испуганно разглядывали небольшой стенд «Будь бдителен! Враг рядом! До границы 800 метров». Миха быстрее других новеньких поняв, что особого контроля за ними нет, повторил на всякий случай выученную ещё в учебке присягу Родине и партии и обернулся к молодым из прибывших ранее.
- Ну, как тут жизнь?
- Как с ними ладите? – спросил и Митяй, кивнув на нерусских.
- Всё как в армии… Меня Николаем зовут…
- Миха.
42
- Слава.
- А этих лучше не трогать. Вон у того, что балабонит, не все дома…
- Дурак что ли? – удивился Митяй.
- Хуже. Ему старшина дал прозвище Душман.
- В столовой постоянно так? – Миха перешёл с шёпота на полный голос: всё равно четверо смуглолицых на соседнем ряду начали шумно обсуждать что-то своё, переходя на крик и перебивая друг друга.
- Старослужащие всё съедают: дедушки, фазаны и черепа.
- И сержанты, - прибавил сосед Николая. – А вас из учебки почему перевели сюда.
- Перебор, - Миха пристально посмотрел на любопытного. – А ты откуда родом?
- Встать! Смирно!
Все подскочили и уставились на высокого черноволосого солдата. Тот закатился смехом:
- Правыльно, духы. Я полтора год уже прослужил, надо вставать, когда вхожу.
Двое сидевших у двери, увидев, что перед ними не сержант, сразу сели.
- Это чечены, - прошептал Николай соседям.
Сели и остальные. Самозванец полистал подшивку газет, останавливая внимание на фотографиях, и вышел.
- А я родом из Чувашии… Степан. Знаешь, где это?
- Знаю, у нас в школе была карта…
«Удивительно, - подумал Миха про себя, пока его приятель поддерживал разговор с новыми знакомыми, - вроде бы и русский, а что-то есть такое… Чуваш. Никогда и не видел их… Хоть в нациях начну разбираться».
Митяй стал было в розовых тонах расписывать жизнь в учебной сапёрной роте, но Миха пристыдил его.
- Имей совесть. Там бы ты сейчас умирал на угле или на траншее, а здесь уже полчаса сидим спокойно.
- Здесь тоже работы хватает, - заметил чуваш. – Водители работают в парке боевой техники, другие на всяких работах. Даже в город попасть можно на работу…
В эту минуту сидевший в среднем ряду Шутов спросил что-то у смуглых соседей и получил резкую оплеуху от Душмана. Русские промолчали, остальные захохотали. Смеялся и Головко, пока не получил от Шутова толчок. Они едва не подрались. Так прошло знакомство бывших сапёров с новой ротой.
43
… Работы на морозе, действительно, хватало и здесь. Почти весь день шестого декабря, второй день, прожитый в Голопольске, Миха и Митяй провели за отогреванием и отдалбливанием земли: в целях укрепления обороноспособности части было решено вырыть вдоль центральной аллеи прямоугольные ямы. Ватная одежда и костры более-менее согревали; кроме того по очереди ходили греться в казарму. За работой новенькие узнали, что они попали служить в пехоту, в первую роту второго батальона, что эта войсковая часть – укреплённый район (УР) – охраняет границу, что передвигаться по территории части нужно только строем и всегда отдавать офицерам честь. Ближайшим событием личной жизни для новобранцев должно было стать принятие присяги через несколько дней.
Вскоре произошло первое столкновение с азиатскими сослуживцами и у Михи. За обедом он вновь словчил, за что получил от Душмана кружкой по голове. Ответным действием было торжественное одевание чашки с супом на голову. Противников быстро угомонили и сделали строгое внушение. Вообще, как-то сразу произошло так, что Душман (Мирзоев) сплотил вокруг себя троих земляков из молодых, и вся четвёрка постоянно кидалась то на одного, то на другого духа из русских. И не зная тюркских языков, можно было понять, что старослужащие их подзадоривают. Осёкшись на Михе, Душман успел за день разбить лицо трусливому Петрянину и несколько раз пнуть Грибанина. Шутов вздумал было заигрывать с задирой, но, на его несчастье, тот плохо понимал по-русски и любое обращение к себе не на родном таджикском языке воспринимал как оскорбление. Особняком держались ещё двое новобранцев первой роты, которых Колька Шашков назвал «чеченами»: чеченец Чабаев и Арасов из Дагестана.
