мистикой и обрядностью» (М. Дорфман. 2008).
К примеру, в ряде еврейских общин существовали (вплоть до начала XX в.) поверья, согласно которым пламя свечей, (не восковых, но сальных, - посвящённых Йаhуе) зажженных в Шаббат, оберегало обитателей дома от злых духов. Ещё мудрецы вавилонской диаспоры считали белый цвет (эмблема Великой богини) счастливым, а красный, по большей части, - цветом злых сил, дурного глаза. Хотя и в Вавилонском Талмуде есть и прямые запреты мужчинам надевать вещи красного цвета, однако у ашкеназийских евреев (как и у их неизменных соседей, таких как немцы или славяне), красный цвет издавна считался счастливым (бог-отец, владыка земли и преисподней (и его проявления), "курировал" богатство и здоровье). Несмотря на то, что такой древний оберег, как красная нить вокруг кисти или пальца руки всё же является запрещенным языческим обрядом, а в идишистском фольклоре есть мотивы, связывающие красный цвет со злом (духами преисподней), тем не менее, ашекназим разрешается (М. Дорфман. 2008) привязывать красное младенцу (оберег от Лилит); а хасиды до сих пор повязывают красную нитку для защиты от злых сил.
Древний Мир не знал серьёзных религиозных конфликтов (тем более - войн «за веру»), поскольку никто и никогда не стремился насильно (за исключением реформы Эхнатона) обратить кого-либо в свою веру (миссио¬нерства не существовало), ибо разветвлённый политеизм не мешал ни сосуществованию, ни ассимиляции.
Древний Ханаан был типичной страной религиозного синкретизма: на культы автохтонных протоханаа-нейских (натуфийско-анатолийских), а, позднее, и ханаанейских (совокупность общесемитских и адаптирован¬ных амореями автохтонных) богов, легко накладывались заимствованные, - египетские, шумеро-аккадские, а затем и греческие.
Раздробленность страны, существование независимых городов-государств, неравномерное (локальное) вли¬я¬ние иноземных этических и религиозных воззрений, привело к почитанию в Ханаане множества божеств, функции которых часто переплетались, а божества сливались. Порой унаследованные от седой старины боже-ства, сохраняя (а иногда и нет) прежние имена, приобретали новые черты. Древние наименования богов, как было общепринято, нередко табуировались и, в конечном счёте, утрачивались, заменяясь со временем но¬выми эпите¬тами и синонимами (изначально любое имя бога - эпитет). Помимо культов главных богов (баал, баалат), в Ха¬наане, как и повсюду в древности, существовала вера также и в многочисленных богов (духов) - обитателей (владельцев) гор, долин, ручьёв, рощ и полей. Наименования многих богов были связаны с родом их функций, явлениями природы, с небесными телами, особенностями рельефа регионов.
Степень популярности, значимости, культа божества в определённый исторический период наиболее от-чётливо выявляется из межгосударственных документов соответствующей эпохи. Так, в первой четверти I тыс. до н.э. ранжирование финикийских богов обстояло следующим образом: "Да уничтожит Баал-Шамем и Эл, создатель земли, и Шемеш вечный, и всё поколение сынов Эла..." (720 г. до н.э., финикийско-хеттская иерог¬лифическая билингва из Кара-Тепе (50.с219)). В договоре тирийцев с Ассархаддоном (667 г. до н.э.) приведён следующий порядок перечисления богов: Баал-Шамем, Баал-Мелех (Эл), Баал-Цафон (Балу), Мелькарт (вла¬дыка Тира) и Эшмун (покровитель Сидона в I тыс. до н.э.).
Необходимо отметить, что в Древнем Ханаане помимо генеалогической ветви аморейских богов, идущей от Эла (примерно, с последней четверти IV тыс. до н.э.), существовала (не угасала) и иная (автохтонная) линия.
