Ромео и Джамиля

Яшкину сделку. Он пообещал ему ящик тушёнки и ящик сгущённого молока в обмен на зимнюю камуфлированную куртку, в просторечии называемую бушлатом. Дело в том, что в отличие от пограничников, ходивших в камуфляжной форме, мотострелки носили обмундирование песочного цвета. Камуфляж среди армейцев ценился высоко, и они с готовностью приобретали его.
Каптёрщик на дембель должен был уходить осенью, и он решил заранее обзавестись камуфлированным обмундированием, видимо, чтобы выпендриться по возвращению домой.
Яшкин сделкой заинтересовался. Он был вхож на вещевой склад, куда нередко наведывался по служебной надобности. Правда, ограничиваться ролью посредника, то есть договариваться с кем-нибудь из складских, а, значит, и делиться обещанной провизией, ему не очень-то хотелось, и он решил пойти на воровство.
Через пару недель у него как раз выдался удобный момент. В очередной раз оказавшись на складе, он заприметил на стеллажах около входа несколько новеньких зимних курток, видимо, приготовленных для выдачи. Недолго думая солдат стянул одну из них и спрятал у себя в машине. Увы, уехать с добычей ему не дали. Исчезновение бушлата сразу же заметили. Начальник склада по горячим следам провёл расследование и обнаружил пропажу в кабине ЗИЛа прямо под сидением.
Факт кражи можно было бы замять. Однако прапорщик, занимавший должность начальника склада, находился в контрах с капитаном, командовавшим авторотой. То, что воришка был подчинённым капитана предопределило его судьбу. Делу дали официальный ход.
- А ты чего с азербайджанской связался? – спросил шёпотом Яшкин после отбоя. – У тебя что, дома девушки нет?
Шамшур отрицательно мотнул головой. Говорить ему на эту тему не хотелось. Весь день их гоняли то подметать плац, то тут же на этом плацу чеканить строевой шаг. Новоиспечённый арестант прошлую ночь не спал и к вечеру валился с ног. В отличие от него сидевший уже третьи сутки расхититель армейского имущества не прочь был поговорить. Его интересовало, как этот с виду вполне себе обычный паренёк ухитрился завести отношения с местной, и насколько далеко эти отношения зашли.
У самого Яшкина до армии девушки не было. Этот факт сам по себе не являлся чем-то постыдным. Около половины его сослуживцев или ещё не успели обзавестись подружками, или уже успели с ними расстаться. Яшкин относился к первой категории – вот только признаться в этом товарищам он почему-то постеснялся. Поэтому в первые же дни пребывания в учебке он написал своей бывшей однокласснице Галке письмо, в котором попросил её с ним переписываться.
Галка в школе была серой мышью, поэтому у неё с парнями тоже не сложилось. К радости новобранца, девушка откликнулась на его просьбу. Постепенно, в ходе переписки, она разоткровенничалась. Письма эти для неё превратились в подобие личного дневника, и единственным человеком, обладавшим правом его прочтения, стал бывший одноклассник.
Вначале Яшкина смутила такая искренность, но со временем он привык настолько, что тоже стал делиться с Галкой сокровенным. Проучившись десять лет в одном классе, они по-настоящему узнали друг друга, только очутившись на расстоянии в тысячу километров. В конце концов, между ними возникло чувство взаимной симпатии, которое Яшкин по возвращению домой собирался конвертировать во что-то большее. Единственное, что его смущало – это его абсолютное неумение обращаться с женщинами. При каждом удобном случае он старался побольше разузнать об этом от своих бывалых товарищей.


