Древние анатолийцы и Евразия (часть 1)

исходящих (завер¬ша¬ющих) из 6 (как 2 по 3) более крупных (широких) "перьев" (божество амбива-лентно). На его (льва) передней части корпуса показано 7 "полос" (непосредст¬венная связь с землёй). Все 4 лапы льва содержат по 4 "пальца". Итак, данный крылатый синкре¬тический бог сочетает в себе свойства и льва, и змеи (хвост), и птицы т.е. образ этого громовержца, небесного отца, "гене¬тически" восходит к видению фигуры изначального Единого бога.
Итак, налицо тен¬денция к аккумулированию в едином образе эпифаний когда-то рас-щеплённого Двуединого божества, к чему стреми¬лись и теологи - созидатели и интер-претаторы образов Амона, Марду¬ка, Ашшура и Зевса. Позднее же эта культово-мифоло-гическая тенденция (назад к Единому богу!!), проявившаяся в рассмотренном синкрети-ческом образе Тешшуба, а затем и Шибле (как Тешшуба, см. ниже), была экстраполиро-ва¬на (по мнению ряда адыгских учёных) на образ демиурга Тха, и особенно, проявилась в культе абхазского Айтара (см. ниже).
Так, Оливер Гарни, в частности, отмечал и то, что  "бык - ¬священное животное бога Грозы [в частности, таких громовиков, как шум. Ишкур или акк. Адду, которые - небесные "быки ярости"], (и) подчас замещал eгo (бога Грозы) на алтар¬ных изображе-ниях" (к при¬меру, в погребениях (ок. 2250 г. до н.э.) Аладжа-Хююка обнаружены многочисленные медные фигурки быков (а также оленей и диски)) и у хатти, и у хеттов. Так, известно, что Хаттуси¬лис I принёс такой дар божеству: "изображение быка из се-ребра... я отдал храму Бога Грозы". Уместно отметить и то, что в специальной лите¬ра-туре упоминается, что у хатти, помимо имени "Тару", использова¬лось и другое наиме-нование громовика, от которого однако сохранилось только окончание этого неизвест-ного теонима - "унос" (вероятно, эллинизи¬рованное).
Итак, принимая во внимание вышеизложенное (в части быка), обратимся (как счита-ется) к малоазийскому (хатто-хуррит¬скому) термину  "turannos", в котором ("tur-an-(os)"), "тур" - видимо, "бык"), и который означает "небесный бык (тур)" и соотносится (см. выше) с громовиком. И в таком случае можно полагать, что окончание теонима - "унос", это - часть термина, адекватного слову "tur-annos" (вместе с тем, заметим, что "Тар-анис" - имя кельтского громовержца, а "Пер-унос" - восточноевропейского (т.е. богов ариев)).
Так, известно, что хеттские царь и царица, "курили фимиам" богу Грозы (в облике быка) у алтаря с ус¬тановленным рядом с ним изображением быка  (Рис. "Алтарь и бык"). Как видно из рисунка, верхняя часть этого алтаря (типа "стол для приношений") изобра¬жена состоящей их 8 полос (два типа полос - 4 и 4), а его постамент - из 16 (как 2 раза по 8). Следовательно, данный алтарь соотносится исключительно с божеством Неба (в час¬ти даров и приношений). В таком случае не исключено, что "небесный" (судя по симво¬лике: 4 полосы на груди быка и 3 на постаменте) бык (как принятая эмблема громо¬вика), уста¬новленный рядом с таким алтарём, может символизировать и громовержца (как не¬бесного быка).
Упомянем также и такое хаттское божество как "Halmasuitta" (считается (В.В. Иванов "Хеттский язык"), что его имя "находит ясную протохеттскую этимологию", поскольку образовано от прото¬хеттского термина "ha-nuasu-it" - "царский трон"), в образе которого (Halmasuitta) видится божество (персонификация) царского трона. Так, хаттский ритуал, проводимый в связи с сооружением нового царского дворца, содержал диалог (KUB XXIX,1I) «царя и "Тро¬на"», видимо, царя и бога Halma¬suitta, в котором последний даро¬вал царю трон (царствен¬ность): "Мне... "Трон" (т.е. Halmasuitta) принёс власть и колес¬ни¬цу", т.е. власть и военную мощь. Обрядность данного ритуала у хатти, а позднее и у хеттов (Н. Оtten; В.Г. Ардзинба, 1982; В.В. Иванов, 1983) предусматривала некие магические действа, обеспечи¬вающие «возрождение (омолаживание)» царя, ибо в новом дворце бо¬ги, «заново» вручая ему стра¬ну (и трон), «обновляли» его возраст, пересчиты¬вая годы (напоминает др.-егип. "хеб-сед", проводимый каждые 30 лет).
