Ромео и Джамиля

он, покрутив её в руках, выбрасывал и, подобрав с земли тут же новую, принимался её обчищать. Солдат нервничал. Он до сих пор не знал, что думала о нём Джамиля после его признания недельной давности. Эта неопределённость висела на его душе тяжёлым грузом.
Они были не одни. Впереди медленно двигались овцы, рядом брели брат Джамили и её невестка, поодаль трусила собака мальчика. Эльнур лениво постукивал палкой по спинам отстававших овец и думал о предстоящем выстреле из ракетницы. Лейла же беспокойно оглядывалась по сторонам и хмурилась. Ей очень не нравилась открытая местность, по которой они шли.
Когда Лейла узнала, что её золовка собралась снова идти к реке, то не на шутку разнервничалась. Подумать только, ей поручили присматривать за девочкой, а она, вместо того чтобы беречь ту от посторонних бесстыжих глаз, сама водит её на свидания. И ладно, если бы это были встречи с азербайджанским юношей из хорошей семьи! Но ведь глупая девчонка заинтересовалась солдатом! Женщина попыталась отговорить Джамилю от столь сомнительного увлечения, но натолкнулась на неожиданное упрямство. Девчонка во что бы то ни стало решила увидеться с солдатом, и была готова идти на границу даже без сопровождения.
В их семье все были такие – если что-то себе вдолбили в голову, то ни за что их не переубедить! Брат Джамили Фархад такой же упёртый. Ведь была у него возможность избежать службы в армии. Родственники могли его откупить, но он отказался. Он даже не захотел служить у себя на родине, а отправился в Нагорный Карабах. Видите ли, без него Карабах не освободят! Герой выискался! Только герои не всегда возвращаются домой живыми!
Лейла задумалась о своём муже, и у неё заныло сердце. Последние его письма, написанные ещё в марте, она получила из Шуши. Город в самом центре Карабаха находился совсем близко к мятежному Степанакерту. И хоть супруг писал, что пребывает на настоящем курорте и у него всё замечательно, женщина ему не верила. Теперь к тревожным мыслям о Фархаде, прибавилась ещё одна головная боль – его сумасшедшая сестра.
Хмуро взглянув на идущую следом пару, женщина прикрикнула на овец. Поскорее бы уйти в более укромное место! Ещё эти два солдата, шагающие по дороге, привлекают внимание. Того гляди, кто-то увидит – тогда, вообще, позора не оберешься. Ах, какая всё-таки Джамиля молодая и глупая! Не понимает, чем это чревато. Отец девушки влиятельный человек в Народном Фронте. Не дай бог кому-то узнать, что вытворяет его единственная дочь! Ведь это какой удар по репутации!
Лейла хорошо знала отца Джамили. Джамал Мамедов, еще, будучи преподавателем института, отличался строгим характером. Правда, строгость эта раньше не распространялась на семью. Дома он любил возиться со старшим сыном и дочерью и обожал свою жену. Всё изменилось в одночасье. Во время родов третьего ребёнка женщина умерла. Родившегося мальчика удалось спасти. Его назвали Эльнуром. Отец с трудом принимал младшего сына, считая его главной причиной трагедии. Политика, которой Джамал Мамедов стал заниматься в конце восьмидесятых, окончательно испортила его. Строгость отца превратилась в бездушность, которую он даже не пытался скрывать. Когда встал вопрос о службе его старшего сына, он, не задумываясь, послал Фархада в самое пекло Карабахской войны. Если он не пожалел родного сына, что можно говорить об его отношении к дочери и, тем более, к невестке!
Пока Лейла размышляла о том, чем могут закончиться эти рискованные встречи на границе, Джамиля болтала с солдатом, совершенно не беспокоясь о последствиях.
- Недавно мне приснился сон. Я гуляю на берегу реки и встречаю мужчину. Этот мужчина мне незнаком. Он подходит ко мне, берёт за руку и говорит: «Джамиля, пойдём со мной. Я увезу тебя в другую страну, и ты будешь счастлива». Я тогда проснулась и думаю: «Вот хорошо! Буду жить за границей». Тебе смешно?
