предки древ-них евреев переняли не только язык, но и многие другие элементы местной культуры. Так, в месопотамской системе мер и весов талант был разделён на 3600 шекелей. В текстах из Угарита талант делится на 3000 шеке-лей. И предки древних евреев, находившиеся в постоянных в деловых и торговых отношениях с остальным на-селением Угарита, переходят на "дробление" таланта по-угаритски (Исх.38.25-27). В Угарите выявлена система весов, "позже использованная израильтянами и описанная в некоторых фрагментах Книги Исхода" (Schaeffer. Cuneiform Text.p27).
Известно, что основной линейной мерой древности являлся локоть (длина линии от локтевого сгиба до верхнего конца ладони). Как показывают исследования древних памятников (Троицкий И.Г. Библейская археология. 1913 г.), величина локтя, как мера длины древних евреев, наиболее близка по значению к аналогич¬ному мерилу египтян. Существовало два вида локтя как меры: локоть священный (или царский) - большой, и локоть народный - малый.
Евреи 522 448 мм
Египтяне 525 450 мм
Ассирийцы и
вавилоняне 550 498 мм
Греки и римляне 444 мм
По-видимому, величина значения локтя, используемая евреями, была заимствована ими у ханаанеев, а теми - у своих «братьев»-египтян.
Примером глубины и устойчивости проникновения угаритской культуры в быт пришлых племён "черного¬ловых" может служить выбор лекарства, которое Исайя рекомендовал прикладывать к воспалённой ране царя Езекии - "debelah" (сделанного из фиг). Это лекарство зарегистрировано в фармакопее медиков Угарита ("Ве¬теринарный лечебник"). В этом же лечебнике обнаруживаются также и некоторые специальные термины, точно соответствующие аналогичным выражениям Ветхого Завета (Schaeffer.Cuneiform Text. p41). В угаритских текстах упомянуты и три типа золотых подвесок (украшения для девушек) под названиями "Асират", "Солнце (Ша¬паш)" и "Луна (Йарих)". Подвеска "Шапаш" отождествлена с наименованием "shebish", упомянутом в Книге Исайи (3.16 -25). Исайя же упоминает и об украшениях (подвесках) в форме полумесяца. Такие украшения, пе¬речисленные в проклятиях пророка и бывшие в обиходе "у высокомерных дочерей Сиона", были извлечены при раскопках Угарита (Scher Cun.. Texts, Plate 32.Fig.1).
Отмечено (99.с55), что в угаритской мифологии, как и в древнееврейской (и шумеро-аккадской), вода все-гда обладает двойственной сутью (вероятно, как пресная и солёная): два Потока, два Океана, две Бездны.
Религиозная практика, отражённая в мифах, поэмах и других текстах из Угарита, имеет определённые па-раллели с отправлением доиудаистического культа древних евреев (хаибири). Так (помимо ритуала (о козлёнке), описан¬ного в тексте KTU 1. 23), верховный жрец ханаанеев Угарита носил название "Rav Cohanim". При раскопках Рас-Шамры была извлечена ладья (струг), на которой выгравировано посвящение "Rav Cohanim" (на иврите "коhаним (khnm)" - "жрецы"; а слово «(רב) рав (Rav), раб(и)» означает «большой; важный; старший»: на аккадском же «rabut» - «великий», а на шумерском языке слово "rib" также озна¬чает "большой, огромный, превосходный"(M. Civil "Elementary Sumerian Glossary". 1967)).
В приведённом выше выражении слово "Cohanim" стоит во множ. числе, но прилагательное "(רב) Rav" поставлено в един. число. По этому по¬воду И.Ш. Шифман заметил, что придание слову в форме множ. числа смыслового значения един. числа - «не редкость в древних ближневосточных текстах» и, в частности, отмечено в финикийской надписи Пирея (92. с251, пр.2). В Танахе подобным же образом использовано слово «Элоhим».
