поможете мне ее...
- Ее? Чё, понравилась? - усмехнулся Джефри, заканчивая выгрузку.
- Да нет... Я, собственно, не по этому вопросу, - попытался оправдаться журналист. - Я лишь хочу помочь обществу.
- Помогать обществу - дело благородное. Не буду вам в этом мешать, -ответил Клиан, захлопнул заднюю дверь универсала, запер и поставил автомобиль на сигнализацию и понес одну пачку книг к дверям подъезда.
Шава немного помялся и направился домой. Джефри намеренно нес груз медленно, потом отворил дверь в подъезд, подпер ее книгами, обернутыми в плотную бумагу, обернулся, убедился, что Этангази ушел, и после этого двинулся за следующей упаковкой. Их много лежало возле машины.
«Помочь обществу, - ухмыльнулся Клиан, думая о Шаве. - Помощник нашелся. Эта долбанутая на всю голову Вази точно не из "прошитых", как ты, подражая нашему придурку, называешь оппозиционных деятелей. Поэтому она вряд ли может стать героем твоих передачек. Понравилась, небось, а ты уже слюни пустил и, чувствуя себя этаким влиятельным журналюгой общехеджерского уровня, решил с симпатичной телкой роман закрутить. Смотрел я пару раз твои потуги на экране. Чувак, кроме жопализовства должен быть еще и талант! Буду сейчас я, писатель, который независим от чиновников, с каким-то прихлебателем президента вести беседу... Ты, карманный журналистишка, все время пухнешь в своей норе на "ХТ-1", пряча там свою бездарность. Изредка бегаешь из нее к помойной яме, набираешь в ней полный рот жижи и нечистот, а затем низвергаешь ее и свой интеллект на тех, кто борется против узурпатора Чини. Ладно. Чего обижаться на этого журналиста. Он просто болен, как и вся система».
Джефри продолжил носить книги, а Этангази продолжил путь в свою новую квартиру. Нивэле Майджи, подождав, пока он поравняется с ее машиной, открыла дверь и вышла. Журналист повернул голову и увидел свою, еще в недавнем прошлом, любовницу. От неожиданности он вздрогнул.
- Шава, только не надо играть в детство и пытаться от меня убегать, - попросила его Нивэле.
- Зачем убегать мне? - спросил Этангази.
- Ну, ты же, не предупредив меня ни о чем, скрылся из своей... Из нашей с тобой общей съемной квартиры. Потом ты не звонил мне и прятался, как последний трус.
- Ничего я не прятался. Мне выделили, то есть дали кредит на жилье. Вот я и перебрался. У меня была куча дел: работа, ремонт квартиры и много чего еще.
- Я вижу, вижу даже сейчас, насколько ты занят. То ты чуть не угодил под колеса своей бывшей подружки по триппернице Вази Фанно, то у жильцов дома о ней, по всей видимости, расспрашиваешь и записываешь ее номера. Не повезло тебе. Может, она одно время и стала тебе по статусу чуть ближе. Так сказать, ты в статусе поднялся к ней, приобретя жилплощадь и собственных полчаса программы на «ХТ-1». Только вот тебе невезуха! Свалила от тебя к банкиру такая видная соседка... Или это ты с ней договорился, чтобы она подальше от своего драматурга отпрыгнула, а сама тайно к тебе в постель бегала?
- Нивэле, ты больна? При чем тут Вази, мои расспросы о ней? При чем тут банкиры и мои с ней тайные встречи? Я уже забыл, как она выглядит.
- Врешь! Смотри мне в глаза! - потребовала Майджи. - Это же она тебя только что чуть не сбила.
- Это была Вази! ? - поднял брови Шава.
- Хорошо. Не врешь. Я по глазам все вижу, - самодовольно произнесла Нивэле. - Ладно, садись в машину.
- Зачем?
- Поговорим.
- Не буду я садиться.
- Садись, садись, - поманила его пальцем Майджи.
- Чего ты мне таким тоном всю жизнь приказываешь? - возразил Этангази.