Последующую неделю оба сокамерника провели в обычных для людей в их положении трудах. Каждое утро их вместе с другими сидельцами выводили в часть, где они выполняли самые грязные и тяжёлые работы. Содержащиеся на губе чистили туалеты, подметали территорию, носили из столовой полные баки с помоями. После обеда наступало время строевой подготовки. Печатать шаг, отрабатывать подходы к командиру или бесконечно тянуть ногу, замерев по команде сержанта, было занятием не из приятных, но приходилось терпеть. И Шамшура, и Яшкина караульные особо не третировали, предпочитая прессовать губарей из числа «индусов». Да и те отделывались легко.
Вообще, гауптвахта в погранотряде отличалась довольно мягкими условиями содержания. Если пограничник попадал в особую немилость к начальству, то его предпочитали посылать на гарнизонную губу в расположении мотострелковой дивизии. Участь таких арестантов была лютой. Тамошние конвоиры, в большинстве своём выходцы из Средней Азии и Казахстана, относились к погранцам с особой жестокостью.
Шамшур счастливо избежал отправления на гарнизонную гауптвахту. По окончанию отсидки он получил свои вещи обратно, подпоясался, снова закрепил на форменной кепке звёздочку. Закинув вещмешок за спину, он вышел на волю. За дверями караульного помещения его поджидал капитан из особого отдела.
- Ну, что товарищ боец, пойдём к новому месту службы.
Сердце Шамшура ёкнуло. Всё же он рассчитывал вернуться к себе на заставу.
- Пока перекантуешься в отряде, в комроте, а там посмотрим, – сказал весело особист, похлопывая его по плечу.
- Товарищ капитан, а можно мне обратно? – со слабой надеждой произнёс солдат.
- Нет, это исключено! Твоё появление на заставе нежелательно. Оставим тебя здесь ради нашего спокойствия.
- Но я ведь ни в чём не виноват!
- Я знаю, но так будет лучше. Короче, приказы не обсуждают, – капитан протянул сопроводительную бумагу и указал направление. – Зайдёшь на первый этаж казармы. Найдёшь канцелярию. Отдашь это, и тебя там поставят на довольствие. А теперь, шагом марш!
Шамшур не знал, что в тот день, когда его посадили на губу, особист отправился к нему на заставу и провёл там тщательное расследование. Были опрошены почти все его сослуживцы. Бойцы, ходившие с Шамшуром в наряды, подтвердили, что его поведение с девушкой не выходило за рамки приличия. Известным стало и о драке на кухне. Лейтенант Газаев рассказал о своём разговоре с подчинённым.
Сформировав своё мнение, капитан созвонился с начальником местной милиции и вместе с ним отправился к родственникам девушки. Они встретились с Лейлой. И хоть молодая женщина была подавлена и говорить не очень-то хотела, особисту всё же удалось добиться от неё самого главного. Она призналась при свидетелях, что её юная родственница ходила на границу по своей воле, и что между ней и солдатом ничего кроме разговоров не было.
Осталось решить вопрос с отцом девушки. Разговор с ним, даже при посредничестве милицейского начальника, оказался нелёгким. В конце концов, пришли к компромиссу. Договорились, что Шамшур больше на заставу не вернётся, а местные не будут проводить в отношении пограничников каких-либо враждебных действий. Инцидент удалось замять.


Погранотряд навевал на Шамшура тоску. Тёмная казарма с рядами двухъярусных кроватей, гулкая столовая с кислым запахом и очередями у раздаточной, огромный пустой плац и мрачное здание штаба – всё это вгоняло его в уныние. Повсюду были чужие люди.
В комендантской роте он всё же встретил нескольких знакомых ещё по учебке, но отношения с ними оставались поверхностными. Единственным человеком, с кем Шамшур по-настоящему сошёлся, оказался его бывший сокамерник. Ещё на гауптвахте после отбоя, лёжа на откинутых от стены дощатых нарах, они шёпотом разговаривали до полуночи. К окончанию срока наказания оба солдата знали друг о друге практически всё. Именно Яшкин через несколько недель принёс своему новому другу известие от Джамили.


