плодородие твёрдой, каменистой почвы Ха¬наана). Как жи¬во¬творящая субстанция, гниль (грязь) фигурирует и у Нонна Панополитанского (в его передаче Тирского мифа). Поэтому «только он, Муту, один... накормит богов и людей, насытит всех живущих на (этой) земле»; т.е. Балу (Баал-Хаддад), Владыка того, что на земле (и в небе), на это не способен (106.с97).
Дабы возродить жизнь на земле, Анат размалывает жерновами останки убиенного ею Мота, огнём очищает от скверны смерти и рассевает их (животворящий ил) по полю подобно зерну (богиня плодородия заботилась о живитель¬ной силе земли), и тогда Балу тотчас воскресает и возвращается к жизни, а напоённый и омытый им мир ожи¬вает. Именно взаимодействие, единение богов (в начале - Великих бога-отца и богини-матери, а позд¬нее - их эпифаний) возрождает умершие семена, брошенные в землю. В одном из мифов (63.с372) Анат, ранне¬земле¬дельческая богиня растительного плодородия, убивает Муту, представляемого в образе «зрелого колоса», ко¬торый падает под удараим её серпа в конце лета (т.е. живительная плодоносящая сила бога недр земли Муту соз¬даёт урожай, вливаясь в растения, затем гибнет (однако, не сам Муту) во время его уборки, но возрождается еже¬годно (Балу же - каждые семь лет); поэтому и Муту (в одном из своих проявлений, но не как царь Шеола) - умирающий и воскресающий бог). Древние земледельцы Ханаана воспринимали распри своих богов Муту и Балу, что называется, как «единство и борьбу» противоположных сторон одного и того же явления (процесса), обеспечивающего поддержание жизни растительного мира. Поэтому и «никто (из них) не мог побе¬дить», борьба, в конце концов, прекратилась и «боги примирились». Характерно, что табличка с рассказом о борьбе Балу с Муту «завершается гимном в честь богини (солнца) Шапаш» (106.с355); ибо тепло (солнце), влага и плодородие земли воспринимались как дарованное людям свыше совокупное божественное благо.
На видение в образе богини Анат не только Владычицы растительного плодородия (растительности), но и Неба указывает её наименование. Богиня изначально - "госпожа Неба" ("Аn", шум., но, возможно, ещё ностра-тическое, - "небо"; точнее, как было показано в «Отцы Авраама», «А-Н» - «высокая вода» Небес; окончание «ат» же ставит выражение «АН» (небо) в форму женск. рода. И тогда «Анат» - «(госпожа) высокой (небесной) воды»). То, что Анат - богиня Неба, вытекает также и из надписи на стеле из Бейт-Шаана (107.с146), на кото-рой изображению богини сопутствует следующий иероглифический текст: «Анат(ит), - царица Неба и госпожа всех богов» (отождествляялась с египетской богиней Неба Хатхор).
Богиня Анат - владычица птиц (символика неба): в мифе «Волшебный лук» орлы и коршуны - её священ-ные птицы. Иногда богиня и сама представлялась в облике орла или иных птиц (106.с53). Она - крылатая бо-гиня: «Анату распустила свои крылья и полетела» (106.с106). Анат нередко изображалась (нижняя панель кро-вати из слоновой кости, отнесённая Клодом Ф. Шеффером к Амарнскому периоду; Рас-Шамра) с двумя парами крыльев (одни - подняты, другие - опущены); с рогами, растущими изо лба, и солнечным диском между ними (как у Хатхор), кормящей грудью двух отроков, «близнецов» Шахару и Шалиму (ко¬торых после открытия текста об их рождении принимали за единое божество зари).
Показательно проклятие, посланное в адрес богини Анат убитым горем Дан¬ниилу, сразу же после того как его дочь Пагату, «искусная в делах небесных», по знамению - стае орлов и кор¬шунов, вьющихся над домом Даниилу, узрела, что с Акхатом, по вине богини Неба, произошло страшное не¬счастие (был заклёван орлом богини (убит самой богиней)). «Проклял Данниилу облако, чтобы... восемь лет не лился из него дождь, и чтобы не было росы» (облако, дождь и роса, число восемь - символика богини Неба), т.е. безутешный отец, не называя запретного имени, проклял виновницу смерти сына - богиню Неба. Позднее, узнав доподлинно, что произошло, «вознегодовал Данниилу на богиню (Анат) и на всю (её расти¬тельную) природу». Характерно, что поглотила (съела) тело героя Акхата именно мать орлов (т.е. сама Анат).