- А чего ты боишься? Раньше со мной ночевать не боялся, а теперь в машине посидеть боишься. Страшно, что я тебя съем?
- Нет. Боюсь, что в очередной раз ты настоятельно попросишь меня сделать тебе куннилингус, - развел руками Этангази. - Или скажешь, что ты сильно устала, что ты весь день трудилась и тебе лень принимать душ. Поэтому я должен и обязан помыть тебе всю промежность от одной дырки до другой своим языком. Вот, чего я не хочу и что меня задолбало!
- Это же просто сексуальные забавы, игры взрослых, которые присутствовали в наших с тобой отношениях столько лет...
- А мне не нравятся такие отношения. И таких отношений больше не будет.
- А какие будут? - поинтересовалась Майджи.
- Не будет никаких вообще. Я имею в виду не рабочие от ношения, а личного и сексуального характера, - отрезал Шава.
- Отчего же?
- Потому что мне это теперь не нравится!
- Значит, раньше нравилось, а сейчас, вдруг, разонравилось? Давай вспомним. Ты залетел в клинику с триппером. Там обделался от страха, сдал врачам пятнадцать или семнадцать женщин, которых трахал, а некоторых, как свою подстилку Вази Фанно, еще и заразил. А в списке оказалась дочка или родственница (а может ты жену пропер!) одного из шишкарей из министерства печати и информации. Папа из министерства дал команду в редакцию газеты «Жинай учингузи», и тебя оттуда выперли. Но не просто дали тебе под зад, а ты при увольнении оскорбил главного редактора, и тебя выперли из газеты с волчьим билетом. Тебя никто брать не хотел ни в одно издательство. Мой муж сжалился над тобой и приютил, чтобы ты в ночлежке не спал, потому что ты сидел без работы и без денег. Так?
- Не совсем, но близко к этому, - согласился Этангази. - Кое-что ты досочинила. Я слушаю, Нивэле. Выговорись.
- Потом я устроила тебя с большим трудом и по блату в хороший отдел в «Дант шарику».
- Спасибо, - поблагодарил Шава, свернув губы трубочкой.
- Далее я, плюс ко всему, сняла тебе квартиру. И это все тогда тебе нравилось. То есть, когда жил в моей хате, жрал за мой счет, ездил отдыхать по курортам, бухал в ресторанах, то тогда тебе нравилось? - упрекнула в альфонстве Майджи своего на то время любовника.
- Мне никогда не нравились такие унизительные отношения - госпожа-раб, что ты навязала мне.
- А чего же ты тогда не убегал?
- Потому что ты сымитировала, что я тебя изнасиловал. Пригрозила мне своим знакомым полковником полиции, компроматом и тюрьмой. А дальше уже все эти годы не я, а ты меня насиловала.
- Так надо было тебе поменять мое насилие на тюрьму. И там бы тебя насиловала не я, а уголовники, - предложила вариант Нивэле.
- Так дело в том, что я не насиловал тебя. Это бесполезный спор. Да, я, в некотором роде, существовал определенное время благодаря твоей поддержке.
- Как шлюха-содержанка, - уточнила Майджи.
- Пускай будет по-твоему. Но я и отрабатывал, как и женщина-содержанка у своего покровителя, все твои капризы. Все твои капризы по жизни, которых была масса, и не только в постели. Куча твоих прихотей, порой абсурдных, я исполнял. Теперь я не завишу от тебя ни в финансовом плане, ни в плане трудоустройства, ни в плане жилья. У меня другой покровитель, другой работодатель, достаточно денег, своя квартира. Почему я после всего этого должен продолжать жить, как нравится тебе, и исполнять твои прихоти? Все, контракт закончен. Мы разбежались. Спасибо за сотрудничество. Какие претензии, госпожа Нивэле? -Этангази «поддернул» женщину, которая властвовала над ним.
- Претензия, Шава, в том, что не только порядочные хомо, но и порядочные содержанки-шлюхи должны расставаться, коль уж на то пошло, с уважением к своим партнерам.
