фантазия. Вероятно, вы переутомились на нашем знойном солнце. Я все время была в комнате.
- И вы не слышали, как я вас позвал?
- Нет, я слышала Катю, но не вас, - с напускной искренностью в голосе ответила Дарья Павловна, а потом, улыбнувшись, посмотрела на незадачливого собеседника и заявила со смехом в голосе, - Семен Семенович, вы прямо софист, - на ходу придумываете всякие глупости. Нельзя же так: ваш намек на то, что я находилась в медиумичном состоянии и, сама не ведая того, побывала в мире духов, является явным перебором. Уж не считаете ли вы, что я настоящая ведьма?
- Честно вам скажу, Дарья Павловна, я поначалу так и подумал. Но теперь я думаю иначе. Вы не колдунья, - вы сами высшее существо или человек, сознающий в себе его наличие. Но если это так, то как вы с ним справляетесь?
- Семен Семенович, я не буду с вами спорить. Мне, конечно, лестно о себе слышать, что я высшее существо, даже богиня, или хотя бы медиум высших сил. Но, к вашему огорчению, я простая женщина, занятая бытовыми проблемами. Советую вам сейчас прилечь и отдохнуть. К вечеру я жду вас в столовой на ужин.
Семен Семенович понял, что Дарья Павловна от него уже устала и, извинившись за допущенные предположения, восвояси удалился к себе в спальню. Там он попробовал поразмышлять о том, что услышал от Дарьи Павловны. Однако неведомо откуда навалившаяся сонливость все-таки уложила его в постель и заставила заснуть. Проснулся от с головной болью уже под самый ужин. Первая мысль, которая ему пришла в голову, была о том, что Дарья Павловна, без сомнения, обладая гипнотическим даром, внушила ему заснуть и все забыть. Но он не забыл, - не забыл потому, что обладает завидным интеллектом, способным сопротивляться чужой воле.
Он задумался над тем, что Дарья Павловна есть больше, чем ведьма. При том, что у нее явно есть все задатки натуральной колдуньи. Внезапно Семена Семеновича осенило: что сказал бы о нем Иван Иванович, если бы услышал только малую толику того, что он уже наговорил? Разумеется, он не только подумал бы, но и, конечно, сказал бы, что Семен Семенович не просто психически ненормальный, но точно настоящий сумасшедший, вроде шизофреника.
Или сама природа бывает ненормальной и способной вот на такое чудо, как то, что произошло на его глазах? Ведь это было, в самом деле, для него таким же реальным, как реальна была беседа Екатерины Николаевны с загорелым парнем на пляже.
И все же если он не сумасшедший, то Дарья Павловна может быть посланницей иных миров.
Единственно, что было приятным для Семена Семеновича в том, что случилось, так это то, что Екатерина Николаевна к нему не равнодушна. Но в то, что она флиртует со своими ровесниками на пляже, чтобы он приревновал ее, в это ему верилось с трудом. Было же видно, что ей, естественно, нравится общество ровесников. Тогда как с ним чувствовалось, что она напряжена. И это несмотря на то, что она была близка ему по умонастроению, душевному расположению и культурным привычкам.
К тому же и насчет Дарьи Павловны он не ошибся. Она была опасна, тем более, что проявляла к нему женский, но не только женский, но и еще какой-то интерес. А вот какой интерес, Семена Семеновича страшно волновало. Он торопился узнать о нем на ужине. Только, не дай Бог, чтобы вы, любопытный и неторопливый читатель, подумали, что это был гастрономический интерес.
Тетушка с племянницей благосклонно приняли Семена Семеновича за ужином. Они ни словом не напомнили ему о его мальчишеской выходке с подслушиванием, как будто ее и не было в помине. Они вели себя естественно и особенно на него не обращали внимания, за исключением вежливых предложений откушать наиболее вкусные блюда и напитки. Так Дарья Павловна предлагала ему отведать румяный пирог с балыком. А Екатерина Николаевна предлагала попробовать вкусный суп из телятины на кости и печеными овощами, приготовленный тетушкой своими руками. Семен Семенович закусил и тем, и другим, и нашел их превосходными. Особенно ему понравились тетушкины пирожки с картошкой, творогом, клюквой и яблоками, и еще с красной рябиной. Екатерина Николаевна налила ему прохладительный напиток из горних крымских трав, собственноручно ей приготовленный по рецепту хозяйки дома.
Откушав и отпив травяного напитка, Семен Семенович перешел в гостиную, где племянница исполнила незнакомый нашему герою русский романс под тетушкино фортепиано. Грустный певучий голос Екатерины Николаевны выдавил из нашего героя пару слез, после чего он шмыгнул носом и хмыкнул, чтобы никто не заподозрил его в сердечной слабости чувств. Затем Дарья Павловна сыграла партию клавесина на рояле в увертюре к «Пигмалиону» Глюка. Ее игра была так хороша, что Семен Семенович под нее как под колыбельную уснул, прямо сидя на диване. Таким образом, вечер удался на славу: наш «горе-философ» на время покинул приятное дамское общество. Оставим на время нашего героя и уделим внимание его пассиям, - они это давно уже заслужили.
Пока Семен Семенович спал, Дарья Павловна и Екатерина Николаевна обсуждали, а не осуждали, как он себя ведет для его же пользы. Короче говоря, вечер не предвещал ничего необычного. Он был похож на все другие вечера. По тону и содержанию разговора, было видно, что он касался близкого человека, к которому беседующие испытывали настоящую симпатию. Не было между ними и соперничества за право обладать им.
Один только раз Дарья Павловна показала свое раздражение, когда Екатерина Николаевна напомнила ей о той сцене, свидетелем которой она стала, стоя в дверях спальни тетушки и видя испуганное лицо Семена Семеновича, махающего руками, как бы говорящими: «Чур меня!».
