Русь моя

мурзы искали здесь покоя — например. Чет, предок Бориса Годунова. Переселенцам Калита предоставлял льготы, помогал обосноваться. В Орде он массами выкупал пленных и поселял в своих владениях. Прикупал князь и землю — то селами в Новгородской, Владимирской, Костромской, Ростовской и других землях, а то и целыми городами с уездами: Галичем-Мерьским, Белоозером и Угличем.
Защищая в своих владениях мир, московский князь по отношению к соседям широко использовал силу. Калита вероломно, не объявив о нарушении мира, ходил войной на Великий Новгород, «примучивал» Псков, подчинил своей воле князей суздальского, ростовского, ярославского и рязанских. Его наместники свирепствовали в городах и землях для сбора дани Орде и обогащения московского князя. По воле Калиты митрополит отлучал непокорных от церкви. Только окраинные земли не склонялись перед Москвой: со срамом вернулись ее полки с Северной Двины, да смоленцы отказались повиноваться хану и прогнали воинство Ивана Калиты.
Наместники Золотой Орды
Княжения сьновей Калиты — Симеона Гордого (1340—1353) и Ивана Красного (1353—1359) — не ознаменовались событиями выдающимися. Главное, что в отличие от окрестных князей потомки Калиты не ссорились между собой и сумели удержать милость могущественного хана, делавшую их старшими на Руси. Симеон пять раз ходил в Орду и всякий раз, по словам летописца, возвращался оттуда со многою честью и жалованием. «Все князья русские даны были под руки его», и Симеон вел себя заносчиво. Иван же был «кроток и тих», но власть его оттого не делалась слабее. Пока Москва обеспечивала Руси мир, даже попытки восстаний против сурового сбора дани не поддерживались народом, а особо рьяных бунтарей, например в Новгороде, «черные люди» могли и побить.
Татары не вмешивались, когда великие князья литовские захватывали русские города и даже вторгались на территорию Московского княжества. Но точно так же и московские князья не спешили на помощь псковичам, отбивавшимся от немцев и литовцев, или новгородцам, сражавшимся со шведами. Правда, новгородцы и псковичи не только отражали набеги и отвоевали свои земли, но сами громили владения шведов, немцев и литовцев, а москвичи оказались для великого князя Ольгерда столь сильным противником, что он отправил своего брата Конрада в Орду просить помощи против Симеона Гордого.
Послание Симеона хану по этому поводу ясно говорит, как представляли свое положение московские князья: «Ольгерд опустошил твои улусы (юго-западные земли Руси) и вывел их в плен. Теперь то же хочет сделать и с нами, твоим верным улусом, после чего, разбогатев, вооружится и на тебя самого». Хан был согласен с такой оценкой и выдал Конрада Симеону Гордому. Ольгерду пришлось прислать в Москву дары и помириться.
Но такое положение не могло продолжаться вечно. Орду уже начали раздирать жестокие смуты. Ее верные слуги, московские князья, могли потерять татарскую опору и благоразумно использовали свои богатства для укрепление постоянной рати: служилых князей, бояр и дворян, получавших «на прокорм» княжеские земли с крестьянами. Владения князей и бояр были большей частью наследственными, купленными захваченными или данными «в отчину» — и назывались вотчинами. Дворяне — великокняжеские воины — «помещались» на пожизненное кормление в данных под условием службы поместьях.
Необходимость сбора дани с огромной страны заставляла держать множество бояр и дворян. Сбор дани позволял московским князьям приобретать новые земли и крестьян для раздачи вотчин, и поместий. В отличие от других княжеств, располагавших для войны небольшой дружиной да боярским и городским ополчениями. Московское княжество постепенно превращалось в огромный военный лагерь, господствующий слой у которого был крепко спаян одной целью — установлением своей власти над всеми русскими землями.
Испытание на прочность
Испытание московской системы власти на прочность началось с ранней смертью Ивана Красного, оставившего девятилетнего сына Дмитрия (1350—1389) с двумя младшими братьями. Дмитрий еще не мог ни править, ни хлопотать в Орде, куда скопом устремились русские князья. Великокняжеский ярлык получил суздальско-нижегородский князь Дмитрий. Но Москва не сдалась. «Слушайте отца нашего, владыку Алексия, да старых бояр», — завещал еще Симеон Гордый. Митрополит Алексий был хорошо знаком с Ордой, успел исцелить ханшу и завоевал у мусульман славу чудотворца. Московские бояре любили и умели господствовать. Москве предстояло в жестокой борьбе и бесчисленных войнах отстоять и расширить свою власть над разрозненными русскими землями и княжествами.
Война за великое княжение
Дмитрия доставили в Орду, где ханы быстро убивали друг друга. Ярлык для мальчика был получен, но выдавший его хан вскоре пал от руки сына, того тоже прикончили, и новых ханов объявилось сразу два. Митрополит и бояре не растерялись — получили ярлыки от обоих и увезли Дмитрия на Русь. Но и Дмитрий Суздальский получил ярлык. Тогда бояре посадили на коней всех трех маленьких княжичей и поехали воевать град
Владимир. Великое княжение владимирское отошло к Москве (1363), а суздальский князь со временем утешился, выдав дочь свою Евдокию за повзрослевшего Дмитрия Ивановича.
С детства великий князь московский советовался с боярами, завещав то же наследникам. Это было мудро: собравшиеся в Москве со всех русских земель великие мужи составили господствующий слой, стремящийся установить одну власть по всей Руси, стояли на позиции государственной. Под руководством бояр и митрополита Алексия, позже признанного вторым после св. Петра митрополита «великим чудотворцем», Москва боролась за господство над землями даже энергичнее, чем при Калите.
Князь Дмитрий был еще мал, когда Москва стеснила ростовского князя, изгнала князей галицкого и стародубского, а суздальского заставила признать власть столицы. Когда тверской владыка Василий примирил враждующих князей своей земли и признал великим князем тверским энергичного Михаила, Москва немедля выступила на стороне противников сего князя. Епископа Василия митрополит Алексий вызвал в Москву, где тот, по словам летописца, потерпел убытки. С московскими полками тверские князья разграбили, пожгли и по- пленили свою землю, не взяв только Твери.
Однако Михаил, получив помощь от своего зятя Ольгерда, заставил родичей признать свое старшинство. Тогда митрополит Алексий пригласил Михаила на третейский суд в Москву, своим пастырским словом обещав безопасность. По прибытии тверского князя и бояр заточили, принудили целовать крест на верность московскому князю и выпустили (по требованию ордынцев) после того, как завоевали часть его земель.
Михаил Тверской, который «более всего любил митрополита и доверял ему», стал неистовым мстителем московскому коварству. Он вновь обратился к Ольгерду, и в том же 1368 г. войска тверские, литовские и смоленские устремились на Москву, громя посланные против них полки и опустошая землю. К счастью для москвичей, годом раньше они возвели новый, каменный Кремль. В нем и отсиделись, наблюдая, как горит деревянный город, пылают окрест усадьбы, деревни и села. В отместку на следующий год московские полки опустошили союзные Ольгерду Смоленскую и Брянскую земли. Долго длилась война, еще дважды врывались в Московское княжество полки литовские, разоряли Рязань полки московские, грабили и насиловали в Новгородчине полки тверские.
Не раз Михаил Тверской получал в Орде ярлык на великое княжение, надеясь победить с помощью татар и литовцев. В
Москве же, наблюдавшей за резней меж ханами, отношение к Орде менялось. Первоначально князь Дмитрий спешил отмаливать ярлык у правителя Мамая и его ставленников на сарайском престоле, затем рискнул ослушаться ханского веления, откупаясь дарами, наконец, поднял Русские земли против ордынского ставленника. С Москвой пошли на Тверь рати суздальские, нижегородские, городецкие, ростовские, ярославские, смоленские и новгородские. В 1375 г. осажденный в Твери князь Михаил смирился, поклялся слушать Дмитрия как старпхего брата и не искать великого княжения у татар.
После смерти Ольгерда Юго-Западная Русь видела в московском князе вождя для общей борьбы с Ордою. Андрей Ольгердович, княживший в Полоцке, первым поспешил на помощь Дмитрию Московскому против татар. Дмитрий Ольгердович привел под власть Москвы Трубчевск и Стародуб со всеми владениями их в Северской земле. Воевода Дмитрий Михайлович Боброк прибыл служить Москве с Волыни. Сии бывалые военачальники не стали бы под черное знамя Дмитрия Ивановича, не питая надежды совершить под ним знатные подвиги вместе с прославленными воеводами московскими: князьями серпуховско-боровским Владимиром Андреевичем Храбрым и Даниилом Пронским, Тимофеем Васильевичем Вельяминовым, Михаилом Андреевичем Бренком и иными.

