мистические склонности российской царицы тоже довольно успешно во всем поспособствовали распространению о ней всевозможнейших грязных слухов.
Вот чего пишет об этом генерал Краснов в его книге «От Двуглавого Орла к красному знамени»:
«Постоянные роды, нетерпеливое ожидание сына и наследника престола, темные разговоры о том, что она порченая, что у нее сына не будет, волновали ее, мучили и делали несчастной. Муж раздражался всякий раз, как она приносила ему дочь, в народе было разочарование, придворные, министры, чувствуя, что она не в силе, были холодны с нею. Она ударилась в мистику. Черногорские принцессы Анастасия и Милица Николаевны, называвшиеся в придворных кругах просто: Стана и Милица, ставшие великими княгинями, увлекли Императрицу в ряд темных суеверий, вывезенных ими из родных гор, смешанных со слащавым сентиментализмом Русского института. Они выписали к себе и представили ко Двору лионского аптекарского ученика, француза-проходимца Филиппа Низие. Филипп называл себя святым, говорил, что он может творить чудеса, в Лионе у него был якобы особый "cour de miracles" (* - Двор чудес), где он исцелял больных. Он заверил Императрицу, что, когда он с непокрытой головой - он не видим. Он ездил в шарабане по Царскому Селу с Государем, императрицей, Станой и Милицей, без шапки и уверял, что он не видим. Все видели жирного, волосатого француза в черном платье в обществе Государыни и великих княгинь. Ей говорили, что видели его. Она возмущалась. "Ах, полноте, - говорила она, - этого не могло быть. Филипп невидим. Вам лишь казалось, что вы его видели, потому что вы не верите, надо верить".
Филипп занимался предсказаниями, и некоторые предсказания были очень удачны - это усиливало веру в него. Сознательно или бессознательно, Стана и Милица втягивали Императрицу в мир предрассудков, суеверий, какой-то чисто средневековой веры в чудеса, предвидение, предопределение. Этим пользовались. За Филиппом ухаживали, искали его расположения, назначения попадали в руки проходимцев, подкупных людей. Филипп сказал Императрице, что она беременна, и несколько месяцев она морочила окружающих и даже врачей своею мнимою беременностью. Филипп внезапно умер за границей, но он оставил глубокий след в душе Императрицы. Она жаждала иметь подле себя другого прорицателя, который взял бы на себя ее судьбу и судьбы Родины. Услужливые люди искали заместителя Филиппу».
Ну, а в дальнейшем при дворе никем незваный объявился чудотворец Распутин, и уж беззаветная вера в него царской семьи сама собой, несомненно, подорвала весь институт веры в монарха, на которой и зиждилась вся его власть над Российской империей.
Потому как вера в царя было наилучшей охранной грамотой царствующего дома Романовых, а ее полнейшее отсутствие, наоборот уж, явилось самым наихудшим из всех возможных зол для всей ведь структуры светской, да так и духовной власти.
Помнится, у Льва Николаевича Толстого об этом в «Войне и Мире» до чего только хорошо было обо всем этом сказано:
«Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
- Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
"Только умереть, умереть за него!" думал Ростов.
Государь еще сказал что-то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю».
Да только этак оно было разве что, пока Россию не захлестнула волна всеобщего вольнодумства, основанного никак не на желании большей свободы, а прежде всего на стремлении разом вдохнуть в этот мир новое дыхание жизни, поскольку прежний, давно погрязший в сенильной старости творец не столь и шибко старался, его некогда создавая.
И главное, сколь безупречно была донельзя ведь прямая жизненная необходимость в том как он есть самом начале 20 века и вправду так отыскать государю российскому некую довольно удобную замену, включающую в себя все те извечно прежние атрибуты, только лишь усиленные новыми символами веры в его великое всемогущество.
А иначе они со всею той основательностью уж образуются именно сами только ведь, будучи совсем на редкость более чем отчаянно при этом вывернутыми на ту как она есть вовсе-то на редкость совсем до чего еще отъявленно бесчеловечную свою изнанку.
Причем «каков поп, таков и приход» - как все же верна эта всем общеизвестная поговорка.
И в самом что ни на есть немыслимо так изумительном и более чем на удивление донельзя нескромном соответствии со всеми теми задушевными задатками последнего министра внутренних дел царского правительства, и обстояли все те донельзя мрачные дела в том самом его осатанело пропахшем рыцарским духом царстве-государстве.
И до чего верно о нем и его наиболее ближайшем окружении пишет Александр Блок в его книге «Последние дни императорской власти»:
«Протопопов стал управлять министерством, постоянно болея "дипломатическими болезнями", при помощи многочисленных и часто меняющихся товарищей; среди них были неофициальные, как Курлов, возбуждавший особую к себе и своему прошлому ненависть в общественных кругах. Протопопову, по его словам, "некогда было думать о деле"; он втягивался все более в то, что называлось в его времена "политикой"; будучи "редким гостем в Совете Министров", он был частым гостем Царского Села.