Так, согласно одному древнему (видимо, хаттскому) тексту, страну царю вручала Великая боги¬ня Вурунсема/Камрусепа. Как считается, у хатти, как "царь (владыка) стра¬ны (земли)" (видимо, вру¬чающий правление), почитался бог "Вурун-кат¬ти", часть наиме¬нования которого - "ка-эт-ти" (здесь хамит. "ка" (либо шум. "ки") значит "земля") может означать "жизнь (этой) земли"; и тогда выраже¬ние "Вурун-кат¬ти" может быть истолкова¬но как "Вурун - жизнь (этой) земли". И тогда в свете вышеизложенного представляется, что данный теоним ("Вурункат¬ти") - первоначально синоним к наименованию "Вурун-сема" (где семит. "(ш/с)ем" - "имя"); однако не исключено, что со временем он был персонифицирован (и мог соотноситься с божеством трона), а патриархальные хетты смени¬ли пол божества. Отметим и то, что и шум. богиня Неба Инанна считалась владычицей "Ме" ски¬петра и жезла, но "энлильство" (институт "царского правления") курировал царь богов Энлиль.
Позднее же, согласно патриархально окрашенным текстам (KUB ХХIХ), царскую власть над страной уже вручали совместно Вурусема/Камрусепа и бог Грозы (видимо, Тару): «Мне, царю, страну и владение... вручили богиня Солнца и бог Грозы». А ещё позднее (у хеттов): "Мне, царю, страну и владение моё вручили боги: бог Солнца (ви-димо, Эстан) и бог Грозы (видимо, Тешшуб)». И в конечном итоге только громовержец Тешшуб - "царь Небес, владыка земли Хатти".
Должно также упомянуть и довольно существенное влияние хатто-хурритских легенд на греческие мифологию и эпос, осуществлявшееся, предположительно, через хеттские переводы. Вместе с тем, как считается, не исключено и непосредственное хатто-хуррит¬ское влияние, к примеру (Вс.В. Иванов), «через хурритских рапсодов в Угарите (Рас-Шамра) и на хуррито-лувийском юге Анатолии (во вто¬рой пол. II тыс. до н. э.)».
Следует отметить, что у греков обнаруживается ряд очень близких копий с некоторых хеттских мифо-поэтических образов (усвоенных последними от хатти), а также и заим¬ствований древними греками непосредственно от хатти вследствие контактов протогре¬ков с хатти в Малой Азии ещё со времён захвата Трои фригийско-лувийскими племена¬ми; и, особенно, после Троянской войны. Так, в качестве подобных заимствова¬ний рас¬сматриваются гомеровские персонифицированные образы Страха и Трепета, упоминае¬мые ранее в среднехеттском гимне Солнцу. Ана¬логию этим образам усматривают в тексте «Илиады», где Страх и Трепет запрягают колесницу бога Арея. Сходства обнару¬живаются также и между хеттскими переложениями некоторых прахатто-хурритских легенд и греческими мифами, изложенными в «Теого¬нии» Гесиода (VIII-VII вв. до н.э.). Так, близкие аналогии просматриваются  между греческим мифом о борьбе Зевса с Тифоном и хеттским мифом о сражении бога Грозы (видимо, Тешшуба) со Змеем (совпадает и место сражения).

13.2 Абхазы и адыги, их некоторые архаичные верования.
Как известно, у адыгского этноса (у племен касогов, касов, синдов, меотов и др.) су-ще¬ствует несколько разных родоплеменных наименований, встречающихся у Геродота, Вария Флакка, Помпония Мелы, Страбона, Плутарха и др. При этом этноним "адыги (адыгэ)" полагается древнейшим самона¬званием (если "адыгэ" представить, в частности, в виде "ad-ugu", где шум. "ugu" означает "верх, сверху, наверху", а "ad" - "бог" (у хурр. - "отец"), то этот этноним может быть истолкован как "(наш Отец) Высший бог" (т.е. речь может идти о главном боге адыгов, как о прародителе, первопредке их племени). Такой же этноним, как "черкесы", как счита¬ет¬ся, получил распространение с XI/XII века.