Примечательно, что термин хан.-ивр "נוהן"(коhэн) употреблялся хананеями и в форме множ. числа жен. рода: «коhанот(khnt)» - "жрицы". Этот лингвис¬тический факт указывает на то, что особый обслуживающий женский персонал культа Великой богини-матери, богини Неба (доминирующей у земледельцев-протоханааненев) носил наименование «коhанот(khnt)».
Легко видеть, что слово "נוהן"(коh(а)эн) может быть огласовано и как "ку-h(а)эн". И если полагать его шум-акк. выражением (подобно термину "Rav"), где шум. "ку" означает "друг", а шум. "ен/эн" - "господин, владыка", то термин "נוהן" (трактуемый как "жрец") может означать "друг господина (Господа бога)". В случае огласовки этого термина как "ку-h(а)ан", где шум. "ан" - "небо", он может толковаться как "друг Неба (божества Неба)" (т.е. жрец определённого ранга (посвящения) обретал статус друга божества, а выражение "Rav Cohanim" должно означать "Большой друг бога" (так, у арабов другом Бога считался Авраам ("Эль-Халиль")).
Жертвоприношения угаритцев, называемые как "matton tam(ид)", известны по одноимённым богослужениям в Иерусалимском храме (Schaeffer. Cuneiform Texts. p47). В Книге Левит (7.31,32) сказано, что при "мирных жертвах" всесожжения правое плечо приносимого к алтарю животного следует отдавать священникам. При раскопках же доизраильского слоя города Лахиша (ныне - Телль-эд-Дувейр; первое поселение на этом месте возникло в III тыс. до н.э.), среди развалин ханаанейского храма, найдено много костей быков и овец, причём, "все опознанные кости были верхней частью правой передней ноги... (что) полностью отвечает библейскому закону о мирных жертвах... (Лев. 7:32)». (Д.Э. Райт «Библейская археология». 1960). Значи¬тельно позднее также обнаруживается сходство между жертвенным культом в т.н. Священническом кодексе и жертвенной обрядностью и ритуалами культа Баал-Цафона («Марсельский» тариф жертвоприношений (KAI 69) храма Баал-Цафона в Карфагене). В частности, наличествуют параллели между типами жертв; видами жи¬вотных, приносимых в жертву; частями жертв, оставляемых коhаним (A. Branden. Levitique 1-7 et Tarif de Marseille. 1965; D.W. Baker. Leviticus 1-7 and the Punic Tariffs: A Form Critical Comparison. 1987).
В библейские времена среди евреев были широко распространены теофорные имена, содержащие ханаан-ский термин «Баал»: «Ишбаал - Человек Баала», «Баалияд - Баалу ведомо» или «Баалийя - Мой Баал - Йаhуе», подобное более древнему наименованию «Элийаhу - Мой Эл - Йаhу» («Йаhу» - как одно из наименований Сина, эквивалентное «Цаваот» и "Йаhуе").
Культурная ассимиляция евреев Ханаана прослеживается (со второй пол. II тыс. до н.э.), практически, во всех сферах жизни. Судя по ар¬хеологическим материалам, древнееврейские мастера ХIII-Х вв. до н.э. изготовляли художественные изделия, аналогичные ханаанейским и трудно отличимые от них (в этот период ещё сильно влияние египетской тради¬ции). Расписная бытовая керамика VIII-VI вв. до н.э., как установлено (70-3.с835), сходна с ханаанейской по формам и изобразительным мотивам. Сооружение Первого храма финикийскими мастерами из Тира и Библа, детально описанное в Ветхом Завете, безусловно привнесло национальные ханаанейские мотивы в художест¬венное оформление здания. Отметим также и то, что в Самарии, во дворце династии Омри, стены и мебель были отделаны рельефными плакетками из слоновой кости в характерном для Финикии Х-IХ вв. до н.э. смеше¬нии изобразительных и орнаментальных мотивов хетто-хурритского и египетского стиля (70-3.с836). В резьбе по кости местных мастеров VIII в. до н.э. (из раскопок Хацора, Тель аль-Фариа (в одиннадцати км к северо-востоку от Шхема) и Мицпе (к северу от Иерусалима)) преобладают мотивы ханаанейских культов в интерпре¬тации, близкой к североассирийской манере.
