудолюбием. Запретив принимать подаяние, Сергий поставил правилом, чтобы все иноки жили от своего труда, сам подавая им в этом пример. Постепенно слава его росла; в обитель стали обращаться все; многие селились по соседству с нею, жертвовали ей своё имущество. Сначала терпевшая во всем необходимом крайнюю нужду пустынь обратилась в богатый монастырь. Слава Сергия дошла даже до Царьграда: Вселенский Патриарх Филофей прислал ему с особым посольством крест, параман, схиму и грамоту и давал совет ввести в монастыре строгое общинножитие. По этому совету и с благословения митрополита Алексия Сергий ввёл в монастыре общинножительный устав, принятый потом во многих русских монастырях. Высоко уважавший радонежского игумена митрополит Алексей перед смертью уговаривал его быть ему преемником, но Сергий решительно отказался.
Общественное служение Сергия Радонежского
По словам одного современника, Сергий «тихими и кроткими словами» мог действовать на самые загрубелые и ожесточённые сердца; очень часто примирял враждующих между собой князей, уговаривая их подчиняться великому князю московскому благодаря чему ко времени Куликовской битвы почти все русские князья признали главенство Дмитрия Ивановича. По версии жития, отправляясь на эту битву, последний в сопровождении князей, бояр и воевод поехал к Сергию, чтобы помолиться с ним и получить от него благословение. Благословляя его, Сергий предрёк ему победу и спасение от смерти и отпустил в поход двух своих иноков, Пересвета и Ослябю.
Приблизившись к Дону, Димитрий Иоаннович колебался, переходить ли ему реку или нет, и только по получении от Сергия ободрительной грамоты, увещевавшей его как можно скорее напасть на татар, приступил к решительным действиям.
После Куликовской битвы великий князь стал относиться ещё с большим благоговением к радонежскому игумену и пригласил его в 1389 скрепить духовное завещание, узаконивающее новый порядок престолонаследия от отца к старшему сыну.
Кроме Троице-Сергиева монастыря, Сергий основал ещё несколько монастырей (Благовещенский монастырь на Киржаче, Старо-Голутвин близ Коломны, Высоцкий монастырь, Георгиевский на Клязьме), во все эти обители он поставил настоятелями своих учеников.
Согласно житию, Сергий Радонежский совершил множество чудес. Люди приходили к нему из разных городов для исцеления, а иногда даже для того, чтобы просто увидеть его. Как утверждает житие, однажды он воскресил мальчика, который умер на руках отца, когда он нёс ребёнка к святому для исцеления.
Старость и кончина преподобного Сергия
Достигнув глубокой старости, Сергий, за полгода прозрев свою кончину, призвал к себе братию и благословил на игуменство опытного в духовной жизни и послушании ученика, преподобного Никона. Накануне кончины преподобный Сергий в последний раз призвал братию и обратился со словами завещания: Внимайте себе, братие. Прежде имейте страх Божий, чистоту душевную и любовь нелицемерную...
25 сентября 1392 года Сергий скончался, а через 30 лет, 18 июля 1422 были обретены нетленными его мощи, о чём свидетельствовал Пахомий Логофет; день 18 июля является одним из дней памяти святого. При этом на языке древней церковной литературы нетленные мощи — это не нетленные тела, а сохранившиеся и неистлевшие кости. В 1919 году, во время кампании по вскрытию мощей, мощи Сергия Радонежского подвергались вскрытию в присутствии специальной комиссии с участием представителей церкви. Останки Сергия были найдены в виде костей, волос и фрагментов грубого монашеского одеяния, в котором он был похоронен. В 1920—1946 годах мощи находились в музее, помещавшемся в здании лавры. 20 апреля 1946 года мощи Сергия были возвращены церкви.

Мамаево побоище
Знаменитая Куликовская битва первоначально воспета была в «Задонщине» — поэтическом плаче о бесчисленных героях, сложивших головы за землю Русскую. Лишь много позже, когда Русь смогла снова подняться против ордынского ига, трагический пафос повествования о Мамаевом побоище сменился героическим описанием подвигов, будто бы возвестивших о начале освобождения. В действительности поднятое Тверью знамя с Георгием Победоносцем, поражающим змея, в те времена еще не призывало московские полки сбросить ордынское иго. Но смута в Орде уже заставляла заботиться об обороне от разнообразных шаек, желавших поживиться на Руси, а логика событий неумолимо вела к трагической развязке.
