достижением наилучшего результата». С этим согласна? – Рита согласилась, не найдя подвоха.
– Вот, а теперь следующий момент: «Каждое достижение учащегося, полученное путем развитии и использования его способностей, и помогающее в учебном процессе, должно использоваться и поощряться». Ну вот, я думаю, достаточно.
– И да и нет, – покачала головой Рита… – Мне кажется, не знаю как точно сказать…
– Ты думаешь, что это подмена понятий? – подсказал он.
– Да, наверно так.
– Твой подход излишне идеалистичен. В будущем ты не раз встретишься с подобной дилеммой, и каждый будет решать все только в свою пользу, не беря во внимание других. Такова жизнь, таковы люди. Но я могу предложить тебе компромисс.
– Какой? А что это?
– Тоже старое слово, сейчас редко используется. Вкратце это решение, удовлетворяющее обеим сторонам. В твоем случае тебе никто не мешает использовать ваш программку для проверки своих ответов, в итоге все равно научишься.
– Точно! Какой ты умный! Пойду Каролине скажу, а то она меня заругала за честность.
– Давай, а я пока займу твою кухню, разрешаешь?
– Да, но только сегодня, а завтра я хозяйка!
– Ну, это вы с Альбиной будете решать, не думаю, что она тебе уступит.
– Вы решились? Да? Да?
– Я решился. Надеюсь все так и будет.
– Будет – будет, я прослежу.
– Следи-следи, двигай отсюда.
Она вприпрыжку выбежала, и через пару минут из соседней комнаты раздалось шушуканье и тихое хихиканье.
– Мы договорились! – звонко объявила вбежавшая на кухню Рита.
– Будем считать это факультативным проектом.
– А это называется победой дипломатии, – ответил он ей, ставя ужин, как примерная хозяйка, в печь.
– А Каролина сказала, что это типичное лицемерие.
– Да уж, Каролина за словом в карман не лезет.
– Разве это плохо? Она неверно сказала?
– Верно, но отчасти. Все зависит от точки зрения.
– Точки зрения? Это как брать производную с функции, но в разных координатах?
– Не знаю, тебе виднее. Кто из нас математик?
– Я!
– Иди открой дверь, математик.
Она взглянула на панель на стене, в тусклом свете лицо Альбины было неестественно бледным.
– Привет! – завопила Рита, буквально втаскивая ее в квартиру.
– Осторожней, ну Рита! – не сильно сопротивлялась Альбина.
– Привет, – подошел Евгений, вытирая руки полотенцем. – Ты как раз вовремя.
– Я голодная, как волк, – сказала Альбина, вешая куртку на вешалку.
– Я тоже! – подпрыгнула Рита.
Альбина бросила быстрый взгляд на Евгения, заметив, что он собрался взять ее заметно разбухшую сумку.
– Ну, – требовательно посмотрела на них Рита.
– Что ну? – удивился Евгений.
– Давайте целуйтесь уже!
– Ты, по-моему, старого кина насмотрелась, – незлобно проворчал Евгений.
– В жизни все не так.
– Ну и зря! Ладно, я скрылась, а то вы же стесняетесь.
Она убежала на кухню, начав громыхать тарелками. Евгений взял сумку и отнес в комнату. Альбина неуверенно топталась в прихожей, бесцельно расправляя свои волосы.
– Я рад, что ты пришла, – он подошел к ней, не дожидаясь ее сопротивления, притянул к себе и поцеловал.
– Хватит обниматься, идите ужинать! – раздалось с кухни.
Рита поела быстрее всех и, в очередной раз оставив свое хозяйство на отца, ушла спать.
– Ну что? – спросил Евгений тихо вернувшуюся Альбину.
– Уснула.
– Интересно, как быстро.
– Слишком много впечатлений, засыпаешь мгновенно, как по команде.
– Ты была такая же?
– О, да, только меня заставляли после ужина убирать со стола и мыть полы.
– Ну а мы когда спать пойдем? Я все уберу, а ты давай, располагайся.
– А мы влезем на твою кровать?
– Влезем, не такая ты и большая.
