раскрыв руки и расставив ноги. Вдруг все стихло. Наш герой задержал дыхание и застыл в ожидании. Наконец, он шумно перевел дыхание.
- Семен Семенович, пожалуйста, откройте, - внезапно раздался из-аз двери чулана знакомый голос Екатерины Николаевны.
Но Шиманский на всякий случай спросил: «Кто там»?
- Будто сами не знаете, - с горечью ответил голос Екатерины Николаевны, - помните я вышла из гостиной?
- Да, кажется, припоминаю.
- Так вот. Я зашла в чулан и впопыхах забыла, что в двери нет внутренней ручки. Дверь за мной закрылась. Я никак не могу выбраться наружу. Помогите мне, пожалуйста.
- А почему в двери нет внутренней ручки?
- Шиманский, вы, что надо мной смеетесь? Кавалер вы или кто?
- Екатерина Николаевна, так это вы?
- А кто еще, несносный вы человек. Ну-ка, немедленно открывайте!
- А вы там одна?
- Разумеется. Вы что испугались?
- Вот еще. Открываю, - с этими словами Шиманский осторожно открыл дверь в чулан, и на пороге показалась разгневанная Екатерина Николаевна.
- Как это называется, - держать женщину целую ночь в чулане?
- Екатерина Николаевна, я вас не закрывал. Вы же сами сказали, что дверь захлопнулась.
- Ну, ладно. Почему же вы сразу не открыли?
- Вы знаете, что я услышал прежде, чем вы со мной заговорили?
- Что именно?
- Злобный хохот ведьмы.
- Так что же, по-вашему: я ведьма? – с немалым огорчением спросила Строгова
- В том то и дело, что нет, вы дивно красивы. Поэтому я вас и спросил, кто с вами за дверью.
- Ладно, пойдемте в гостиную.
- И еще, когда я вас искал… знаете, Екатерина Николаевна, мне неловко говорить, но я скажу, чтобы рассеять свои сомнения, - вашими комнатами давно никто не пользовался.
- Неужели? – спросила Екатерина Николаевна и открыла первую дверь на пути в гостиную. Это была ее спальня. Поднимавшееся зимнее солнце освещало все уголки чистой и ухоженной комнаты, в которой не было ни одного клочка паутины, - И что же? – с нескрываемым торжеством продолжила хозяйка, с укором посмотрев на гостя.
- Простите меня, дурака, Екатерина Николаевна, видимо, у меня от падения на тротуаре помутился рассудок, - ответил Семен Семенович незаметно смахнув с волос своей собеседницы паутинку из чулана.
Екатерина Николаевна ничего не сказала и молча дошла до гостиной. На пороге она остановилась.
- Вы мило устроились, как у себя дома, - я сижу, горюю в холодном чулане, а вы лежите в теплой гостиной, - возмущению Екатерины Николаевны не было предела. И вдруг она горько, как дитя, расплакалась.
Семен Семенович не знал, что делать.
- Екатерина Николаевна, не плачьте, - жалобным голосом затянул волынку Семен Семенович, а то я сам заплачу.
- Ну, и плачьте, себе на здоровье. Я так надеялась, так надеялась, а вы…
- Что я, что я. Я заснул, подлец такой-сякой. Чем я могу загладить свою вину?
- Встаньте передо мной на колени и просите прощения, - всхлипывая, приказала Екатерина Николаевна, указав своим дивным перстом на пол.
Семен Семенович покорно встал на колени и клятвенно попросил прощения у дамы своего сердца. Правда, он хотел, было, нечаянно обхватить стройный стан своей возлюбленной, но она вовремя отступила, так что он поймал только воздух и рухнул на пол.
- Какой вы неловкий, Семен Семенович, сильно ушиблись? – уже весело спросила его хозяйка. Бесята так и прыгали в ее глазах.
- Что-что вы хотели сказать? Вот и молчите, а не то опять рассержусь на вас, - предупредила его слова Екатерина Николаевна, гордо подняв свой подбородок и опустив глаза на Семена Семеновича.