Представляется, что в древнем (вероятно, ещё доаморейском) мифе, описывающем этапы иннициации Ак-хата, «проклятия» Данниилу, как и реакция Балу, первоначально бога-рапаита, на смерть сына царя-рапаита (убивает трёх орлов) - позднейшие вставки, отражающие изменение раннеземледельческих представлений за счёт адаптации патриархальных.
В мифологии Угарита Анат носит эпитет «невестка народа» (49-1.с75), т.е. является женой сына бога-эпо-нима угаритян, их создателя (либо самого демиурга). Существует мнение, что в протоханаанейской древности Угарита Анат считалась женой (и сестрой) хтонического бога «Угару», основателя и покровителя го¬рода Угарит (вероятно, хозяина равнины, на которой был заложен Угарит). Позднее, в мифе «Дворец для Балу», Угару уже выступает как «рядовой» бог: в качестве посланца владыки земли Алиййяну-Балу (Силача Балу) к Анат он преклонился пред ногами богини и простёрся ниц. И если, как предполагается, наименование «Угар(ит)» - один из протоханаанейских эпитетов богини-матери Анат, то тогда город Угарит был посвящён этой богине (подчеркнём, что и у хатти образование слов жен. рода (В.Г. Ардзинба) осуществлялось посредством применения окончания «ит» (в иврите слово "город" - жен. рода)). Возможно, что пара Угар-Угарит также являет собой один из примеров «расщепления двуполого образа (местного Двуединого божества) на мужской и женский».
В некоторых текстах из Рас-Шамры второй супругой бога Илу названа «Рахмайу» («дева»). Эта богиня связана и с охотой. В списке угаритских богов она стоит выше самой Асират (106.с47), семитической богини Неба, богини-матери (что указывает на устойчивость протоханаанейских жреческих традиций Угарита). Детьми Рахмайу (иногда Асират, отождествлявшейся с Анат) считаются Шалиму (Салиму) и Шахару, «близ-нецы», зачатые и рождённые в одно и то же время, боги утренней и вечерней зари, т.е. Рахмайу тоже богиня-мать и богиня Неба. В угаритском сказании о Карату, «любезном слуге» (жреце) самого Илу, обе супруги царя богов присутствуют на свадьбе героя, где Рахмайу благословляет новобрачных. Асират же мстит Карату (на-сылает на него смертельную болезнь), поскольку он, нарушив клятву, забыл принёсти ей обещанную жертву за благодеяние (золото и серебро), тем самым, оскорбив древнесемитскую богиню Неба. Поскольку обещанная жертва - это жертва по обету, не «тамид» (не регулярная), то забывчивость Карату, вероятно, обусловлена тем, что Асират не являлась для царя-жреца из Дитана божеством первостепенной важности. Очевидно, что в Уга¬рите Асират почиталась меньше, чем Анат (106), и её храма в Угарите не было (свой обет Карату принял в го¬роде Тире).
Предполагается (106.), что «Рахмайу» - это «дева и богиня охоты» Анат (со временем низведённая до роли дочери Эла), поскольку, как уже упоминалось, в Угарите богиня Анат иногда изображалась кормящей «близ-нецов». В «Сказании о Карату» богини Рахмайу и Анат характеризуются одним и тем же эпитетом - «прелест-ная». Из перечня богов, присутствующих на пиру у Карату (упоминается Рахмайу, но не Анат), а также из бла-гословления Илу (где говорится, что первенца Карату вскормят Асират и Анат, т.е. жёны Илу) явственно выте-кает, что Рахмайу - это Анат. Наиболее ранние следы культа богини «Рахмайу» зафиксированы в Ханаане на рубеже III-II тыс. до н.э. (106. с276). О том, что данный эпитет (Рахмайу) ведён амореями, свидетельствует ко-рень этого слова «рхм», которое на иврите («רחם», «рехем») означает «чрево, утроба, матка», синоним богини-матери, а на араб. "рахман" - «милостивый».