– Тоже мне, слона нашел, бегемот.
Прибравшись на кухне, он долго бесцельно торчал в ванной, желая дать больше времени Альбине на подготовку ко сну. Решив, что времени достаточно и, сгорая от нетерпения, он вошел в комнату. Было темно, в окно пробивались слабые отблески сигнальных прожекторов соседней башни, его рука привычно потянулась к выключателю.
– Не включай, – сказала Альбина.
Она лежала на кровати, чуть облокотившись на стенку. Из под простыни выглядывала стройна белая нога, с заманчиво приоткрытой линией бедра. Он быстро разделся и лег рядом.
– Мы Риту не разбудим? – прошептала она, блестя черными глазами.
– Нет, – прошептал он и поцеловал.
Альбина притянулась к нему, обнажая тело. Его рука нерешительно дотронулась до нее, ощутив упругую грудь, Альбина тихо засмеялась, сильнее прижимая его руку к себе. Он увереннее пошел дальше, с дрожью во всем теле исследуя ее крепкое тело, тонкую талию, напряженный живот, точенную линию бедра и дальше, вниз, ощущая тепло женщины, ловя губами жар ее дыхания, чувствуя ее прикосновения, проваливаясь в ее глаза все глубже и глубже.
8.
Пришла зима, настоящая, с глубоким пушистым снегом и щиплющим морозцем по утрам. Жизнь раскручивала свое колесо все быстрее, не давая никому времени на безделье.
Альбина переехала жить к ним, стала тратить меньше времени на дорогу на работу и больше успевать. Ее строгое ворчание носило иной, теплый характер, а Евгений, окруженный домашними заботами, никогда не чувствовал себя лучше.
Рита брала уроки у Альбины кухонного мастерства и скоро, вся обсыпанная мукой, гордо представила свой первый кулинарный шедевр. Он правда получился немного подгоревшим, но был съеден в тот же вечер. Каролина, приглашенная на это событие, вся загорелась от желания научиться, и они вместе с Ритой насели на Альбину, требуя выдать свой секрет.
Каролина стала частенько забегать к ним в гости после школы, всегда с большой неохотой возвращаясь домой по неоднократному требованию родителей. Рита была несколько раз в гостях у Каролины, но ее мама сразу не взлюбила ее, шепча Каролине каждый раз, но так, чтобы Рите было слышно, что она ей не ровня: «Кэрол, ты же понимаешь, что ты должна общаться с людьми твоего круга, да, доченька?».
«Конечно, мама», – только и отвечала Каролина, бледнея от унижения и до крови закусывая губы.
В один из таких дней, когда Евгений пришел забирать Риту, засидевшуюся до поздна, его встретила мама Каролины.
– О, Вы наверно папа Риты, заходите пожалуйста, – ласково пропела она, приглашая пройти за собой. Квартира была большая, он насчитал более шести комнат, – пойдемте на кухню, пока девочки собираются.
Он вошел на кухню и сел на предложенный стул и тяжелого красного дерева. Мама Каролины была одета в изящный халатик, который, как показалось ему, был излишне короток для ее идеального тела, которому было тесно в этой полупрозрачной окове.
– Хотите чаю или может кофе? – спросила она и, не дождавшись ответа, села напротив, эффектно заложив ногу на ногу так, чтобы ему была полностью видна вся линия ее идеальных ног.
Евгения немного позабавила эта открытая игра, раньше он и сам был бы не прочь участвовать в подобных играх с такими самочками, но теперь от этих стройных ног, высокой груди, норовящей порвать ткань тонкой одежды, этих губ, больших глаз, от всего этого вездесущего и безликого образа, так сладострастно дурманящего своим видом в молодости, от всего этого ему становилось мерзко на душе, мерзко за нее, за себя, вынужденного принимать условия игры и выражать лицом полуприкрытое сладострастие.
Она, удовлетворившись оказанным эффектом, растягивая слова и делая ударение на последний слог, продолжила линию обольщения.
– Мы с мужем так устаем, Вы не представляете. Так много работы, просто ужас! А еще эти рабочие станции, вот куда смотрит правительство, не понимаю. Одна хуже другой, мне все приходится переделывать самой, Вы представляете? – она залилась негромким пискливым смехом.