- Молчу, молчу.
- Лучше дайте мне поленья вон в том углу. Да, да, вон там. Как вы, Семен Семенович, застудили гостиную, - заметила Екатерина Николаевна, качая головой.
Семен Семенович с виноватым видом отправился в угол комнаты, наклонился за поленом и повернулся к Строговой, чтобы ей сказать в свое оправдание, но его внимание привлек предмет, сиротливо лежавший под диваном. Это было женское нижнее белье. Ему показалось, что в его голове что-то щелкнуло, и вдруг перед глазами открылась живая картина, как они страстно занимаются любовью. Шиманский покраснел от желания и стыда.
- Семен Семенович, что вы там застыли? Гостиная уже вся выстыла, - начала Екатерина Николаевна отчитывать Шиманского, но вовремя остановилась. Выражение лица гостя было красноречиво. Лицо прекрасной хозяйки зарделось, когда она увидела, на что смотрел Шиманский.
- Отвернитесь, - приказала Екатерина Николаевна, и, подбежав к дивану, схватила женское белье и выбежала из гостиной.
Вернувшись, она без обиняков сказала, что торопится успеть на встречу со своей подругой.
- Что случилось, дорогая Елена Николаевна? Вас как будто подменили. Спору нет, я, конечно, виноват… Будь она неладна, эта проклятая дверь, - высказался в сердцах Семен Семенович, потом помедлив, предложил, - Мне в голову пришла хорошая идея: почему бы нам не сходить в оперу. Я помню, что она вам очень нравится, да и мне тоже. Завтра дают в театре Зимина оперу Римского-Корсакова «Царская невеста». Вы не против похода в оперу?
- Нет, не против. Почему бы не сходить? – риторически спросила Екатерина Николаевна.
- Что ж, засиделся я у вас, Екатерина Николаевна. Пора и честь знать. Жду вас завтра вечером в шесть часов у входа в театр на улице Большая Дмитровка, 6.
- Хорошо. Я знаю, где он находится. Рада была с вами встретиться, Семен Семенович, - сухо ответила хозяйка, выпроваживая неловкого гостя из своей квартиры.
Шиманский чувствовал, что обидел девушку. Причем уже не тем, что уснул и не вызволил девицу из чулана, а тем, что ненароком заметил неприлично валявшееся у ножки дивана дамское нижнее белье. Какой конфуз! Что если Екатерина Николаевна была без нижнего белья? Или она вышла, чтобы в него одеться? Спускаясь с лестницы, Семен Семенович гадал: было или не было… это самое между ними? Затем его внимание переключилось на резкую перемену настроения Екатерины Николаевны. Он так и не пришел ни к какому определенному выводу. Только зашел по пути домой в Городскую управу. Там он решил навести справки о том, кто именно проживает по адресу, где он только что был до самого утра. Благо дело, в управе работал его приятель, которого он упросил узнать, где сейчас проживает Екатерина Николаевна Строгова. Тот в ответ пошутил, что никак не ожидал от такого серьезного человека склонности к романтическим знакомствам. Но за приличную мзду он не только перестал пошлить, но еще и дал исчерпывающий ответ по искомому вопросу. По указанному адресу проживает девица вместе со своей maman.
- Не проживает ли с Екатериной Николаевной еще ее сестра-близнец? – внезапно спросил Семен Семенович.
- Ах, вот так? История обещает быть интересной, - начал было опять шутить приятель Шиманского, но, увидев, как исказилось его лицо, тут же осекся.
- Нет, судя по сведениям, такового близнеца нет и в помине.
Шиманский поблагодарил своего приятеля и с легким сердцем отправился домой. Однако дома он не мог больше ни о чем думать, - его мысли постоянно возвращались к ночной интриге. Его мучил вопрос о том, каким образом он отключился и обнаружил себя совсем голым в постели, в то время как хозяйка квартиры оказалась запертой в чулане. Он клял себя за то, что сразу же не проверил на самом себе правдивость слов Екатерины Николаевны. При этом он понимал всю щекотливость сомнительного эксперимента a la Cherlock Holmes и явное нежелание оказаться собственной персоной в безвыходном положении. Как Екатерина Николаевна отреагирует на такое недоверие с его стороны?