- Нет, я не смеюсь, – произнёс Шамшур. – Продолжай.
- А три недели назад я увидела тебя и подумала, что может это ты мне снился. Лейла говорит – я сумасшедшая. Ты тоже так думаешь?
Шамшур отрицательно мотнул головой.
- Лейла не хочет, чтобы мой отец узнал об этих встречах. Да и я не хочу этого. Он у меня очень… – девушка на секунду задумалась, подбирая слово. – Очень грозный. Лейла его боится, а Фархад говорит, что так и должно быть. Жена должна бояться отца мужа. Как у вас называют отца мужа?
- Свёкор.
- А отца жены?
- Тесть.
- Такие смешные слова. А кто Лейла для моего отца?
Теперь задумался Шамшур.
- По-моему – сноха.
- Какое странное слово.
- И ты так просто пошла с тем, из твоего сна? – поинтересовался солдат.
- Да, а что?
- А разве ты не помолвлена с кем-то?
- Как это? – удивилась девушка.
- Ну, это, когда родители жениха договариваются с родителями невесты, что их дети поженятся.
- Нет, у нас такого нет.
- А я думал, что это у вас обычное дело.
- Ты в это веришь? – засмеялась Джамиля. – Даже если бы отец нашёл мне жениха, то это всё равно ничего не значило бы. Я выйду замуж за того, кого выберу сама.
- А как же калым? У вас, что его не платят?
- Это всего лишь традиции. Ты думаешь, что если бы у Фархада не было денег, то Лейла не стала бы его женой? Стала бы всё равно. Они знают друг друга с детства. Родители Лейлы любят моего брата, как родного сына.
Дальше они пошли молча. Шамшур очистил от коры очередной сучок и показал Джамиле:
- На что похоже?
Она взяла обломок веточки и стала крутить его. Сучок был похож на подбоченившегося человечка с отставленной назад ногой.
В этот момент они подошли к склону. Выше него проходила грунтовая дорога основного рубежа. Лейла и Эльнур с отарой уже поднялись туда. Шамшур протянул руку Джамиле, чтобы помочь ей взобраться наверх. Вдруг впереди на дороге показался УАЗ.
Автомобиль принадлежал не военным. Пару лет назад этот уазик возил совхозного агронома, теперь на нём разъезжали местные бойцы Народного Фронта. Иногда они демонстративно заезжали в пограничную зону, и пограничники вынуждены были с этим мириться.
Уазик нёсся по дороге, лихо подскакивая на кочках и оставляя за собой шлейф пыли. Увидев его, Лейла испугано вскрикнула и очертя голову бросилась вниз по склону, рискуя в любой момент упасть и переломать себе конечности. Но самым удивительным было то, что Джамиля поступила так же. Она тоже кинулась вниз. Щенок Эльнура воспринял это как игру и радостно залаял вслед убегающим. Обе девушки домчались до зарослей кустарника и спрятались там. По всему было видно, что они не на шутку напуганы. Возле солдат остался только мальчик и встревоженные овцы.
Автомобиль поравнялся с пограничниками и, съехав с дороги, затормозил. Шамшур разглядел четырёх смуглых мужчин в камуфлированной форме. Двое из них были вооружены автоматами.
Шамшур выругался матом и решительно направился к уазику.
- Что тут забыли!? – вместо приветствия крикнул он. Из машины вылез один из боевиков и добродушно улыбнулся, блеснув золотыми коронками:
- Э, солдат, почему такой злой!? Мы к тебе в гости приехали!
- А автомат тебе зачем, или ты в гости с автоматом ходишь?
- Как же без автомата? Без него нельзя. Времена, сам знаешь, какие!
Шамшур обошёл уазик. Задняя дверь с противоположной стороны была открыта, и вооружённый человек, сидящий на заднем сидении, выставил на подножку ногу в потрёпанном кеде. Его автомат лежал на коленях, но ствол был направлен в сторону пограничника. Большим пальцем он методично щёлкал планкой предохранителя.