В частности, бог «Дагон представляется, по существу, родоначальником другой семьи финикийских (хана¬ан¬ских) богов (106.с323), параллельной той, что шла от Эла» (не исключено, что в этой части Дагон полностью заместил бога-отца демиурга Хусара). Так, согласно теогонии Санхунйатона-Филона и Угаритской мифологии бог Балу (Баал-Цафон, Баал-Хаддад) - сын бога Дагона/Дагана, брата Эла (Илу), которые, очевидно, такие же братья, как Шамемрум (Баал-Шамем), отец Эла, и палеотириец Усой (см. ниже). В «Финикийской истории» рассказано, что Эл «царствовал в стране» (в Ханаане) и там «имел сына от туземной нимфы» (50.с80). Таким образом, констатируется, что бог Эл (Илу) для этой страны - не автохтонное, туземное, божество. В начале времён (на первом этапе завоевания страны амореями), в борьбе за трон царя богов, Эл, согласно «Финикийской истории», даже отрубил голову (весьма досаждавшей ему) «строптивой» Анат (50.с100) - своей «порочной дочери» (автохтон¬ной раннеземледельческой Великой богине Неба, богине-матери).
Борьба богов амореев (самих амореев) за приоритет, власть на землях оккупированного Ханаана с богами автохтонного населения (с протоханаа¬неями), нашла отражение и в битве между главами их пантеонов - Элом (Илу) и Змеем (раннеземледельческим богом-отцом), описанной Ферекидом в VI в. до н.э. (106.с145). Мифограф повествует, что после упорной, но безрезультатной борьбы «два предводителя заключили договор»: тот, чьё войско не падёт в океан (в Средиземное море) и не будет им поглощено, станет Владыкой мира. И воины Змея (ханаанского бога-отца) были поглощены водами океана (победили захватчики). Санхунйатон (106.с320) также рассказывает о войне (противостоянии) между аморейским Баал-Шамемом (Ураном, владыкой Неба) и Понтом («Морем», греч.), протоханаанейским богом моря (здесь, вероятно, с богом Усу, поскольку оба враждующих божества связываются и с владычеством в Тире).
Амореи-номады, вначале, вероятно, не претендовавшие на владение водами моря, позд¬нее, осев в Финикии, пересмотрели свою позицию, в результате чего владение Морем бог Эл (Илу) отдал (50.с256) божеству под наименованиями: Йамму (угаритский бог моря; «Йам», хан.-ивр. - «море»), своему сыну, и Йево (владыка Берита). «В угаритских текстах, - как полагает И.Ш. Шифман, - именем Йево назван Йамму» (вероятно, до Йамму владычицей морских вод считалась Асират Морская (подобно Тиамат).
Показательно, что автохтонный бог Балу - «[аморейского бога] Йамму, сына Эла [Эл (Илу) вступает в сговор c сыном против «недостойного» Балу] давний невольник, строптивый раб [не смирившийся с утратой независимости] и неверный [т.е. бог иной веры, иного народа]», (Миф «Балу и Анат». (96.с93)). И лишь древние протоханаанские божества Анат, Хусар, Аваддон, Даган и Шапаш (богиня Солнца, известная в Эбле как Шипиш) солидарны с Балу и поддерживают его в сопротивле¬нии «недоброжелательности» Эла (Илу), а также помогают ему в войнах с аморейскими богами Йамму и Муту.
По-видимому, амореи, интенсивно ассимилируясь, всё же длительное время не идентифицировали себя с автохтонным протоханаанейским населением Ханаана. Так, когда умер Балу, Илу (Эл) - верховный бог амореев-завоевателей, воскликнул (Миф «Муту и Балу» (106.с98)): «Что станет с народом сына Дагона? Что станет с (его) людьми?».
Отношение автохтонного населения Ханаана к завоевателям отразилось, в частности, в негативно окрашенных наименованиях, данных ими неким исконно аморейским «богам пустыни» (Табличка KTU, 1.12), противостоящим богу Балу (106.с49): «Разру¬шающие» и «Прожорливые» (или «Раздираю¬щие и Пожирающие» (И. Шифман)). На создание мифа об этих персонажах вскоре после втор¬жения амореев указывают (вероятно, намеренно) характерные «многочисленные архаизирующие и хурритизирующие [протоханаанейские] написа¬ния» (И.Ш. Шифман «Угаритский эпос»).
8.1 Рефаимы (рапаиты).