- Что ты, Екатерина! И ты туда же!? Ну, право, спелись!
- И в самом деле, отчего так испугался Семен Семенович? – не унималась Екатерина Николаевна, - неужели ты, тетя, не заметила?
- Какая ты несносная, Екатерина. Да, я заметила испуг Семена Семеновича. Он был не в себе. Мне кажется, что он был сердит на тебя из-за твоего флирта на пляже. Вот и померещилось ему что-то от нервного переутомления.
- По-твоему, я во всем виновата?
- По-вашему, моя дорогая.
- Ах, вот так.
- Вот теперь ты на мне срываешься. То Семен Семенович меня пугается как приведения, то ты на меня нападаешь. В чем я виновата?
- Тетя, не обижайся на меня. Ты ни в чем не виновата. Но посуди сама, если бы Семен Семенович был сердит на меня, то он бы не испугался тебя, а, наоборот, стал бы на меня жаловаться. Ведь, правда? Чем ты его испугала?
- Катя, я устала. Пожалей родную тетю. Да, уже довольно поздно. Пора отправляться спать.
На этом разговор был закончен. Дамы, оставив нашего героя досматривать философские сны, накрыли его пледом, притушили свет настольной лампы, и вышли из гостиной, направившись в свои спальни. После их ухода служанка осторожно прибрала в гостиной и, выключив полностью свет, закрыла за собой дверь, предоставив Семена Семеновича власти Морфея.
Бой напольных часов в углу гостиной разбудил Семена Семеновича. Машинально он насчитал десять ударов и, опомнившись, полез в нагрудный карман за брегетом. На горящем агатами циферблате стрелки стояли на двенадцати. Оказывается, была уже полночь. От того, что Семен Семенович лежал неудобно на диване, у него затекла шея и левая рука. Поэтому он решил немного размяться и сразу не пошел к себе в покои, а стал осторожно в потемках бродить по дому Дарьи Павловны.
Его рискованные хождения не могли не обернуться если не падением его самого, то неудачно подвернувшегося стула, что могло разбудить чуткий сон тонко чувствующих и во сне прекрасных женщин. Но тут до Семена Семеновича случайно донеслись приглушенные деревянным полом голоса из подвального помещения большого дома. Припав ухом к паркету и почувствовав резкую боль в затекшей шее, наш незадачливый слушатель все же различил два голоса. Женский голос ему напомнил Дарью Павловну. Мужской голос был незнаком. Однако слова он не смог расслышать. Тогда Семен Семенович ужом пополз по полу на голоса, пока не дополз до двери в подвал. Привстав на колени, он попробовал ее открыть. Она легко поддалась его слабому нажиму: не хватало еще того, чтобы она предательски заскрипела. Теперь он, наконец, ясно услышал, о чем говорит Дарья Павловна с незнакомым мужчиной. Разговор шел о каких-то делах, которые прямо не назывались, вероятно, потому что были секретными.
В голову Семена Семеновича стали приходить непрошенные мысли: одна безумнее другой. То ему казалось, что Дарья Павловна чуть не немецкая шпионка, то она хитрая контрабандистка. И только когда разговор дошел до своего пика напряжения, в голове у Семена Семеновича загорелась лампочка понимания, осветившая дальние уголки сознания. Услышанное обрело для него зримый смысл, когда речь зашла о нем. Вот, что ему удалось разобрать из таинственного разговора.
- Кхтулку, мы о всем договорились? – робко спросила незнакомца Дарья Павловна.
- Не знаю – не знаю. Что же вам сказать?! Только то, что впредь будьте осторожны со своим постояльцем. Иначе его придется убрать. И это ваша проблема. Он может быть нам полезен только вслепую. Какая от него будет польза, если он все узнает без утайки, я вас спрашиваю, милейшая Орихлоя?
- А если немного приоткрыть карты и сделать один пас в открытую? Было бы интересно, как здешние интеллектуалы находят выход из положения.
- Рискованно, даже косвенно вмешиваться в их дела и тем более занимать их ум нашими проблемами, - ответил неизвестный густым басом, затем что-то пробурчал и отрывисто с бульканьем в горле заметил, - как вы можете говорить на этом протяжном диалекте?
- Можно ко всему привыкнуть, - даже к человеческому языку.
Собеседник тихо засвистел, издал гортанный возглас и замолк. Через две-три минуты тишину нарушил томный стон Орихлои, ее частое дыхание и продолжительное шипение. Следом без всякой паузы раздался спокойный женский голос.
- Хорошо. Я отыграю роль колдуньи.
В ответ раздалось недовольное бурчание. Вскоре Семен Семенович услышал, как по подвальной лестнице стал кто-то подниматься. Чтобы его не заметили, наш философ завернул за угол коридора в закуток. Краем глаза он уловил движение выходящей Дарьи Павловны в ореоле яркого света, пробивающегося через щель закрывающейся двери в подвал. Семен Семенович дождался момента, когда Дарья Павловна удалится в свои покои, вышел из поворота коридора и осторожно пошел по направлению к двери в подвал. Он намеревался узнать, кто же скрывается под именем «Кхтулку» и является ли Дарья Павловна названной «Орихлоей».
Однако когда он проник в подвал, то там никого уже не застал. Он был немало удивлен этим обстоятельством. Как можно было покинуть подвал, если единственным выходом из него была та лестница, по которой он спустился. Этим путем воспользовалась только Дарья Павловна. Значит, она и была искомой незнакомкой по имени «Орихлоя». Но как быть с таинственным «Кхтулку»? Он то куда делся? И кто он такой? Кто такая на самом деле Дарья Павловна?
Войдя в свою спальню, Семен Семенович стал напряженно думать над вставшими
