другой Вселенной, которой нельзя найти на вашей звездной карте.
- А разве Вселенные сообщаются друг с другом?
- Прямо, нет. Но через «тот свет», - да.
- Ах, вот так? Интересно.
- Я бы сказала мучительно.
- То есть, вы хотите сказать, что для того, чтобы попасть сюда, надо пройти через «врата смерти».
- Примерно так.
- Так мы все попадаем после смерти в ваш мир?
- Нет, конечно. Это происходит не само собой.
- А каким образом?
- Нужен проводник. Вот вы, Семен Семенович, были на пороге смерти и, умерев, могли оказаться не в том месте, в котором вы могли бы быть с моей помощью.
- И в каком я мог оказаться месте?
- Лучше об этом не говорить.
- А я не мог остаться в пустоте вечности?
- Нет, еще. вы обременены желаниями, стремлениями, страхами, надеждами и всем прочим.
- Я тоже, но в меньшей степени, чем вы. И у меня есть то, чего нет у вас.
- И что это?
- Возможности. Они позволяют мне совершать трансгрессию на границу между мирами.
- Так вечность есть граница между мирами?
- Можно и так сказать. Уточню только: между всеми мирами и временами.
- А вот эта трансгрессия всегда возможна?
- Разумеется, нет. Только если есть энергия трансгрессирования.
- Если думать так, как вы говорите, то не получается ли то, что вечность современна всем мирам в качестве их границы настоящего? Она есть синхронизация всех мировых времен в качестве мировой линии развития.
- Нет. Она не есть мировая линия развития. Это мировая линия развития развертывается в вечности, раскрывается, распаковывается в ней как поверхность сферы. Семен Семенович, вы правы в том, что она синхронизирует многообразие мировых времен, перпендикуляром которых является.
Я бы сказала так: вечность современна всем временам, но именно поэтому никогда не своевременна. Она есть не свое, а иное времени.
- Можно ли сказать, для чего нужна вечность? И еще вопрос: Как такая вечность связана с Богом и разумом?
- Семен Семенович, вы задаете сложные вопросы, на которые мне трудно ответить так, чтобы быть понятной такому ученому философу, как вы.
- Так вы же инопланетянка и в этом виде более умное существо, чем я – человек. Кому как не вам знать ответы на поставленные вопросы?
- Вы преувеличиваете мои собственные возможности. Но Я удовлетворю ваше человеческое любопытство в той мере, в какой способна это сделать. Извольте. Хотя я чувствую вашу внутреннюю иронию относительно моего согласия на именование меня инопланетянкой. Я понимаю, что вам трудно это принять, когда все вокруг говорит о том, что ничего не изменилось от такого признания, несмотря на его необычность.
- Пожалуй, вы, Екатерина Николаевна, правы. Кстати, как вас звать на вашем родном языке и откуда вы прибыли, если это не секрет?
- Меня зовут Екатериной Николаевной.
- Как вас понять? Или вы прилетели из будущего?
- Семен Семенович, вы же помните, что я прилетела из другого мира. Вам будем понятнее, если меня зовут Екатериной Николаевной.
- Екатерина Николаевна, не буду настаивать. Если вы не хотите точно сказать кто вы и откуда, тогда оставим это.
- Пока не вижу в этом смысла.
- Так все же, как быть с вечностью и как она связана с Богом и разумом?
- Вечность - это среда разума, который является телом духа. Дух вы зовете Богом. Это не совсем точно, ибо дух не есть существо. Бог же – это одно из множества духовных существ.
- Екатерина Николаевна, так вы и есть бог? Или лучше сказать богиня?
- Лучше сказать богиня.
- Хорошо, ладно. И зачем вы пожаловали на нашу Землю?
- Видите ли, Семен Семенович, ваша планета является уникальным местом в Универсуме. Но не потому, что, как вы предположили, она есть испытательный полигон миров, а потому что здесь скрыто то, что является ключом к управлению самой Вечностью.
- Что это за ключ такой?
- Земля – место хранилища ключа к тайне самой Вечности, спрятанной Древними Богами, так называемыми «Предтечами» как наиболее близкими к тому, что можно назвать Духовным Принципом или Абсолютным Духом.
- А зачем они его здесь спрятали и где они сами?
- Они находятся в Вечности. Кто этот ключ отыщет, тот к ним присоединится.
- Так просто?
- Так просто, что никто, кроме них не знает, как выглядит этот ключ и вообще что он такое: вещь, существо, идея или еще что-то.
- Хорошо. А кто такая Дарья Павловна и таинственный Кхтулку?
- Дело в том, что искомый ключ ищут не только боги, но и демоны.
- А кто такие демоны? Да, если есть демоны, то есть и ангелы. Не проще ли вас назвать ангелами?
- Ты можешь и так меня называть. Мы духовные существа. Демоны тоже духовные существа, но только не светлых, а темных энергий.
- У нас святые отцы в стародавние времена говорили, что стремление к представлению ангелов отдает прелестью, ибо являются всякие духи, но не все они от Господа. Их необходимо проверять евангельским аршином. Святой Дух склоняет человека к осознанию своей греховности, а не унижает человека и не возвышает его.
- Да, естественно, так и положено думать в опоре на веру и различать духов по религиозному канону.
- Правильно ли это?
- В каком смысле? В религиозном смысле правильно. А вот в моем случае такому представлению можно дать иное истолкование.
- И какое же?
- Нет ничего проще: тех, кого вы называете ангелами, есть просто более сложные и совершенные существа, у которых больше возможностей реализовать свои идеи и желания, чем это могут люди.