Еще в 1365 г. один из множества соперничавших в Орде ханов, Тагай, внезапно сжег Переяславль-Рязанский, но был настигнут князем Олегом и разбит в жестокой сече. Через два года другой хан, Пулад-Темир, был отбит князем Дмитрием Суздальско-Нижегородским и бежал в Орду, где был зарезан. Развивая успех, суздальско-нижегородские полки повоевали в 1370 г. волжских булгар. Вскоре войска темника Мамая, захватившего в Орде власть и менявшего по своей воле ханов, опустошили Рязанское княжество, но не пробились на московскую сторону через Оку. Этот рубеж крепко стерегли московский князь Дмитрий и его двоюродный брат серпуховско-боровский князь Владимир Храбрый.
Тем временем нижегородцы, восстав, перебили Мамаевых послов с их охраною. Мамай же разграбил Нижегородское и Новосильское княжества. В 1376 г. нижегородцы рьяно устремились с московским воеводой Дмитрием Боброком на Волгу, принудили тамошних булгар к дани и посадили в Казани своих таможенников. Однако на следующий год явилась от Аральского моря орда Араб-шаха, захватила на реке Пьяна московские и нижегородские дружины врасплох, со снятыми от жары доспехами, потоптала и истребила, взяла затем Нижний Новгород и Рязань, из коей князь Олег едва ушел, израненный. Мордва, наведшая Араб-шаха, бросилась грабить разоренные земли, но была порубана на той же Пьяне, а затем московские и нижегородские полки саму Мордовскую землю «сотворили пусту».
1378 г. начался сожжением Мамаевой ордой Нижнего Новгорода. Однако ордынский полководец Бегич, посланный Мамаем против Дмитрия Московского, нежданно встретил полки князя в Рязанской земле, на реке Воже. К вечеру 11 августа татары переправились через реку и бросились на русские полки. С двух сторон навалились на них воеводы Даниил Пронский и Тимофей Вельяминов, а сам великий князь Дмитрий ударил в лоб. Только ночная тьма и запруженная трупами река помешали завершить истребление войск Мамая. Но война с Мамаем лишь начиналась. Бывший командир единственного тумена, пробившийся наверх ядом и кинжалом, нагло объявивший себя ханом, не будучи Чингисова рода, не мог удержать власть с пятном поражения от русского «холопа».
Мамай бросил свои богатства на сбор войск, привлечение мелких орд, наем хивинцев, ясов, буртасов и даже генуэзцев, имевших колонии в Крыму. Он торопился завоевать славу второго Батыя и сокровища Руси до того, как с Востока нагрянут полчища еще более свирепого завоевателя Тимура. К несчастью, Мамай успел выступить в поход на Русь до появления в степях Тимуровых орд. Он даже заключил союз с Литвой и Рязанью. Олег Рязанский известил Москву о плане соединения ее врагов в устье Воронежа, а сам уговорил Ягайлу не спешить на встречу с Мамаем.
Кроме Рязани и Твери, почти все русские князья и земли дали великому князю Дмитрию воинов. С огромной ратью, какой никогда еще не видывали на Руси, двинулся Дмитрий в степь, чтобы не дать соединиться вражьим войскам. Мамай дрогнул, можно было избежать боя, заплатив большую, однако не чрезмерную дань. Но кто мог остановить воинов, по горло сытых княжеским заискиванием перед Ордой?! Когда Дмитрий остановился на берегу Дона, воеводы потребовали переправиться через реку, чтобы никто не надеялся спастись бегством: «Или всем слава, или все умрем одной смертью!»
Враги встретились у устья Непрядвы туманным утром 8 сентября 1380 г. Едва прояснело, на иссеченной оврагами равнине стали схватываться конные удальцы. Великий князь тоже выехал «на первый суйм» (поединок богатырей), но вечную славу завоевал монах Пересвет. Он как был, в одном иноческом облачении, схватился на копьях с закованными в  сталь татарским мурзой — и оба пали замертво. Их поединок предвосхитил исход грядущей битвы. Русское войско встретило тяжеловооруженную генуэзскую и иную наемную пехоту передовым полком. Когда он полег на месте, дико воющая ордынская конница врубилась в главный, большой полк, над которым развевалось черное боевое знамя Москвы.
Со времен великого переселения народов Европа не видала столь кровавой битвы. Большой полк стоял, пока не пало в самой середине его знамя и с ним всадник в золотых княжеских