В тот день водитель бортового ЗИЛа рядовой Яшкин получил приказ отвезти на гарнизонный склад какие-то ящики и поддоны. Выезжая за ворота воинской части, он заметил на противоположной стороне улицы девушку. Незнакомка не просто шла мимо – она стояла напротив контрольно-пропускного пункта и внимательно разглядывала военных на проходной. Уже повернув на дорогу, Яшкин увидел в зеркале заднего вида, как девушка стала переходить проезжую часть, явно направляясь к КПП. Солдат отметил для себя этот факт.
Склад располагался неподалёку и через полчаса машина Яшкина вернулась назад. По дороге к погранотряду, водитель снова увидел девушку. Она шла медленно по улице. Вид у неё был задумчивый.
Подъехав к проходной, Яшкин высунулся из окна кабины и громко, стараясь перекричать звук работающего двигателя, спросил у часового, открывавшего перед ним створку ворот:
- И давно к вам на КПП девки шастают?
Щурясь на солнце, часовой ухмыльнулся. Поправляя съезжающий с плеча ремень автомата, он неспешно направился ко второй створке.
- Так, что она хотела? – продолжал интересоваться водитель.
Часовой остановился, развёл руками и сообщил:
- Какого-то Романа спрашивала. Фамилию не помню.
- Шамшура! – тотчас же подсказал Яшкин.
- Точно, – обрадовался часовой. – Он самый.
Не успел солдат у ворот договорить, как Яшкин со скрежетом переключил передачу. Грузовик с рёвом рванул назад. Ещё несколько секунд и он уже мчался по улице вдогонку уходящей девушке. «Только бы она не свернула куда-нибудь!» – думал водитель, всматриваясь в фигуры немногочисленных прохожих, идущих вдоль домов.
Девушку он увидел на перекрёстке. Она намеревалась переходить его по пешеходному переходу. В нарушении правил дорожного движения, Яшкин выехал на полосу встречного движения и резко затормозил. Азербайджанка в ужасе остолбенела, вытаращившись на неожиданно возникший перед ней многотонный грузовик.
Яшкин открыл дверь и спросил:
- Вы искали Романа Шамшура?
- Да! – воскликнула девушка. – Вы знаете его?
От её испуга секундной давности не осталось и следа.
- Это мой друг. Что ему передать?
- Мне надо его увидеть, – произнесла подружка Шамшура. – Вы можете его позвать?
Водитель огляделся по сторонам. Остановившийся на перекрёстке грузовик уже привлёк внимание прохожих. Необходимо было как можно быстрее решить вопрос и уезжать.
- Приходите завтра, но только не на КПП. За отрядом, на противоположной отсюда стороне, есть улица. Там никогда никого нет, и там вы сможете увидеться. Скажите, когда вы придёте? Я Ромку предупрежу. Он вас там встретит.
- А сейчас его можно увидеть? – с надеждой спросила девушка.
- Я не знаю, где он. Увижу его только вечером.
- Я буду завтра утром, в восемь часов.
- Хорошо, я ему передам – ответил Яшкин и захлопнул дверь.


Шамшура Яшкин нашёл после ужина в казарме. Там стоял гвалт из-за стихийного сборища, организовавшегося вокруг неизвестного молодого мужчины в гражданской одежде. Его тайно провели на территорию части солдаты из хозяйственного взвода. Эти бойцы были призваны из Украины, и, судя по всему, гражданский только что приехал оттуда же.
- Я вам говорю, хлопцы, нечего вам тут сидеть! – убеждал собравшихся пришедший. Он расположился внизу на двухъярусной койке, а вокруг него сгрудилось около двух десятков человек. – В Украине сейчас такие дела разворачиваются! Новое государство строится, армия создаётся! Родине нужны такие, как вы! Поэтому вы должны возвращаться домой!
- И как же нам возвращаться? – спросил один из солдат.
- Очень просто. Если вы согласны, то говорите нам. Мы конкретно по каждому человеку договариваемся с