существование обще-картвельского (южнокавказского) языка Г.А. Климов датирует IV-III тыс. до н.э.)) обнаруживают тесные связи, с одной стороны с хаттским (Вяч. Вс. Иванов), а с другой (языки нахско-дагестанской ветви) - с хуррито-урартским (И.М. Дьяконов и С.А. Старостин). Найдены также и доказательства родства хуррито-урарт¬ского и хаттского языков: постулируется ок. 800 изоглосс между нахско-дагестанскими и абхазо-адыгскими языками.
Поскольку предполагается, что народы хатто-хурритской языковой группы разделились на автономные этносы (племена) не ранее, чем в V-IV тыс. до н.э., то носители археологической культуры «керамический неолит А», обосновав¬шиеся в Ханаане, вполне могли входить в хатто-хурритскую языковую группу.
Вполне возможно, что все ветхозаветные «гаргаритяне», «гараритяне», «гародитяне», «агаритяне» и «агаряне» - это такие ханаанейские племена, как «гергесеи (гаргаситы)», которые являли собой прахуритский этнос, входивший в хатто-хурритскую языковую группу (после изгнания гиксосов из Египта новая волна хурритов расселилась в Ханаане). Характерно, что в древности (вай)нахи были известны («География» Страбона, I тыс. до н.э.) как «гаргареи» (хар-хареи), что, по-видимому, идентично библейскому - «хореи» (хурри-хуреи), т.е. нахи-«гар-гареи» были прахурритами (примечательно, что помимо нахов долины Терека термином «гаргареи» называли в I тыс. до н.э. и хурритское население Карабаха). Пред¬полагается, что данное наименование - нахско-хурритского происхождения. Так, в ингушском языке (нахчи) слово «гарга» означает «близко, похоже», а «гаргар» - «родственный, близкий, похожий».
Принято полагать, что ханаанеи и амореи входили в единую «ханаанейско-аморей¬скую культурную общ-ность (круг)» и говорили на различных диалектах одного и того же языка. При этом считается, что ханаанейские языки являют собой языковую подгруппу, входящую в состав северноцентральной группы семитских языков (афразийская макросемья). К настоящему времени сохранился «живым» лишь один из диалектов ханааней¬ского языка - иврит, по классификации восходящий к языкам оседлого (автохтонного) населения Ханаана.
О сравнительной близости диалектов некоторых регионов Земли Ханааней¬ской (о гомогенно¬сти языка) позволяет говорить ряд соответствующих исследова¬ний. Так, в 2010 г. разработана (Барзилай, Снайдер и Найт; Массачусет¬ский технологиче¬ский ин-т) компьютерная программа, позволившая провести сравнение угарит¬ского словаря с ивритом в поисках общих словарных корней. Выясни¬лось, что, как минимум, треть угаритских слов имеют «родственников» в иврите, а для 29 знаков угаритского алфавита в иврите найдены соответствия (что свидетельствует о единых истоках письменности всех ханаанеев).
Судя «по глоттохронологии и этимостатистике... древнееврейский [иврит] и финикийский разделились примерно в XIII-XII вв. до н.э.» (А.Ю. Милитарев «Воплощенный миф. «Еврейская идея» в цивилизации». 2003). Любопытное наблюдение сделал И.Р. Тантлевский: «античные авторы, - отмечает учёный, - по крайней мере, до начала эпохи эллинизма, подчас слабо дифференцировали евреев и финикийцев. Например, для эпи-ческого поэта Херила Самосского иудеи, жители Иерусалима - это финикийцы, и их язык - финикийский; даже для Теофраста обитатели финикийского Тира - евреи. Святой Августин (50.с190), владевший (п/ф)уническим языком Карфагена (диалект финикийского), сравнивая последний с ивритом, писал: "языки эти немногим между собой различаются".
Итак, попытаемся проиллюстрировать принадлежность языка протоханаа¬неев к хатто-хуррит¬ской языковой группе (рассмотрим некоторые лексические сближения).
