написаны на финикийском (пуническом) наречии ханаанейского языка и по тону (как ритуальный текст) приближаются к Книге Левит (94.с19).
Угаритский язык выработал свою алфавитную систему письма, которая постепенно перестала существо-вать после гибели города (к концу II тыс. до н.э.) .
Важно отметить, что существует немало свидетельств того, что именно в Угарите началось приобщение предков древних евреев к культуре Ханаана, - его письменности, мифологии, религии, нравам и обычаям, а также и к ханаанейскому языку, ставшему основой иврита (как немецкий - языка "идиш"), национального языка еврейского народа. В обнаруженных в Рас-Шамре тек¬стах содержится «много важных сведений об укладе жизни» древних евреев («Библейская энциклопедия Брок¬гауза»).
Языком межнационального общения в многоязычной пестроте населения Угарита, очевидно (как французский - в Па¬риже или немецкий - в Берлине), служил угаритский диалект ханаанейского языка коренного населения этого города-государства. Язык угаритян, по всей вероятности, содержал слова и формы как носителей куль¬туры «керамического неолита» и куро-аракцев (говоривших на диалектах (наречиях) хатто-хуритской языко¬вой группы), так и семитов-амореев, чей словарный вклад в язык ханаанеев весьма существенен.
Материалы археологических раскопок, проведённых в Угарите (Рас-Шамра), сделали очевидными (вскрыли) парал¬лели, связи и сходства многих религиозных и культурных элементов Ветхого Завета именно с Угаритскими об¬разцами ханаанских прототипов. Более того, литературные памятники Угарита способствовали разъяснению (даже пра¬вильному прочтению) целого ряда слов, понятий и отрывков в библейских текстах (например, Псалом 89.20), ранее непонятных или труднообъяснимых (70-1.с425).
Характерно, что даже по своей ритмической структуре поэзия Танаха сходна с угаритской. С точки зрения видов стиха, как в угаритской, так и в библейской поэзии наличествуют биколон, триколон, тетраколон и пентаколон, разделе¬ние на стопы из трёх слогов или трёх слов, используются равные и неравные ритмы. К примеру, угаритский текст: «Роса небес, тучность земли»; и текст на иврите: «От росы небесной, и от тучности земной» (оба выражения в рамках одной и той же традиции означают «плодородие»).
Для обеих литератур характерно широкое применение стилистического принципа параллелизма (выравни-вание темы) в его разных вариантах. Более того, существует большое сходство между семантическими парами, используемыми для создания параллелизмов. Многие устойчивые словосочетания (эпические формулы), рече¬вые обороты, художественные идиомы и тропы, обнаруживаемые в угаритской литературе, встречаются и в древнейших прозаических повествованиях Ветхого Завета (прежде всего в Книгах "Бытие" и "Самуила").
В частности, сопоставление рассказа о покупке Авраамом участка земли с пещерой в Хевроне с угарит-скими актами о купле-продаже земли XIII в. до н.э., обнаруживает идентичность структуры, стилистики и со-держания сравниваемых текстов (И.Ш. Шифман).
Язык поэм Угарита по этимологии и синтаксису "удивительно родственен" (Jack.The Ras-Shamra. Tablets. p10) языку Танаха, "есть поразительное сходство в словарном составе". Например, на угаритском диалекте ханаанейского языка слово "мандрагора"- "ddym", очень похоже на ветхозаветное - "dudym" (на арамейском - "yabruhim", на арабском - "saadin" (99.с330)). В поэмах (мифах) во множестве встречаются выражения, исполь-зуемые, в частности, в псалмах, такие, как "Я оросил свою колесницу слезами". "Стиль (угаритских мифов) особенно напоминает поэтические книги Ветхого Завета, в частности, Книгу Исайи" (Jack.The Ras-Shamra. Tablets. p7). В Песне Песней и в Притчах есть даже сложные определения, такие, как, например, выражение "Бетир" ("Дом единства"), которое встречается и на глиняных табличках Угарита (Dussaund. Les Decouvertes. p105,106). Для описания изменений в природе при воскресении бога растительности Балу, в угаритской поэзии используется выражение: "Небеса изливают елей. Ручьи наполняются мёдом (о свежей, сладкой, пресной воде)" (69.с82) или (в переводе И. Шифмана) «Но вот, жив Алиййяну Балу, но вот, есть Владыка, Хозяин Земли... (и) небеса елей дождем изливают, реки текут медом», по красоте и форме созвучное с описанием "земли обетованной": "земля, текущая молоком и мёдом". Образность этих ветхозаветных стихов близка и к шумерскому тексту: "Вокруг столов из злата... где мёд и прекрасные сливки" (как счастливый удел (51.с225)). Словесные приёмы и сравнения, подобные угаритским, описывающие победу богини Анат над змеем (ANET 138b), использованы и при библейском повествовании о Левиафане - это "перекрученный змей" (Ис.21.1), у которого несколько голов (Пс.74.14). Латану угаритских мифов - "быстрый скрученный змей с семью голо¬вами", "повелитель", морское божество; бог "Балу поразит его, ударит копьём".
