дракон снова нырнул в небесный сугроб.
0.6
Рабочий день пролетел неуловимо быстро; время иссякло, как песок сквозь пальцы. Руки Валентина задрожали сильней. От вчерашней самоуверенности не осталось и следа. Страх блуждал в теле, ознобом кочуя по органам. Ни на минуту не покидали мысли о предстоящем ужасе; они давили, как стая птиц на фонарные провода – разгонишь их, а они вновь по одной слетаются. Юноша отчаялся в попытках совладать с ними, и все свои силы тратил на непринужденный вид.
Напарник Светы был рассеян сегодня, порой он отвечал невпопад. Девушка всем сердцем обрадовалась, когда в начале смены не увидела синяков на его лице. Позже поняла, что проблема не ушла бесследно. Валентин поблагодарил за вчерашнюю поддержку и не стал ничего рассказывать.
К концу сокращенной рабочей смены, юноша снова извинился за свое подавленное состояние. Девушка посоветовала взбодриться, взяла за руку и повела за собой.
– А разве нам не нужно переодеться?
Света обернулась с лучезарной улыбкой.
– Нет. Там каждый будет в своей униформе.
Открытая зона фитнес-бара расположена на первом этаже, напротив скалодрома. Празднично украшена барная стойка, возле которой собрались сотрудники клуба. Бодрая музыка играет громко, но тише, чем гудят оживленные беседы в разношерстных компаниях. Корпоратив похож на костюмированную вечеринку: улыбчивые айкидоки в белых кейкоги с черными поясами; брутальные качки в майках и шортах; поджарый тренер-теннисист с напульсником и футболист в номерной футболке; девушки в обтягивающих одеждах, удобных для танцев и фитнеса.
Затворнику Валентину стразу стало неуютно от людского скопления. Он захотел, чтобы Света не оставляла его без покровительства, чтобы не пришлось скромно мяться в сторонке, как то случалось в прошлом юноши на всех школьных огоньках. Но вскоре он осознал, что напрасно паникует. Малознакомые инструкторы радушно протягивали руки, здоровались с новичком, когда всеобщая любимица Света вела его через толпу, рассказывая про собравшихся полезные сведения. Валентину было приятно, когда его имя оказывалось известным. Мало-помалу юноша скинул нервозность, напоминая себе, что он уже давно не тот школьник-неудачник, который не мог влиться в коллектив.
И будто бы вся эта прелюдия готовила Валентина к главной встрече. Сердце замерло в блаженной истоме – на высоком стуле бара вполоборота сидит Аня. Для юноши все люди вокруг стали антуражем, безликой массовкой, и только ее лицо, будто бы запечатленное крупным планом, покорило внимание. Он почувствовал, как его щеки запылали.
Света привела Валентина прямиком к Ане, которая смеется в беседе с Настей. Когда глаза Анны встретились с глазами юноши, она с кокетливой улыбкой подала руку. Тоже сделала и Настя, превратив жест в шутку. Девушки засмеялись, а Валентин подосадовал в душе, что утратил внезапный шанс коснуться губами бархатной кожи, почувствовать тепло изящных пальцев.
Поразительно, как легко забылись тягостные думы, донимавшие весь день. Они испарились мгновенно; и вот юноша очутился в Эдеме, где рядом с Аней он испытывает прилив безграничной силы, жаром растекающийся в груди. Но бес дернул за ноги, возвращая на землю обетованную – в стороне от празднующих стоят трое.
Боксер чавкает жвачкой, переминается с ноги на ногу. Антон застыл на стуле в позе рыбака, не везучего на клев. Алексей стоит ровный, как спица; на нем запахнута темно-синяя куртка-доги, и почти до пола опускаются складчатые шаровары-хакама черного цвета.
Валентин извинился перед дамами, заверяя, с какой неохотой он должен отлучиться; стараясь, чтобы сожаление позвучало менее правдоподобно, чем было на самом деле.