… Рота занималась ямами до ночи. На каждый «объект» приходилось по двое-трое молодых и столько же солдат старших сроков службы. На вооружении каждой группы состояли погнутый лом и древняя БСЛ-110 ЧБТ (большая сапёрная лопата), инструмент, судя по всему списанный местными пионерами по причине негодности в металлолом. Если днём возле ям ещё вертелись закреплённые старослужащие и сержанты, показывавшие иногда «щеглам», как нужно работать, то после ужина молодым была предоставлена возможность совершать подвиг на благо Родины самостоятельно.
Миха и Митяй попали на одну яму. Поначалу с ними работал Мурат Курбанов, но он явно отлынивал и очень обрадовал напарников, когда вообще ушёл к землякам. На соседнем объекте копошились, матеря друг друга Шутов и Головко, дальше – остальные. Душман и его друзья работали активнее всех: лишь ушли сержанты, как компания отобрала более глубокую яму у соседей, потом поменялась обратно, а потом вообще ушла греться в приёмную санчасти, что располагалась рядом со штабом УРа.
Часов около одиннадцати в батальоне прошла вечерняя поверка – к всеобщей радости, в помещении казармы. Молодых первой роты пока поставили отдельно, на левом фланге.
Вообще, батальон, едва вместившийся на первом этаже, представлял собой внушительное явление: две с лишним сотни солдат, кричавших «я» на самый разный манер и тембр, и – перед каждой ротой – старшина: высокий, крепкий, в словно на заказ сшитой форме. «Такой толпе враг не страшен», - подумал Митяй, осторожно озираясь и ощущая что-то вроде гордости от сопричастности к этой грозной силе. В голове его друга и земляка, стоявшего справа, промелькнула более практичная мысль: «Хорошо, что много народу: легче затеряться».
После поверки какой-то офицер радостно объявил первой роте, что злополучные прямоугольники вдоль центральной аллеи к утру должны быть закончены. Цифра один метр в глубину повергла копателей в уныние, словно им приказали добраться до центра Земли. Из старослужащих одни пошли спать, другие, одев тёплую одежду и приняв рабочий вид, направились в кочегарку и другие места к землякам; старшина же перепоручил общее
44
командование младшему сержанту с сутуловатой фигурой, широким лицом и какими-то угловатыми манерами по фамилии Зайцев, а сам скрылся в каптёрке, забрав туда Кольку Шашкова.
Вновь пришлось облачаться в тёплую одежду: в бушлаты, подбушлатники, ватные штаны, валенки. Особенно медленно одевался Зайцев, явно недовольный назначением. Он раздражённо покрикивал на молодых и отвёл их на работу строем. «Все по своим местам. Быстро находим дрова, отогреваем землю, затем отогретое убираем ломом и лопатами. Как только сделали один метр, идём спать… Так, если что – я на КПП. Ямы меряйте лопатами, их черенки – сто десять сантиметров».
Зайцев ушёл в одну сторону, а «чечены» и группа Мирзоева отправились по направлению к казарме. Однако через пару минут все они резво вернулись и застучали ломами.
- Наверное, прочитали лозунг «Защита Родины – священная обязанность гражданина СССР», - сказал Миха.
- Или напоролись на старшину,- прозаично предположил его друг.
- Вечно ты всё опошлишь, курсант Митяев…
- Рядовой. Теперь рядовой, а не курсант. Учебку закончили.
- Да, сапёрами уже стали, теперь ещё армию осталось по-быстрому закончить…
- Что с ямой-то делать будем? – спросил Митяй, измерив глубину и не удовлетворившись результатом.