Примечательно и то, что и имя ханаанской девы-солнца Шапаш (эпифания анатолийско-натуфийской богини Неба) - протоханаанейско-аморейское.
В «Финикийской истории» повествуется и то, что у «туземной нимфы» Анобрет был от бога Эла (Илу) сын по имени «Йехуд» («Единородный»,- перевод Филона Библского). Если имя «Анобрет» допустимо прочитать, как «Анот-рет», то «туземная нимфа» - богиня Анат, а сын её «Йехуд» - единородный бог как для аморейского, так и для протоханаанейского пантеонов. Именно по этой причине Эл и принёс его, первенца, в искупительную жертву Баал-Шамему (Шамем¬руму) от лица всех богов (пришлых и местных) Земли Ханаанейской.
Обратимся к архаичному божеству, известному под именем Кусар-ва-Хусас (Кусар, Хусар).
Итак, в то время как в «Фини¬кийской истории» Санхунйатона бог Хусар предстаёт как сын общесемит-ского божества Эла (т.е. явно принижается), в предании, лежащем в основе сирийской Апологии Псевдо-Милитона (50.с214), образ Эла, как творца, демиурга, вообще не фигурирует, а в качестве царя ханаанеев (т.е. их верховного божества) и отца Адониса (Адонис, божество финикийско-сирийского проис¬хож¬дения, считался царём Библа), выступает бог Кусар-ва-Хусас.
В космогонии Моха Кусар-ва-Хусас («Умелый и мудрый», хан.) - устроитель космоса, Вселенной (создав¬ший Небо и Землю), демиург, порождён¬ный Вечностью (Олам). Его наименование (Кусар-ва-Хусас) - один из синони¬мов-характеристик, заменяющий запретное имя божества. Как «Умелый и мудрый», он близок к богу-отцу Энки («Нудимуд», шум. - «Созидающий»; «Умману», акк.- «Мастер»), что может свидетельствовать об исторической синхронности возникновения этих образов (их едином праобразе) и их связи с истоками и с убейдской культурой (V - нач. IV тыс. до н.э., связана с прахурритами культуры "самарра"), и культуры «керамический неолит В» (5000-4300 гг. до н.э.), занесённой в Ханаан из Анатолии (в прибрежных областях Ханаана процветала т.н. культура «Вади Раба» (4700-4300/4000 гг. до н.э.)).
Бог-ремесленник, кузнец и оружейник, Хусар наделён в аморейско-ханааней¬ской мифологии сверхъесте-ственной созидательной силой (отголоски прежней значимости его образа как демиурга). В одной из Угаритских легенд он делает "Волшебный лук" (69.с94), стреляющий без промаха, предмет вожделе¬ния охотницы Анат. Чудесные палицы («всепоражающее» оружие (107.с153)), изготовленные для Балу, обеспечи-вают последнему победу над безбрежным Йамму (64.; 69.), сыном Эла (эту победу Хусар приписывает себе, возможно, как бог-отец, оказавший помощь своему сыну):
Пусть трепещет твой враг, о Баал,
Пусть трепещет враг, побежден¬ный мною,
Пусть будет повержен твой против¬ник...
Характерно, что конкретные специфические свойства своим изделиям Хусар создаёт (творит, ибо он в прошлом - демиург) словом, называя имена, давая предметам соответствующие названия. Так, первая палица, по имени "Гонитель", "прогоняет" Йамму; а вторая, названная как "Удалитель", - поражает его насмерть ("удаляет").
Примечательно, что Филон Библский представляет хаттского Хусара также и в качестве изобретателя спо-собов обработки железа. Ветхозаветная аналогия этому культово-мифологическому персонажу в таком случае - Тувал Каин, "который был (первым) ковачём всех орудий из меди и железа" (Быт.4.22). Дабы подчеркнуть глу¬бокую древность образа Тувал Каина (сопостачимую с архаичностью образа Хусара), он включён в число "близких" потомков Адама.
Имя "Тувал Каин" ("תובל קן") состоит из двух слов, в первом из которых