Но не только это беспокоило Семена Семеновича и обостряло и без того его патологическую мнительность, вызванную неистощимым воображением. Он живо представлял себе то, что могло иметь место ночью, воочию переживая вновь бесстыжие сцены любовной страсти. Обессилив от нахлынувших воспоминаний, возможно мнимых, он забылся. Разбудил его голос Екатерины Николаевны сладострастно звавший его к любовным утехам.
Вскочив с постели и уронив «Всю Москву. Адресную и справочную книгу» за 1915 г. на пол, Семен Семенович услышал дребезжавший звонок телефонного аппарата в кабинете. Бросившись на телефонный звук, он поднял трубку аппарата и услышал, как кто-то томно дышит в трубку на противоположном конце провода. Однако затем она затрубила иерихонской трубой, заставив оторвать ее от уха. Шум в трубке стих. Вдруг трубка зашелестела, зашуршала как мышь в бумаге, заскрипела не смазанным колесом и стала чавкать как навозная куча. Шиманскому стало так противно, что он невольно сплюнул себе под ноги. Плевок попал ему на левую турецкую туфлю и сполз как улитка на пол, где стал лопаться. Более не в силах смотреть на него, Семен Семенович его растер, оставив грязный след на чистом паркете, и злобно выкрикнул: «Вот черт»! Из трубки донеслось: «Да, слушаю». Шиманский замер.
- Где вы там? – он опять услышал голос, отлитый в металл.
- С кем я говорю? – робко спросил Семен Семенович.
- С кем-с кем, с тем самым, кого вы назвали, - с усмешкой ответил голос.
- Как вас понимать? Вы что – черт? – уже веселым тоном отозвался Шиманский.
- Да, собственной персоной, - просто прозвенел звучный голос.
- Но как же так. Разве черт является голосом? – невольно снизил свой голос Шиманский, озираясь по сторонам.
- Вам ли это не знать, дорогой философ? Да, не оглядывайтесь вы, - все равно меня не увидите. И не пугайтесь. Я специально выбрал этот способ связи, чтобы вам было удобно со мной говорить.
- Не бойтесь, я не собираюсь в вас вселяться.
- Значит, вы не мой внутренний голос?
- Семен Семенович, бросьте сомневаться в своем рассудке. Вы не сошли с ума, если только разговор со мной не есть признак сумасшествия.
- Но тогда вы не черт, а просто меня разыгрываете. Кто вы? Как вас зовут?
- Имя мне легион. Не важно, как меня зовут индивидуально. Важно то, что я вам скажу.
- Хорошо, Легион. Что я могу знать?
- Семен Семенович, Я вам явился, чтобы сообщить, что вас выбрали.
- Для чего выбрали?
- Как для чего? Для испытания, конечно.
- Какого?
- Будто вы не знаете. Семен Семенович, какая у вас короткая память. Неужели это я изнасиловал вашу возлюбленную в Ялте?
- Быть такого не могло.
- Как это не было? Было-было, еще как было. Только вы это забыли, чтобы не мучить себя.
- Как, неужели это было? Не может быть. Я ничего не помню.
- Вы знаете, кем мне приходится Екатерина Николаевна?
- Нет, - односложно ответил Шиманский, чувствуя, как ужас подбирается к его холодеющему сердцу.
- Уже догадались? Верно. Приемной дочкой.
- Так что же делать?
- Жениться, Она чистый ангел. И вы ее сломали. Что мне прикажете с вами делать? Единственно кого я берег от зла, от самого себя, так это ее. И вот вы пришли и все испортили. Она пережила большой стресс и от того, что вы с ней сотворили, и от того, что вы ее бросили. Исправьте положение, и вам воздастся по заслугам.
- Если я действительно это сделал, то готов искупить свою вину.
- Чему быть, того не миновать.
На