По-видимому, как это не редко случалось в истории, в результате экспансии амореев язык завоевателей основательно потеснил язык автохтонного населения. И, тем не менее, какая-то часть словарного запаса языка предыдущего (до завоевания) этноса (протоханаанеев) должна была (могла) сохраниться. К примеру, в разговор¬ном аккадском, вытеснившем шумерский язык (со времён Саргона Древнего), как установлено, сохранилось довольно много шумерских слов.
Вполне возможно, что в словарном запасе иврита («язык К(е)наан» или «йаhудит»), помимо месопотам-ского наследия, арамейских и аморейских слов, сохранились и какие-либо слова (и формы) прахатто-хурритских (яфетических) языков (диалек¬тов) протоханаанеев - носителей культуры «керамический неолит» (и родственных им по языку кирбет-керакцев).
В целях выявления и отнесения (причисления) каких-либо слов (терминов) на иврите к хатто-хурритскому (а тогда и к протоханаанейскому) лексикону, представляет интерес сравнение (лексическое сопоставление) с ивритом (и, при возможности, с ханаанейским) хаттских, хурритских, а также современных абхазо-адыгских (потомков хаттского) и нахско-дагестанских (потомков хуррито-урартского) слов, близких (совпадаю¬щих) фонетически и по смыслу.
Обнадёживает также и то, что в Ханаане существует «множество несемитских топонимов, многие из ко-торых - древнейшие» (Эммануэль Анати). Примечательно, что не только топонимы, но и многие этнонимы с основой «нах» издревле встречаются не только на территории Закавказья (например, Нахичевань), но и в Передней Азии и Израиле (город Нахор (На¬кхуру), а также такие библейские имена, как Нахум, Нахшон, Нехора).
Так, на языке нахчи (языке чеченцев (вайнахов)) «арц, арцан» - «лесистая гора» (лесистые горы - перво-начальное место обитания (прародина) и анатолийцев, и шумеров). В описании обряда хеттов, связанного с культом хаттского бога Тетесхапи, упоминается некий ритуальный «гостиный дом арцану (слово на языке хатти)», находящийся в лесу между городами Тавиния и Хаттуса (В.Г. Ардзинба).
Как известно, в первой половине XIV в. до н.э. большая часть территории юго-западной Малой Азии (хаттской Анатолии) была объединена в государство Арцава (до завоевания страны хеттами). На ханаанейском языке и иврите слово «eretz (ארצ)» означает «страна; земля» («арцейну» - «наша страна», ивр.), как и у курдов - «ertz». Если нахское (вероятно, прахатто-хурритское) выражение «арцан» представить состоящим из слов «арц» - «(лесистая) страна», и шумерского (протоевфратского) «ан» - «небо», то перевод «арц-ан» может быть таким: «небесная (близкая к небу) лесистая страна», т.е. «лесистая гора» (у шумеров, например, «страна» и «гора» обознача¬ются одним и тем же словом).
Поскольку эблаитское (диалект древнеханаанейского языка) слово «kutim» в значении «золото», соответствует древнееврейскому «ketem» (в переводе с иврита - «червонное золото») и египетскому «k-t-m» (Г.С. Герцль «Забытые письмена». 2002 г.), то, по-видимому, оно (это слово) также входило в лексикон хатто-хурритского праязыка.
На иврите словом «барзель (barzel)» обозначается «железо». На аккадском языке железо - «parzillu», то же и у ассирийцев, кровнородственных аккадцам, - «parzilu». В чеченском языке (и, вероятно, в хатто-хурритском праязыке) термин «борз(а)» означает - «бронза», как и в древнеанглийском: «bras» - «латунь, желтая медь» (А. Вагапов "Происхождение названий металлов и веществ в чеченском языке". 2010). Тот факт, что железо у хатти (изобретателями выплавки которого они считаются) обладало весьма высокой сакральной значимостью (даже обожествлялось) высвечивается и его названием: «barz-el, parz-ilu», которое может быть интерпретиро-вано, как «божья бронза». Таким образом, выражение «барзель», предположительно, ана¬то¬лийского происхож¬де¬ния (технология изготовле¬ния бронзы и это её наиме¬нование, видимо, занесёны в Месопотамию мигрантами из Анатолии; а слово «бронза» и у протоханаанеев должно было звучалать как «барз, борз»).