С первого шага, Протопопов возбудил к себе нелюбовь и презрение общественных и правительственных кругов. Отношение Думы сказалось на совещании с членами прогрессивного блока, устроенном 19 октября у Родзянки (см. прил. V в конце книги); но Протопопов, желавший, "чтобы люди имели счастие", и полагавший, что "нельзя гений целого народа поставить в рамки чиновничьей указки", оказался, несмотря на жандармский мундир Плеве, в котором он однажды щегольнул перед думской комиссией, неприемлемым и для бюрократии, увидавшей в нем мечтателя и общественного деятеля, недаром сам Распутин сказал однажды, что Протопопов - "из того же мешка", и что у него "честь тянет Протопопова, который "стал в контры с собственной думою" и заставил многих сделать из него "притчу во языцех" и отнестись к нему юмористически. Характерно, например, его (ставшее известным лишь впоследствии) знакомство с гадателем Шарлем Перэном, едва ли не германским шпионом, о чем и предупреждал директор департамента полиции; Протопопов не хотел об этом знать, веруя в свой "рок"; он неудержимо интересовался тем, что говорил ему Перэн: что "его планета - Юпитер, которая проходит под Сатурном, и разные гороскопические вещи».
Мистика и аморфно идейный конформизм более чем неплохо же могут ужиться в одной той отдельно взятой стране и даже всецело проистекать одно от другого.
Причем все ведь тому вполне более чем наглядные первопричины очень уж веско описал Иван Ефремов в его гениальном романе «Час Быка»
«— Когда человеку нет опоры в обществе, когда его не охраняют, а только угрожают ему и он не может положиться на закон и справедливость, он созревает для веры в сверхъестественное — последнее его прибежище».
А что это ему еще, собственно, остается делать, если в стране вся та говорливая разобщенность достигла самого наивысшего своего апогея.
А ведь именно как раз, поэтому тогдашняя Дума и стала более чем явной предшественницей уж того-то самого немыслимо так страшного бредового сна, длившегося целую историческую эпоху…
И кстати, не нагадали ли некие прорицатели России ее вот тех еще только грядущих правителей?
Керенский и Ленин были представителями одного знака Зодиака, и родились в одном и том же городе Симбирске.
Ну, так было ли то простое совпадение или нет, то уж выяснить, скорее всего, попросту никогда так никак совсем не удастся, ну а то, что новыми оказались одни лишь лозунги да лица… это и есть самый непреложный и весьма, кстати, более чем естественный факт.
Однако сами-то причины для возникновения этакого новообразования под названием СССР вовсе-то не отыскать посреди одних лишь тех разве что внутренних аспектов всего российского бытия.
Когда совершено некое ужасное преступление, надо бы всенепременно изыскивать именно того, кому оно было действительно выгодно.
То, что Октябрьскую революцию оплатил германский Рейх, в том, конечно же, нет ведь никаких сомнений, да только откуда это у кайзера обнищавшей за войну Германии оказались в наличии такие огромные деньги?…
А надо бы заметить, что и Япония устроила революцию 1905 года тоже не за свой собственный счет, а на средства, отмытые на американской бирже.
Америка в апреле 1917 вступила в Первую мировую войну, пред тем со всею сколь этак изощренной хитростью всячески очистив себе поле деятельности от той вовсе-то далее явно так и не нужной, давно ведь сделавшей свое ратное дело - Российской империи.
Россию можно было списать со счетов, сдать ее в утиль исторического процесса, да и весьма вот радостно ее неспешно оккупировать с целью нанесения культурного слоя, а иначе говоря, кто-то вот намеревался ее всецело поработить, чтоб уж затем и высасывать из нее все соки…
А вот для того и нужны были волнения в столице, в конечном итоге явно уж приведшие к сколь бесславному отречению довольно-таки совсем недалекого умом императора…
Он был не только слаб духом, но и слаб всеми свойствами своей донельзя приземленной, но до чего при этом безбожно набожной души…
Его мир был узок, в нем царили призраки и тени…
Страна, снедаемая коварством и похотью сытых высших классов, не имела еще уж изначально нормального прошлого…
Однако вот без бесов-большевиков поддержанных и спонсированных внешними силами, она вполне имела бы все шансы обогнать весь остальной мир при помощи всевозможных блестящих технических нововведений…
Да только этого тогда так и не произошло и ведь именно потому, что господа западные стяжатели «нацелили вилку» на тот весьма уж для них аппетитный кусок русской земли…
Их вовсе не устраивал сам по себе факт, что Россия может, в конечном итоге, развиться в сильную державу, способную диктовать свою собственную волю, им-то надо было устроить гражданскую резню, а затем и встать на сторону тех, кто непременно еще окажется, пусть даже и незначительно, но сильнее…
И не оттого ли призрак коммунизма, контрабандой провезенный из Западной Европы, и послужил-таки тем самым до чего зловещим «запалом к тому и впрямь накопившемуся за века пороховому погребу» общественного российского недовольства?
И ведь как раз того, значит, самого, что было вызвано всегдашним, а главное вездесущим унижением человеческой личности в той-то до чего всегда патриархальной и относительно пока вот сытой Российской империи.
Ну а также все это было сколь весьма неразрывно связано именно с тем сколь отвратительно повальным разграблением всего так и вся…
А все же вовсе не стоило бы буквально до кучи сумрачно сваливать всю ту неимоверно страшную вину за произошедшее с Россией на одну лишь чью-либо более чем вопиюще зловещую внешнюю волю, как то более чем беззастенчиво делает англофоб Николай Стариков.
То, что