Весьма важно, что одним из древнейших названий адыгов считается и термин "ка-шаг, ка(с/ш)(о)(г/к)". Так (Р.Ж. Бетрозов "Адыги. Истоки этноса". 1990), в части приме-нимости (тради¬ционности использования) данного этнонима сообщается, что в др.-груз. языке бытовал термин  "кашаки, кашаг", у арабов - "кашак", др.-рус. - "косог". "И теперь осети¬ны называ¬ют кабардинцев термином «кашаг», «кашкон»; а сваны именуют адыгов «кашаг»".
Как упоминалось выше, у хатти и хурритов почиталось одно и тоже лунное божество: у хатти - под именем «Kašku» (у хатти богов Луны было несколько, вероятно, связанных с её фазами), а у хурритов - как «Ку(ш/с)ух». И впо¬лне возможно (так как Син, являлся главным богом саргонидов и империи III династии Ура (анало¬гия)), что какое-то время бог «Kašku» мог считаться прародителем одноимённого племени/рода касков (так, извес¬тны (Анзор Вороков): адыгские муж. имена "Кушумзко", "Кучмазко", а также название адыгского селения - "Кушумзкуэй"); хотя и главным богом хатти и хурритов (да и про¬тоадыгов и протоабхазов (см. по тексту)) в постнеолите считался бог Грозы.
Следует отметить, что корневая морфема "кас/каш" (как таковая) получила широкое распространение, пос¬кольку аккадский термин "kaškaššu; kaššū" означает "всемогущий, всесильный; могучий, мощный" (т.е. "кас/каш" (без удвоения) значит "могучий, сильный, великий"). Заметим, что, в частности, "лезгины сами себя в общении называют «касы (кас)», и обращаются друг к другу в форме «Эй, кас!». (Ф.А. Бадалов "Доислам¬ская духовная культура лезгин"), т.е для лезгин этот термин, по-видимому, - эндоэтноним, поскольку он содержит политическую окраску.
В своё время ещё акад. Н.Я. Марр выявил сходство с терминологией хатти топони-мику касков в области "Трапезунд" и далее на северо-западе вдоль побережья Черного моря; а также и названий, данных касками некоторым населенным пунктам и областям (соотносятся с назва¬ниями племен и родов этих касков; именами исторических лиц).
Так, в Восточко-Понтийских горах, в горной области Ашхарпайя, где обитали каски, находилась гора с названием А(с/ш)харпа, которое (название) почти идентично абхазс-кому термину «ашьхарпы», означающему «горная местность, предгорье» (Г.А. Мели¬ки-ш¬вили). Если представить абхаз. «ашьхарпы» в виде выражения "ашьха-р(а)-(пы)", где в абхаз. термине "ашьха", означающем "гора", слово "аш" - "огонь" (адыг. "огонь (пламя)" - "м-ашIо"; акк. - "ишёту"; ивр. - "эш"; авест. - "аша"), а "ха" - абхаз. оконча¬ние женского рода (Ш.Д. Инал-Ипа), то это, вероятно, может говорить о видении (представлении) вершины горы (покрытой слоем хорошо отражающих кристалликов сне¬га), как периодически "охватываемой (небесным) огнём" (свечением) богини Неба или её эпитфаний (заметим, что в матриархальной культуре горы соотносились с куль-том Великой матери). И поскольку абхаз. слово "ашара" ("аша-ра") значит "светать" (так, Ш.Д. Инал-Ипа трактует термин "ш" [-ш-] как "белый свет, небесный свет"), то у западных и цетральных хатти каскская гора А(с/ш)харпа (на востоке для них) вполне могла представляться как "Гора восхода (рассвета)", откуда по утрам выходили (выез-жа¬ли) Заря и Солнце (дети Великой матери, богини Неба).
Анализ географических (ср. названия священного города хатти "Лихцина" и абхаз-ского "Лыхны", тоже древнейшего культового