Новая компания не проявила радушия. Встревожило и то, что самурай держится в стороне, совсем как зритель. Антон придирчиво заглянул в глаза Валентина.
– Передумал?
Тренер всем видом показывает, что уверенно ожидает “Да”.
– Нет.
Скалодромщик тяжело вздохнул, многозначительно помолчал.
– Ты понимаешь, что если разобьешься – я за тебя отвечать не стану. У меня даже алиби железное: пока ты будешь лазить, я буду ждать здесь. На верхушке я оставил карабин. Принесешь – победил.
Самурай насмешливо изумился:
– Да ты криминальный гений.
– Я простой человек и мне проблем не надо, – развел руки Антон.
Боксер вклинился в разговор:
– А чтоб по-чесноку все было, я сниму твой подвиг на телефон. В сторонке, чтоб не замызгаться, ха-ха.
– Шухер, – пробубнил Антон.
Бармен приглушил музыку, затихли беседы в толпе. Собравшиеся устремили взгляды к лестнице.
Походка Елены на высоком каблуке напоминает о временах дворцовых барышень, и вполне возможно, что таковые были среди предков женщины, нисходящей по лестничному маршу. На ней платье по-деловому сдержанного кроя, но не лишенное изыска. Она одаривает собравшихся аристократической улыбкой; ее встречают аплодисментами и веселым галдежом.
– Благодарю, – блистательной начальнице подали бокал яблочного сока. – Спасибо вам за то, что и в этом году у меня есть возможность поблагодарить вас за успешное сотрудничество. Спасибо всем тем, кто нас не покинул, и тем, кто к нам присоединился. Я несказанно рада находиться в обществе людей, радеющих о здоровье своих сограждан. Ваша работа достойна похвалы и уважения, которое я в полной мере испытываю к вам. Находится среди такого числа хороших людей – радость для меня, придающая сил стараться ради нашего общего дела. И я уверена, что оно будет процветать, если я грамотно организую ваше процветание. Поэтому, я желаю успехов, в первую очередь, для себя.
Публика посмеялась; Елена подняла бокал и провозгласила:
– За успех!
Голоса поддержали тост, руки последовали жесту, а испив напитки, сотрудники захлопали в знак ответной благодарности. Елена вернула пустой бокал бармену.
– На этом заканчивается моя аудиенция, – вновь прозвучал смех. – На самом деле, я бы хотела задержаться и пообщаться с каждым, но обязательства перед вами велят готовиться к завтрашним переговорам.
– Восхитительно развитое чувство дистанции, – подметил самурай за спиной Валентина.
Юноша угрюмо кивнул и добавил:
– Отстраненная доброжелательность.
На уговоры остаться, Елена отвечала мягким, но решительным отказом.
– Желаю вам хорошо погулять в заслуженный праздник, – подвела она черту, направляясь к выходу под аккомпанемент благодарных возгласов:
– Спасибо!
– Спасибо Вам, Елена!
Провожая крестную притворно праздным взглядом, Валентин подавленно напомнил себе, что рискует подставить эту женщину.
Света обратила внимание, когда Валентин, вместе с боксером и самураем, отделился от общей компании и пошел в сторону скалодрома. Троица свернула за угол, скрываясь от взглядов. Аня и Настя заметили, как забеспокоилась их подруга, стали расспрашивать, и Света рассказала о “мужской беседе”.
В груди болезненно дергается сердце. Валентина всерьез подташнивает от страха, как приговоренного к казни. Он боится смотреть на стену скалодрома, будто она расстрельная. Юноша сохраняет приличный вид лишь потому, что не думает вообще.
Боксер навел объектив телефонной камеры и злобно ухмыльнулся:
– Видос, как такой лошпедрик зассыт, соберет миллион просмотров.
Никчемность причины ссоры, разумная готовность сдаться, ответственность перед крестной, нелогичность и аморальность поступка – все разом свалилось на плечи, заставляя колени дрожать от давления, нарастающего с каждым шагом к стене. От нее будто исходит отталкивающее магнитное поле.