В Ветхом Завете неоднократно упоминается предание о некоем древнейшем народе (Быт. 15.20), когда-то жившем на земле Ханаана, - рефаимах (рапаитах), о "народе великом, многочисленном и высоком", людях ог-ромной физи¬ческой силы. В апокрифических сказаниях (Книга Еноха. 7.2-3) рефаимы отождествлены с испо-линами, "рож¬дёнными смертными женщинами от падших ангелов", - с "нефилим", сынами "Анаки", - сынами неба (акк. "Ану"), т.е. сынами богов неба, и (шум. "Ки") женщин земли; (заметим, что библейский термин «ану-ки» состоит из шум.-акк. слов). Народ этот, якобы, был покорён и истреблён потомками Лота (Втор.2.9-21) моавитянами (которые называли ре¬фаимов «эмим») и аммонитянами (называли ре¬фаимов «замзумим»). Последний из царей-рапаи¬тов (Втор.3.11-13), Ог Васанский, правитель Васана, Астарота и Эдрея (в его царство входила также и гора Га¬лаад с городами), был «поражён и изгнан» самим Моисеем (И.Нав. 13.12). Заметим, что и в одном из угаритских текстов говорится о рапаите, который правил в Астароте и Эдрее (И.Р. Тантлевский). Согласно Книге Баруха (3.26-8), рефаимы погибли "от неразумия своего", перебив друг друга. Танах также сообщает, что легендарные великаны «рефаим» имели потомков среди ассимилировавшихся филистимлян ещё и во времена царя Давида (Голиаф, Иесвий, Сафут).
Следует отметить, что в Ветхом Завете (Иов.26.5; Пс.87.11) термином «рефаим» обозначены также и духи (тени) неких умерших, пребывавших в царстве мертвых (в Шеоле).
Немногочисленные ханаанейские фрагменты текстов, повествующие о «рефаим, репаим», ивр.; ("rp'm", фи-ник. и «рапаум, рафаум», ("rp'um"), угар.), сохранились (64.;69.) в виде нескольких преданий. Хотя и в таблич-ках текстов отсутствуют указания на их запись жрецом Илимилку (записавшим многие мифы и преда¬ния Уга-рита), но, согласно исследованиям, поэмы (найдены фраг¬менты) о рапаитах миф «Волшебный лук» и «Сказание о Ка¬рату», записаны в одно и тоже время (106.с384). Первые артефакты о культе рапаитов получены при раскопках Эблы первой пол. II тыс. до н.э. (П. Маттиэ «Древняя Эбла (Раскопки в Сирии)»).
Так, в одном из священных обрядовых текстов (KTU 1.161) говорится, что рапаиты (рапеум, рефаум), совместно с народным собранием (рапаиты простыми (обычными) людьми не считадись, см. далее), участвовали в неком ритуальном жертвоприношении, причём, настолько важном, что к участию в нём были призваны и "рапаиты прежние", умершие (т.е. считалось, что их тени, души (духи), могли по же¬ланию появляться на земле). Рапаиты принимали участие вместе с богами и в каких-то сакральных ра¬ботах, а также в совместных трапезах в доме верховного бога Илу. Причём, богиня Солнца Шапаш (куратор рапаитов, дочь богини Неба) могла (была в праве) обеспечить на время пира царскими престолами (тронами) как древних (умерших) правителей-рапаитов, так, по-видимому, и здравствующих рапаитских царей-жрецов, по какой-либо при¬чине (по болезни или старости, либо интриг) лишившихся трона (т.е. для участия в пирах Шапаш возвращала прежний статус правителя особо достойным рапаи¬там прошлого и настоящего): «Престол Ункимадду (возможно, Энкиимду) уничтожен, (и) пришел он [на пир рапаитов] и зарыдал... [Ут¬ром] возгорается [восходит] Шапашу... (и) вос¬клицает: «К хозяину твоему, о престол, к хозяину твоему на землю спустись, на землю спустись и пади во прах... [пред] рапаитов древних... (и) под [пред] Ункимадду-царя!» (И.Ш. Шифман «Угаритский эпос» М. 1993), т.е. у ханаанеев, как и у шумеров, «царственность» спускалась с небес.
По всей вероятности, в протоханаанейские времена светская и духовная власть в Ханаане ещё не были разде¬лены (как и в древнем Шумере). Так, царь Сидона - жрец Астарты (50.с145). Весьма информативен образ одного из персонажей мифа "Волшебный лук" - "мужа исполинского"