- Оставим в покое, пусть спит.
- А как же один метр?
- Ты думаешь, кто-нибудь выполнит? У нас даже больше, чем у этих олухов, - Миха показал на соседей. – Но если ты горишь желанием потрудиться на оборону, я так и быть, уступлю тебе этот агрегат.
Миха протянул лом. Митяй быстро стукнул раз двадцать, но, увидев, что выдолбил лишь горсточку глины, остановился.
- Свинья этот Зайцев. «Отогреваем дровами!» А по всей части ни щепки. Попробовал бы сам помахать. Знал бы, не пошёл в эту армию…
- Да, таким двоечникам, как ты, нельзя доверять грозное оружие…
- Это ты называешь грозным оружием? – Митяй отшвырнул лом и начал стучать нога об ногу: валенки уже капитулировали перед морозом.
- Ладно, дружище, я не зря предложил тебе держаться вместе. Выручу твои нежные ноги, которые до этого знали лишь золотой песок Ямайки. Заодно и посчитаюсь с этими чмырями Грибаниным, Петряниным, Шутовым и Петровым.
- Да, они шугаются урюков. Сегодня…
- Они сами хуже урюков. Я сказал: держимся вместе против Душмана. Не хотите – как хотите. Я о себе всегда позабочусь сам… Будь здесь, я сейчас.
45
Не успел Митяй сделать короткую гимнастику, чтобы разогреться, как Миха вернулся в сопровождении тех, кому он хотел отомстить за трусость, а также Петьки Головко.
- Значит так, чурки смотались, но им хуже. А мы в соответствии с последним указанием сержанта Зайцева выкапываем эту первую яму и идём спать.
Митяй не успел ещё ничего сообразить, как помощники накинулись на работу. Под шумок Миха шепнул ему: «Молчи. Пусть пашут». Вшестером (Головко, словно о чём-то догадываясь, больше стоял без дела), они довели яму до метровой глубины минут за сорок. После этого Миха привёл сержанта, показал результат своей с Митяевым работы, и Зайцев отвёл их двоих в казарму. Уставшие и замёрзшие простофили не сумели даже доказать, что произошёл обман. Зайцев не стал их слушать, считая, что они просто «рубят колоду».
Зайдя в туалет перед сном, Миха и Митяй увидели в умывальнике одинокую фигуру Флюзина из их роты, того самого, что зазывал сюда бывших курсантов в день их приезда. Флюзин стирал пэша, хотя был в форме.
На третий день после прибытия вихрянских курсантов во второй батальон командир роты капитан Швердякин распределил их по взводам и отделениям, и на ближайших политзанятиях личный состав первой роты сидел уже повзводно. Сержанты ушли политически совершенствоваться в канцелярию ротного, бывшую одновременно каптёркой.
Замполит появился с опозданием. Это был невысокий полный человек с умными и хитроватыми глазками и незаметной походкой. Он тихо вошёл в ленкомнату и сделал уже шагов пять, когда, наконец, раздалась команда «смирно» и рота встала. Остановившись перед средним рядом, замполит улыбнулся, добродушно сделал замечание одному солдату, который лишь слегка приподнялся («Котэ-э, поднимись»), и, услышав «чо, тарщ литинан, я уже полтора год прослужил», сказал:
- Так, у нас появилось много новеньких, целых шесть… Да было восемь, итого пятнадцать… - он улыбнулся своей шутке. – Для вновь прибывших представляюсь: заместитель командира роты по политической части лейтенант Филипченко… Можете обращаться ко мне по всем личным вопросам. Са-адись!»
Лейтенант раскрыл свою папку и начал читать лекцию по теме «Боевое братство Вооружённых Сил стран социалистического содружества». В комнате царила атмосфера непринуждённости. Старослужащие негромко болтали, но на замечания замполита реагировали; он же заботился лишь о том, чтобы все записывали главное. Только один – Рашидов – не писал, сославшись на незнание букв, но Колька Шашков шепнул Михе, что это дед и поэтому