- Хватит меня унижать. Если ты приехала разобраться, то мы выяснили все грани нашей прошлой совместной жизни. Если ты приехала меня оскорблять, то до свидания, а точнее, прощай, - Этангази повысил голос.
- Я еще и не начинала тебя унижать, а если будешь таким тоном со мной говорить, то еще не известно, что с тобой случится завтра, потому что у меня на тебя найдется...
- Дорогая, я тебе советую сесть в машину, закрыть рот, а потом дверь и валить подальше. А будешь мне еще угрожать, то я пойду к нужным хомо в администрацию президента или в МНБ, и будешь ты, голубка сизокрылая... - при этих словах Шава властно закивал головой, а затем неопределенно добавил: - Да-да.
Этангази показалось, что его слова она не просто восприняла всерьез, а испугалась. У Нивэле как-то опустились плечи и ушли в пол глаза. «Как же все боятся системы! - подумал он. - Одно упоминание о системе, выстроенной Октантом, приводит в трепет любого. Разное дурачье, которое не видит систему изнутри, думает, что все делится только на власть, оппозицию, бизнес, партии. Система вобрала в себя намного больше. Система может перемолоть любого, потому что она в нашей стране завязана только на одного хомо. Но даже за такой короткий срок правления президента она проникла в тело, душу и мозг каждого жителя Хеджера».
- Дурачок ты, Шава, - примирительно произнесла Майджи. - Я тебя люблю, поэтому и приехала сюда, сидела в машине и ждала, как малолетняя дура, пока ты не объявишься, чтобы попытаться вернуть тебя. А ты... - Нивэле села в машину, на глазах у нее блестели слезы. Она завела двигатель и уехала, а Этангази продолжал стоять.
Нет, он думал не о ней. Он думал о системе государственной власти, выстроенной Чини. Затем, вслед за Нивэле, у Шавы также пробежал по спине холодок. Он передернул плечами и очень медленно побрел домой. А перед глазами всплывали образы различных чиновников и слышались их голоса. Этангази подумал: «А если и я вдруг чем-то не устрою наш государственный аппарат? Что тогда со мной произойдет?
Я присутствовал на заседаниях различных уровней. Помнится, как я первый раз попал на заседание правительства. Как все министры боятся, наверно, даже не самого Окманата, а системы, которая может за один день опустить из кабинета в подземелье тюрьмы любого из них. Очень многие там, наверху, сильно спаяны. Я слышал выражение одного из знатных силовиков, что крепче всякого клея двух хомо соединяют застарелые пятна крови, пролитой ими когда-то вместе, особенно, если это чужая кровь невинных лиц. Там многие повязаны системой - системой ценностей. Об этом нельзя сказать вслух, а, тем более, с экрана телевизора. Система разрешает говорить лишь то, что нужно ей самой. Порой приходится молоть откровенную чушь. Однако система знает, что именно это хочет услышать из телевизора на всю страну наша чернь и обыватель на данном отрезке времени.
Все боятся Окманата. На заседании правительства министры даже не желают поднимать на него глаза. Все держат в руках ручки и что-то помечают в блокнотах. Я не знаю, зачем они все это делают. Как-то я случайно увидел, когда с оператором во время заседания переходил из одной точки зала в другую, что у кого-то на листе бумаги были нарисованы человечки, у кого-то геометрические фигуры... вообще ничего общего с темой заседания. Пишут и рисуют всякую несуразицу, но делают вид, что работают. Кажется, раз они такие несерьезные, то страна должна развалиться, но система не позволяет ей это сделать.
А пару дней назад довелось освещать заседание МВД столицы. Понятно, что всего подряд показать по телику не позволили, но что самое интересное... Начальник полиции Деривативов проводил это совещание. Этот генерал - полный профан и малообразованный служака с примитивным мышлением. У него, судя по словарному запасу, багаж знаний эквивалентен борсетке валютчика. Правда, он, насколько я слышал, любит блеснуть своей эрудицией, листая перед совещаниями одну единственную книгу, которую он брал в руки за последние тридцать лет, - энциклопедию. Он заучивает каждый раз новые данные, напрочь забывая старые, и потом задает