Важнейший угаритский мифологический цикл связан с именем Ваала (Балу, Алиййяну-Балу, царём богов со II тыс. до н.э.). В древнеев¬рейской доиудаистской традиции Господь Бог, подобно этому божеству, борется с Морем (Йамму, Йево) и одерживает победу над самой водной стихией и её порождением - левиафаном. Описание этой победы Гос¬пода, по-видимому, вошло в песнь Моисея (Исх.15.8): "От гневного дыхания Твоего взгромоздились воды, стали, как стог, струи, смёрзлись (от страха) пучины в сердце моря ". Древность этой песни доказывается не только архаичностью языка, выявляемой при сопоставлении её лексики с лексикой других частей Книги Ис¬хода, но и большой тематической близостью к мифам Угарита, где победа Балу над Йамму описывается в сходных выражениях (96.с161). Этот же мотив звучит и в псалме (Пс.88.7): "Ты владычествуешь над яростью моря (Йамму); когда вздымаются волны его, ты укрощаешь их". Воля Господа непреложна (Иов (38.8-11)):
И Я объявил о нем Мой закон...
И сказал: доселе придешь и не более,
И здесь будет остановлена надменность твоих волн.
В честь царя богов Ваала (Баал-Хаддада) слагались многочисленные торжественные гимны, образность которых типоло¬гически сходна с метафорикой и стилистикой наиболее архаичных псалмов Священного Писания (64.с157). В частности, Пс.28, согласно современным воззрениям, принято считать, основанным на гимне Ваалу.
Когда звенит священный глас Ваала,
Когда раздаются раскаты Ваалова грома,
Земля сотрясается, горы трепе¬щут,
Пляшут холмы и скалы.
Враги его прячутся за склонами гор...
От востока до запада в диком смяте¬нии,
Они бегут от лица его,
Каждый, кто будет спорить с Ваа¬лом,
Будет сражён его мощью.
Падут сильные и высокие кедры
Перед порывом гнева его.
Образ Господа Бога, который "шествует на небесах" (Пс.67/68.5,34) в псалме Давида (Пс.18.7-10) содержит явственные реминисценции угаритского образа бога-громовика Алиййяну-Балу (Баал-Хаддада), "ездящего на тучах" (54.с297):
И услышал Он голос мой из чер¬тога Своего,
И вопль мой дошёл до слуха Его.
Содрогнулась и загудела земля,
Задрожали основания гор от гнева Его.
Описательно, как громовержец, Господь Бог близок к Баал-Хаддаду (Пс.17):
И... взгремел на небесах Господь,
И Всевышний дал глас Свой...
Пустил стрелы Свои... множество молний.
И явились источники вод.
Или как податель влаги (Ос.6.1-3.): "Он придет к нам как дождь, как поздний дождь оросит землю".
Строки из мифа «Дом для Балу»:
Баал пришлёт обильные дожди,
Вместе со снегом придет много влаги,
И раздастся его голос из-за обла¬ков,
И разразится он молниейю...
созвучны стихам и из Книги Иова (37.2-6):
Слушайте голос Его и гром, исходящий из уст Его.