Жизнеописания: Сергий Радонежский
Сергий Радонежский (в миру Варфоломей Кириллович, 1314— 1392) — один из самых почитаемых святых на Руси. Родился в селе Варницы близ Ростова Великого в семье местного боярина, перешедшего вскоре на службу к московскому князю. После смерти родителей принял монашество под именем Сергия, а Радонежским прозван по подмосковному городку Радонеж, в котором вырос. Инок Сергий вместе с братом Стефаном основал в 70 километрах от Москвы монастырь в честь Троицы: в нераздельности Бога-Отца, Бога-Сына и Святого Духа подвижник видел небесный идеал для раздираемой усобицами Руси. Сделавшись игуменом монастыря, Сергий утвердил в нем общежительный устав, согласно которому монахи имели только общее имущество, вместе работали и питались, молились за общие духовные цели. Основанные Сергием и его учениками общины иноков способствовали быстрому распространению монастырей в Северо-Восточной Руси. Сделавшись весьма почитаемым, подвижник склонял князей к подчинению. Дмитрию Донскому, утвердил введенный князем новый порядок престолонаследия от отца к сыну. Проповедь Сергия помогла Дмитрию объединить княжества для победы на Куликовом поле. Святой был канонизирован в 1452г. как небесный заступник Русской земли и покровитель московской великокняжеской власти. Первый основанный им монастырь стал впоследствии именоват1эСя Троице-Сергиевой лаврой и считается главным среди знаменитейших монастырей-лавр. Житие Сергия Радонежского

Сергий Радонежский, получивший при рождении имя Варфоломей, родился в селе Варницы (близ Ростова) в семье боярина Кирилла, служилого ростовских удельных князей, и его жены Марии.
Писатель Валентин Распутин с горечью утверждает, что «год рождения отрока Варфоломея потерян». Русская Церковь традиционно считает его днём рождения 3 мая 1314 года.
В возрасте 10 лет юного Варфоломея отдали обучаться грамоте в церковную школу вместе с братьями: старшим Стефаном и младшим Петром. В отличие от своих успешных в учёбе братьев Варфоломей существенно отставал в обучении. Учитель ругал его, родители огорчались, сам же он со слезами молился, но учёба вперед не продвигалась. И тогда случилось событие, о котором сообщают все жизнеописания Сергия.
Когда мальчику было 13 лет, по заданию отца он отправился