Валентин подошел вплотную к рубежу. Еще стопы не оторвались от пола, а ему уже кажется падение. Как хвататься этими безвольными руками и ногами за выступы?
«Я сделаю столько, сколько смогу».
Юноша подергал первый зацеп, примерился ко второму…
* * *
Огромная луна взошла в зенит, объявляя царствие ночи.
Холодный свет указывает тропу, по которой скачет всадник. Далек замок на скале; долог путь через лесные дебри низины. Извилистая дорога то и дело отворачивается от цели, но теперь выпрямилась к подножью.
Даже через доспех рыцарь чувствует, как перекатываются бугры мышц скакуна, спешащего вернуться в теплое стойло. Жеребец не знает усталости, но бережет ноги – ночью стремительный галоп опасен, рытвины попадаются часто. Конь неотрывно следит за дорогой, а всадник, сквозь глазницы забрала, смотрит на мельтешащие деревья. Ветви крон сплетаются арками, порой заслоняя замок, миниатюрный на таком расстоянии. Снова удивят его истинные размеры, когда хозяин окажется перед крепостными воротами. Это должно случиться вскоре. Вылазка приближается к завершению.
Что-то встревожило коня, он всхрапнул и поскакал шибче. Сквозь прорези в шлеме рыцарь слышал только свист ветра, а оглянуться в доспехе невозможно. На такой случай к правому запястью прицеплено зеркальце; всадник присмотрелся к отражению за плечом. Стволы проносятся назад, становясь сначала решеткой, потом стеной, а затем обе стены смыкаются в чащобу. Тропа, подсвеченная луной, похожа на ручей. Позади нет ничего подозрительного.
Еловая ветка хлестнула по наплечнику и появилась в отражении, стала отдаляться. Через десяток конских скачков, ту самую ель, и все деревья рядом с ней, обдал ледяной туман. От крон до корней, растения обросли хрусталем, ощетинились кристаллами льда, будто шипами. Поседела земля, заблестела промороженной синевой. И мгла, льющая с неба тугой струей, лавиной стал преследовать всадника.
Рыцарь схватился за луку седла, привстал на стремёнах, чтобы гасить тряску от скачки. Жеребец испуганно верещит, несется во весь опор – бессмысленно подгонять его пятками. И нет возможности оглянуться; осталось только истово надеяться обогнать смерть. Воин поверил в надежду всем своим храбрым сердцем, но услышал, как захрустела наледь под копытами. Окружая с боков, начали белеть деревья. Холод стал просачиваться в сочленения доспеха, будто узкие клинки.
Все закончилось внезапно. Морозный туман отстал, и всадник поднес зеркало – остекленевший лес, дымящий ледяным паром, удаляется. Теперь преследует пятно огромной тени. Оно настигло в отражении, накрыло и вырвалось вперед. И тогда рыцарь увидел то, что затмевало ночное светило.
Сверкающий крылатый трезубец завис над тропой впереди всадника. Дракон вскинул три головы, а затем обрушил студеное дыхание навстречу галопирующему жеребцу, превращая лесную дорогу в ледяное ущелье. Конь рванул по мерзлой тропе; задетая плечом ветка разлетелась осколками.
Казалось, что и этот отрезок пути удастся преодолеть, став ближе к спасительным стенам крепости. Но дракон мощно взмахнул крыльями, бросая порыв ветра на вымороженные деревья. С оглушительным хрустом, белые стволы посыпались друг на друга, разбиваясь как сосульки. Мерцающий погром стал надвигаться катастрофой, чтобы похоронить рыцаря под ледяным завалом.
Конь встал на дыбы и надсадно заржал. Самовольно, загнанное животное кинулось в рощу, проскочив между хрупкими соснами, когда те уже накренились. Живые ветки стали хлестать доспех непрерывно; всадник мог лишь довериться инстинктам скакуна и держаться за луку седла изо всех сил.
Когда жеребец выскочил на просторную поляну, – покинул