Сопровождавшие Шамшура «индусы» стояли поодаль и молча пялились на азербайджанцев. Старший наряда понял, что разговаривать с нарушителями ему придётся одному.
- Хочешь в гости – приезжай на заставу, – бросил он зло.
- Конечно, приедем! – ответил золотозубый. – Вы же скоро домой поедете, а мы вас будем провожать. Заставу вашу будем принимать, имущество, которое вы нам оставите. Так что вы берегите имущество – оно нам ещё понадобится. Особенно оружие берегите, чистите его, смазывайте – нам из него стрелять. Понял?
- Ага, уговорил! Я тебе свой автомат персонально оставлю. Сейчас, как вернусь на заставу, так сразу же сяду дарственную надпись писать. Осталось только узнать на чьё имя писать.
- Э, не надо надписи, – азербайджанец, как будто не замечал насмешки. – У тебя ведь хороший автомат?
- Пока не жалуюсь.
- Честно? А ну, покажи, как он стреляет. Выстрели вон туда, а я посмотрю – не обманываешь ли ты.
Боевик указал вниз, как раз на те кусты, где прятались девушки, и оскалился золотом. Шамшур зло молчал.
- Не хочешь стрелять? Тогда я буду стрелять. У меня хороший автомат – я его сам пристреливал.
«Фронтовик» снял свой громоздкий АКМ с плеча и сделал несколько шагов в краю склона.
- Стой! – крикнул Шамшур. Он понял, что азербайджанец знает о прячущихся девушках и нарочно ломает комедию. В этот момент заговорил брат Джамили. Было заметно, что мальчик напуган и вот-вот расплачется. Мужчина спросил его по-азербайджански, указав пальцем на кусты внизу. Тот виновато закивал. Между ними произошёл короткий диалог.
- Не трогай пацана, и вали отсюда! – солдат двинулся к боевику.
- Ух, ты! А если не свалю, что будет? – в словах азербайджанца звучала насмешка. Он уверенно сделал шаг навстречу солдату. Шамшур растерялся. Под ложечкой отвратительно засосало. Что делать дальше, как отвечать – он не знал.
В этот момент на рубеже прикрытия со стороны заставы послышался рокот. Вдали показалась бронемашина с сидящими на ней бойцами. Она быстро приближалась. Неожиданно возникшее численное превосходство пограничников изменило ситуацию. Из уазика прозвучал озабоченный голос водителя. Золотозубый нервно повернулся и пошёл к автомобилю. На ходу он что-то злое бросил в сторону перепуганного мальчишки. Через минуту уазик подскакивая и буксуя, вырулил на дорогу и, подняв клубы пыли, помчался в направлении переезда через железнодорожную колею.
Железная дорога являлась границей перед границей. Она отделяла узкую приграничную полосу, контролируемую военными, от так называемого тыла, где пограничники без особой надобности старались не появляться. Там номинально управляла местная администрация, но фактически хозяйничали активисты Народного Фронта.


Об инциденте на границе к вечеру знала вся застава. Каждый считал нужным по этому поводу высказаться. Большинство не верило, что он мог привести к серьёзным последствиям. Боевики Народного Фронта не раз уже заезжали на пограничную территорию, вели себя вызывающе, вступали в перепалки с военными, но до рукоприкладства, а тем более до стрельбы дело никогда не доходило.
Не верил в серьёзность последствий и Кирильчук, но такой случай показался ему удобным поводом для сведения счётов с Шамшуром. Неприязнь к нему у младшего сержанта зрела давно. Чувствуя своё физическое превосходство, Кирильчук неоднократно провоцировал своего сослуживца. Въедливые насмешки, и бесцеремонные выходки давно должны были стать поводом для драки. Однако Шамшур, хоть и огрызался, но до физического выяснения отношений дело не доводил. Причина этому была банальной – он побаивался более крупного и физически крепкого Кирильчука, и тот, словно собака, эту трусость чувствовал.
Шамшур как раз закончил ужинать и направился к кухне, неся на подносе