Рассмотрим любопытный отрывок из мифа "Балу и Муту", повествующий об эволюции некоторых воззре-ний ханаанеев Угарита на подземное царство нач. II тыс. до н.э.. Когда побеждённый в битве со Смертью (Муту) бог Балу и сопровождающая его свита (ассоциация с человеческими жертвоприношениями в "царских гробницах" Ура), достигнув в недрах преисподней подземных полей царства Муту, вступили в его вотчину, в его уще¬лье, и узрели самого Муту, царя и судью ханаанейского подземного мира (Шеола), восседающего на высоком троне; тот повелел Балу спуститься ещё глубже, и покинуть его, Муту, владения в Авадоне (в недрах земли). И покорный судьбе Балу "сошёл на поля, какими владел Лев, супруг богини Мамету", т.е. в "дом мрака, жилище Иркаллы" - Нергала, - двуглавого льва и мужа Мамету, - в Кур (Страну без возврата), преисподнюю "черного¬ловых". Владыка же Шеола бог Муту царствовал в городе-государстве «Хамрай» (106. с49), расположенном в неком подземном ущелье (возможно, Хамрай - один из синонимов Шеола). Очевидно, что в осознании ханаа¬неев, подземный мир (мир иной), был также разделен на царства, как и земля (этот мир).
В дополнение к существующим переводам названия «Хамрай («Хам(а)раи»), таким как «место проливания слёз» или «место крушения», может быть предложено ещё одно. Поскольку корню этого ханаанейского слова [хмп] - [חמר] на иврите, соответствует глагол «хамар» - «обжёг, обжигать», то название города бога Муту можно интерпретировать, как «Обжигающий», что также вполне соответствует представлениям о свойствах Шеола («Отцы Авраама»).
Вызывает недоумение, кажется странным, почему Муту не счёл Балу, (эпохи создания мифа) ханааней-ским богом (ханаанеем), и не оставил того в своём царстве, а выдворил в шумеро-аккадский Кур (в «Страну без возврата» "черноголовых").
Далее, как повествуется в мифе "Балу и Муту", царь богов Балу, пребывающий у Нергала, вступает в брак с "Коровой" (он «возлюбил телицу на выгоне, корову на поле льва Мамету»), и от этой связи у них родится те-лец. Хотя и существует угаритский миф о любовной связи Балу в образе быка с богиней Анат, но не в преис-подней, а на цветущем лугу, - «потусторонний» эпизод брака ханаанского царя богов с "Коровой" рядом штри-хов воспроизводит шумерский миф о пребывании в Куре Энлиля, царя богов «черноголовых», его супруги Нинлиль и рождении их первенца - "тельца" Наннара (Сина). Характерно, что в угаритских текстах Энлиль встречается под именем Эль-Шаддай, как и в Ветхом Завете (Исх.6.3).
В мифе описана и такая "история": когда угаритский царь богов Алиййяну Балу гибнет, то его трон зани-мает (буквально садится на трон) древнесемитский бог Астар (по тексту сын Астарты Морской), но со време-нем Балу воскресает, выходит из шум-акк. Кура, но не из Шеола (т.е. уже не совсем как ханаанеянин), изгоняет Астара (трон был велик для него) и возвращает себе власть над миром под ханаанейско-аккадским именем «Баал-Хад¬дад» (бог-громовержец).
Эта мифопоэтическая ситуация может быть интерпретирована следующим образом. Численность племени "Лот" ("Моав", "Аммон", "Ашир" и "Иссахар", см. "Отцы Авраама") надолго осевшего на землях Угарита, была такова, что культ Астара (Мельк-Астар), родоплеменного бога племени "Лот", а также бога плодородия и орошения, на какое-то время (примерно ХIХ в. до н.э.) вытеснил поклонение подобному (по функциям) мест¬ному богу Балу (Баал-Цафону); ибо на Древнем Востоке ментальности верующих во все времена была присуща высокая восприимчивость к почитанию (и заимствованию) богов завоевателей или сильных соседей. Отноше¬ние же местного населения к присутствию