Больше ничего примечательного не было в их разговоре. Уже по дороге к дому Дарьи Павловны Семен Семенович почувствовал себя не «в своей тарелке». Как здравомыслящему взрослому человеку и тем более интеллектуалу, привыкшему к постоянной рефлексии, ему было неловко перед самим собой и прежде всего перед Екатериной Николаевной за то, что он позволил вслух помечтать о том, что могло бы иметь место только во сне. Он понимал, что Екатерина Николаевна только из-за симпатии к нему поддержала его безумную фантазию о ее внеземном происхождении. Вместе с тем его не покидала мысль о том, что в Екатерине Николаевне есть что-то нечеловеческое. Нет, не животное, а вот именно нечеловеческое. Что именно он не мог точно сказать, за исключением того, что оно касалось как естества, так и культуры, но и еще чего-то такого, что он называл духом. Но это нечеловеческое так не по-человечески искусно было вписано в человеческое естество и душу, что его было трудно от них отмыслить. Вероятно, как раз эта искусность и была приметой или симптомом нечеловеческого.
Семен Семенович стал думать о природе такой нечеловеческой искусности. Разумеется, она касалась инопланетного или, по крайней мере, нечеловеческого ума. Он был, как понял Семен Семенович, естественен для Екатерины Николаевны.
То, что она не сказала ему о том, как ее зовут, не обидело Семена Семеновича. Он решил, что придет время, и она признается ему, как ее зовут.
Более сложным для понимания было то, для чего она пожаловала на Землю. Что это за ключ Предтеч? Вдруг Семена Семеновича осенила безумная по своей смелости мысль: не является ли сам человек этаким ключом? Может быть, как раз Адам и был таким ключом? Но он его потерял. Потерю ключа люди посчитали событием изгнания Адама и Евы из рая.
И все же что это был за ключ? Умение Адама называть вещи своими именами? Или его вечная жизнь до первородного греха различения добра и зла? А может быть что-то еще? Семен Семенович терялся в догадках. И тут внезапно ему почему-то вспомнился Кант с его различением рассудка и разума. Отвлеченный и абстрактный рассудок ученого ограничен фактами чувственного опыта при проверке теоретических положений идей на соответствие реальному положению вещей. Он стал склоняться к мысли, что бремя бесконечного и безграничного разума, тяжелого даже для более разумных инопланетян, чем люди, может показаться непосильным. И вот тогда предпочтительным окажется животная жизнь в земном раю с его откровенным древом жизни и прикровенным древом добра и зла. Может быть, в древе жизни и заключен искомый ключ Предтеч?
Этой догадкой Семен Семенович решил поделиться с Екатериной Николаевной. Для чего отправился к ее покоям. Но на пути он наткнулся на Дарью Павловну, которая его спросила о том, как он себя чувствует, и не могла ли она помочь ему своим советом. Дарья Павловна так ласково посмотрела на Семена Семеновича, что он оттаял сердцем и пошел вслед за Дарьей Павловной в ее кабинет. Там наш бедный философ стал предметом пристального осмотра наметанного глаза Дарьи Павловны.
- Семен Семенович, вы серьезно нуждаетесь в немедленном лечении. Вы хотите вернуться в Москву положительно здоровым человеком?
- Дарья Павловна, меня трогает ваша забота о моем здоровье. Но, право, вам не стоит им беспокоиться. Я вполне прилично себя чувствую.
- А как же быть с вашими видениями? В последнее время вы часто морщите свой красивый лоб. Не от мигрени ли?
- Да, пожалуй. А знаете, Дарья Павловна, вы меня переубедили. Действительно, я теперь часто чувствую головную боль. Может быть от того, что я плохо сплю?
- Да, конечно. Вы плохо спите. Одиночество в вашем возрасте, я по себе знаю, часто приводит к бессонным ночам. И все же ваша головная боль есть только следствие, симптом более опасного недомогания.
- Дарья Павловна, откуда вы знаете то, что неизвестно моему доктору?
- Видите ли, Семен Семенович, я ведь тоже доктор. Я на него училась. Но я использую не только доказательную, научную медицину. Для вашей же пользы могу сказать, что наружный диагноз по сетчатке ваших глаз свидетельствует о том, что у вас серьезное заболевание мозга. И пока не поздно требуется медицинское вмешательство в его работу. Иначе последствия течения болезни будут необратимы, и вы потеряете рассудок.
- Как? Неужели дело так серьезно? Дарья Павловна, вы меня сильно расстроили, - сказал Семен Семенович, нервно вытирая пот со лба в сильнейшем волнении. Про себя же он подумал, что даже если Дарья Павловна его обманывает, она все равно уже добилась своей цели, - повергла его в ужасное состояние тревоги за свою жизнь.
- Не беспокойтесь, Семен Семенович. Мы оперативно проведем диагностику работы вашего мозга. Исходя из полученных результатов проверки мозговой активности, мы можем определить возможные способы лечения, если, конечно, мое наружное наблюдение расстройства этого органа подтвердится.
- И где я могу пройти такую диагностику, Дарья Павловна? - спросил он упавшим голосом.
- Тут же на месте, у меня в домашней лаборатории, где есть соответствующая диагностическая аппаратура. Ну, что, Семен Семенович, вы согласны на мое предложение? – спросила его участливо Дарья Павловна, ласково добавив, - Семен Семенович, я больше не могу смотреть на то, как вы страдаете.
Семен Семенович не долго думал о том, чем может для него закончиться такая сомнительная диагностика на дому.
Правда, если смотреть с другой, нейтральной стороны на ее рискованное предложение, становилось ясно, что Дарья