– Да, работы много, – поддержал он разговор, внутренне напрягаясь от ожидания Риты.
– Муж до сих пор на работе, столько процессов в этом году, просто ночует уже там. А дома одна, всю ночь, – она недвусмысленно посмотрела ему в глаза, чуть приоткрыв рот.
– А, вот и Рита готова! – заторопил он события, надеясь, что девчонки услышали его и подыграют.
– Готова, пойдем? – раздался из прихожей голос Риты.
– Спасибо за чай,– усмехнулся он, решив больше не играть в эти игры, мама Каролины гневно посмотрела на него и бросила в сторону. – Каролина проводит Вас.
– Ну, и Вам, не хворать, – Евгений вышел, глубоко вдохнув свежий воздух то ли после ее духов, то ли после ее разговоров.
– Ну что, пойдем? Завтра еще наболтаетесь.
– Да, пошли. Пока, пока! – Рита чмокнула в щеку Каролину, та, смущенная, подошла ближе к Евгению.
Он наклонился, и Каролина прошептала ему на ухо.
– Извините, пожалуйста, дядя Женя.
– За что, милая? – прошептал он.
– За маму, извините, мне так стыдно, – она чуть не плакала.
– Не надо извиняться, я все понимаю, и ты за это не в ответе, хорошо?
Каролина закивала головой, он погладил ее по голове и подмигнул.
– В выходные будете печь нам торт, ага?
– Да! – весело воскликнула Каролина.
– Ну все, мы ушли, а то никогда не распрощаемся.
Они вышли, а Каролина долго стояла у двери, уткнувшись головой в бархатную обшивку.
– Кэрол, милая, – позвала ее мать с кухни.
– Да, мама, – Каролина ватными ногами пошла к матери.
На второй месяц зимы Рита перешла в группу к Каролине. Ее рейтинг, благодаря натаскивания Каролины по гуманитарной хрени, как она выражалась, дал свои плоды очень скоро.
Они вместе уже набрали почти максимальный рейтинг, стратегически решив не входить в первую тройку. Каролина осваивала новые методы решения задач, предложенные Ритой, и скоро уже почти не глядя в шпаргалки с формулами из зеленых чернил, решала сама, изредка спотыкаясь на неявных данных.
Больше всего им нравился факультатив по истории. Они вдвоем спорили с Арнольдычем, каждая со своей стороны, Рита с расчетной, Каролина с логической, находя несоответствия, чем вводили преподавателя в радостное неистовство. Совершенно стиралась та грань понимания, что разговаривают они с компьютерным кодом, принимая его более живым, настоящим.
Каждый урок истории был для них праздником, тем более что они навсегда были освобождены от проверочной части, и сбегали на футбольное поле, кормить вместе с Ренатом птиц.
Ренат принял данное ему Ритой имя, и даже вышел его у себя на комбинезоне еле заметно серыми нитками чуть ниже желтого значка с номером.
Каролина постоянно таскала из дома пророщенную пшеницу, которую всегда ела ее мама на завтрак. Ей это давалось с большим трудом, т.к. приходилось делать вид, что она с удовольствием это ест на завтрак, чем немало порадовала мать, которая каждый раз ее хвалила, говоря, что она наконец-то начала взрослеть.
Работнику столовой с легкой руки Каролины дали имя Роман, она даже нашла где-то клеевые нашивки и тайком передала ему, наказав непременно приклеить, чтобы она видела. Так на его правом рукаве сверху вниз появились четыре буквы: РОМА.
Вместе с Ритой они отучили хулиганов издеваться над ним, зажимая их после каждого инцидента в мужском туалете и хорошо дубася. Девчонки были сильно ниже, но, что казалось странным, значительно сильнее, заставляя своими маленькими жесткими кулачками слушаться даже самые здоровых лбов.
Раз в месяц, когда школу посещала комиссия, Карлина переживала, что у птиц не будет достаточно корма, из-за этих бездельников, а на дворе сильные морозы!
В начале марта их группу решили отправить на