В хаттском названии древесины («tewa-sine(чине)»), примененной при строи¬тельстве царского дворца и означающем (В.Г. Ардзимба) «дуб/чинара», слово «тева, тава», встречающееся в иврите («טבע»), многозначно; и одно из его значаний - «погружаться, тонуть» («утонувший, погружённый в воду, дуб/чинара»), поясняет, что при строительстве дворца использовался драгоцен¬ный морёный дуб/чинара. Следовательно, «тева, тава» - слово из прахатто-хурритского лексикона.
Понятие «зерно» по-хаттски обозначалось словом «kait» (корень [kt]), по-хурритски - «kate» (тот же корень). Ивритский же термин «кат» ("קט"), ивр. (ко¬рень [kt]) означает «маленький, малый» и, по-видимому, своим трактованием названия (в части размера) обязан тому обстоятельству, что у шумеров «зерно ячменя (ше)» считалось самой малой мерой длины и веса (начало употребления ячменя относят к ок. XVII тыс. лет до н.э.). По всей вероятности, у пра- ханаанеев слово "даган" ("דגן"), обозначавшее "колос, хлебный злак", позднее обрело значение и «зерно».
На иврите словом «басар» обозначают «мясо». На ингушском языке «басар» - это «(о)краска» (основа данного слова - «бас» («цвет»); к примеру, «буос», чеченск. - «цвет, окраска»). В древнеанглийском языке термин «basu» означал «багровый, красный» (А. Вагапов). Таким образом, очевидно, что наименование мяса на иврите (и, вероятно, у ханаанеев) связано с его цветом, окраской (в слове «бас-ар» его часть "ар" означает ("Древний человек и божество") "свет, свечене" (здесь пламени огня костра или очага), и тогда «басар», мясо - нечто "цвета огня" («багровое, красное»)); а слово «басар» - анатолийского, хатто-хурритского, происхождения.
Слово «сар(у), шар(у)» в значении, обозначающем близкие по смыслу представления, встречается у хатти, у нахчи (потомков хурритов), у шумеров, аккадцев, евреев и индусов. Так, у хатти оно, например, входит в имя бога грозы «Сару/Тару», а также в наименование важнейшего хатто-ханаанейского боже¬ства «Хусар (Кусар-ва-Хусас)». У шумеров это многознач¬ное слово содержится, в частности, в идеограмме, обозначающей бога Наннара (Луну) в стадии «новолуния» («Сагудшар»). На санскрите «сара» обозначает «поток; очищение (текущей водой)», т.е. содержит представление и о культе некого божества (у шумеров с очишением водой связан и Наннар). Шумерское «šár» означает также и «умножиться, быть (стать) многочисленным» (допустима связь понятия «šár» с культово-мифологическими представлениями о росте тельца-Наннара), а выраже¬ние «šár(-ra-ab-du)» - «чиновник храма». Аккадское «сар(у), шар(у)» значит «прави¬тель, царь», а ивритское - «правитель, министр». С чеченского языка термин «сара» переводится как «плеть, розга (прут)» (и здесь представление о принуждении).
Существует мнение, что наименования (их вторая часть) протоханааней¬ского хтонического божества огня («свет, огонь, пламя») Решеф (Рашап(а), Рашпу), хурритского бога огня «Иршаппа» (засвидетельствован в Эбле и Мари III тыс. до н.э., почитаем хеттами) и хуррито-урартского бога грозы «Тешшуб(а), Тейшеба» генетически восходит к общему хетто-хурритскому прототипу. Считается (49.2), что, в частности, вторая часть хурритского имени «Тешшуб, Тейшеба» - («-seb, -saba») родственна хаттскому («-zif») и, соответст-венно, хеттскому («-zipa, sepa»; например, имя хаттской Великой Богини хеттской мифологии - Камрусепа), а тогда и ханаанейскому «-sapa (сап(п)а)». Выяс¬нено, что и в названиях богов в нахско-дагестанских языках имеются подобные соответствия. Слово