Под небом раскат Его, и блистание его до краёв земли...
Снегу Он говорит: «будь на земле»;
Равно мелкий дождь и большой дождь в его власти.
Много параллелей к описанию образа бога Балу и в отрывке из пророчества Аггея (1.8-11): «Поднимитесь на Гору, и принесите дерево, и постройте Дом, и Я буду благоволить к нему и прославлюсь, - сказал Господь... вы (же) бежите каждый к своему дому. Поэтому вам небеса не дают росы, а земля не дает урожая. И Я призвал засуху на Страну, и на горы, и на хлеб, и на вино, и на масло, и на то, что выращивает земля, и на человека, и на скотину, и на всякий ручной труд».
Стихи из Книги Исайи (25.6-8) о победе Господа над смертью, - о том, что «поглощена (проглочена) будет смерть навеки», а также текст: «Оживут мертвые Твои - восстанут мертвые тела (народа) моего! Пробудитесь и радуйтесь, покоящиеся во прахе, ибо роса света (оживляющего) - роса Твоя, и земля (воз)родит почивших» (26.19), - по содержанию перекликаются с угаритским мифом о борьбе Балу с Муту (И.Ш. Шифман). Отголо¬ски этого ханаанейского сказания, полагает И.Р. Тантлевский, обнаруживаются и в Книге Осии (13.14): «Из руки Шеола Я освобожу их, от Смерти избавлю их. Где твое жало, Смерть? Где твоя победа, Шеол?».
Изображение же того, как богиня-воительница Анат убивает своих врагов (99.с33):
По колени вошла она в кровь вои¬нов,
Вот уже по шею ей озеро крови,
Но не насытилась она
И бьётся в доме... -
напоминает второе видение Исайи о мести Бога врагам Израиля (Ис.63.3):
Я пинал их в гневе
И топтал их в ярости;
Кровь на платье Моём,
Вся в (кровавых) пятнах одежда Моя.
В поэме «Рождение богов» бог-отец Эл (Илу) вступает в брак с двумя своими дочерьми (более хурритская, нежели египетская традиция) и от этого брака рождаются «боги благие и прекрасные», ставшие родоначальни¬ками племен, основавших Угарит. Академик В. Струве, сравнивая этот угаритский миф с библейским рассказом о праведном Лоте и его дочерях, делает вывод об их мифопоэтической связи. Считается даже, что библейское предание более точно сохранило память о тех исторических событиях, о которых в ханаанейском (угаритском) мифе говорится в искаженной, иносказательной форме.
В угаритских текстах, в частности, нередко упоминается культ бога Кемоша (Камоса), слившегося на земле Ханаана с аккадским Астаром в единого Астар-Камоса (как следствие местной адаптации и ассими-ляции «черноголовых») и сделавшегося родоплеменным богом (родоначальником) моави¬тян, их главным бо-жеством (библейский Моав, порочный язычник, - сын Лота от одной из его дочерей).
Существует мнение (99.с360), что сюжет инцидента, произошедшего с Диной, дочерью праматери Лии (Дина захвачена ханаанеем Сихемом, уведена в его город и обесчесчена. Хотя Сихем любит Дину и готов жениться на ней, Симеон и Левий, её братья, из мести осаждают и разрушают город Сихем. В заключение Симеон берёт Дину в жёны), заимствован из угаритского эпоса - "Поэмы о Карату" (69.с98), в котором бог Илу приказывает царевичу Карату осадить город Удум (Эдом) Великий, где его будущая супруга, красавица-хурритянка, удерживается влюблённым в неё царём города (параллель: Эдом-Исав и Иаков - братья).
Заметим, что согласно фабуле мифа, царь Удума - либо хуррит, либо (прахуррит) потомок носителей кирбет-керакской культуры (процветавшей и в Угарите).
Племена Евера-Авраама жили в Угаритском номе не одну сотню лет, обосновавшись там на рубеже III-II тыс. до н.э. в качестве беженцев. Характерно, что ещё Геродот (2.104) по старинной традиции называл евреев Ханаана "палестинские сирийцы". За долгие годы общения с автохтонным населением Угарита
